Феликс Кузнецов - ПУБЛИЦИСТЫ 1860-х ГОДОВ

• Название: ПУБЛИЦИСТЫ 1860-х ГОДОВ
• Автор: Феликс Кузнецов
• Издательство: Мол. Гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1981

---

Прежде всего, как ему казалось вначале, завоеванное человеком право чувствовать себя «лично свободным», о котором он писал в статье «Страна живых контрастов». Это не так уж мало — особенно если учесть, что Благосветлов приехал в Англию из бесправного, деспотического государства.

Несколько позже (в начале шестидесятых годов) Благосветлов поймет недостаточность, а порой и призрачность этой «свободы». Но пока он весь во власти ощущения, когда «человек чувствует себя лично свободным, как птица». В его письмах к Попову — постоянные параллели между «свободной» Европой и полицейской Россией: «Я русский: «ты раб», — отвечает на это общее мнение… Как далеко мы отстали в цивилизации от западноевропейских народов — трудно измерить это расстояние», — говорит он.

Вместе с тем его не оставляют мысли о том, что происходит в России, напряженное ожидание перемен, связанное в значительной степени с воцарением Александра II.

«До нас доходят страшные слухи о вас, — пишет он в письме от 15 января 1858 года. — Во-первых, будто вы освободили крестьян, на что очень сердятся в Париже помещики, разумно думающие, что после уничтожения кабалы им нельзя будет мотать даровые деньги в парижских кафе и в собраниях лореток… Во-вторых, будто вы уничтожили чины. На это особенно негодуют гвардейские офицеры и лакеи, думавшие получить со временем коллежского регистратора».

«С именем нашего доброго настоящего государя Европа соединяет великолепные надежды, по уже начинают в умах резких возникать сомнения, и не дай бог, если повернется общий голос назад…» — пишет он в другом письме.

Нетрудно заметить, что в своем отношении к Александру II, к его обещаниям реформ Благосветлов в начале шестидесятых годов близок Герцену. Не только иллюзии в отношении Александра II, но и нечто другое — общий демократический склад мировоззрения Благосветлова, как и других шестидесятников, формировались во многом под влиянием пропаганды Герцена. К этому времени Герцен осуществил свою заветную мечту: «Полярная звезда» и «Колокол» будили Россию, звали ее на борьбу.

Вскоре после отъезда Благосветлова за границу III отделение нащупало непосредственные связи его с Герценым. В записной книжке одного из кадетов Константиновского корпуса, где преподавал Благосветлов, были найдены выписки из сочинений Герцена и следы корреспонденции к Герцену через Благосветлова. В делах III отделения мы читаем: «При рассмотрении в 1858 году бумаг воспитанника Константиновского корпуса Мишевского оказался у него дневник, в котором между прочим было отмечено: «Либеральное наше письмо [8] отправлено к Благосветлову, а от него к Искандеру».

15 января 1858 года Благосветлов пишет Попову: «История Басистова[9] попала под «Колокол», но это еще цветики, — плоды привезу в Лондон…» История эта была опубликована в шестом (декабрьском) номере за 1857 год; она была посвящена Якову Ростовцеву, куратору военно-учебных заведений, тому самому Ростовцеву, который, говорится в статье, двадцатилетним юношей, пламенно любящим отечество, в порыве молодого и неопытного энтузиазма сделал донос в 1825 году на своих вольнолюбивых друзей. Через тридцать лет, говорится в заметке, Ростовцев донес царю на газету «Петербургские ведомости», напечатавшую неугодную Ростовцеву статью. Цензоры были наказаны, министр просвещения князь Вяземский, на чьей ответственности находилась цензура, бросился искать виновного — «и что же по справке оказалось? Статью писал учитель Московского кадетского корпуса Батистов, то есть подчиненный Ростовцева… Съел Яков Ростовцев вяземскую коврижку с инбирем, делать нечего. Как нечего? В 1825 году, желая спасти Россию «от раздробления», он пожертвовал своими друзьями, а Батистов что ему за друг, целость России дороже. Он велел отставить учителя . Оказалось, что Батистов — один из лучших преподавателей; директор корпуса попробовал его защитить — не тут-то было! Батистова отставили!»

Несправедливость, учиненная с учителем, была так понятна Благосветлову. Но, судя по его письму Попову, это были «еще цветики» — «плоды», то есть серьезные корреспонденции для «Колокола», он намеревался передать лично Герцену.

Переписка Благосветлова с Поповым свидетельствует: будущий редактор «Русского слова» во время своего пребывания за границей не только корреспондировал в «Колокол», он взял на себя тяжелую и опасную миссию — помогать в транспортировке в Россию нелегальных герценовских изданий.

«Послал я тебе книг через Дюфура (книгопродавец в Петербурге. — Ф. К.) путем секретным, но совершенно безопасным, — пишет он Попову 15 января 1858 года. — От г. Гейгенбаха (знакомый Благосветлова. — Ф. К.) можешь узнать об — этих книгах. Чтобы не смешать их с чужими, на моих книгах стоит буква У. Посланы — 6 № «Колокола», 3 части «Полярной звезды», 4 кн. «Голосов из России», 1 кн. «С того берега», 1 кн. «Тюрьма и ссылка», 1 кн. «Крещеная собственность», 1 кн. Стих. Рылеева, 1 кн. Лермонтова («Демон»), 1 кн. «Войнаровский»… Читай, давай другим, но не теряй книги. Они дороги во всех отношениях. Этим же путем я буду и впредь посылать запрещенные книги… Пожалуйста, береги книги и отвечай мне, сколько получено, отмечая цифрой их счет».

Все последующие его письма к Попову полны намеков на эту опасную деятельность — в течение всего времени пребывания за границей он пересылал в Россию «путем секретным» запрещенные книги, в первую очередь издания Герцена.

«Относительно Дюфура. Сделай милость, повидайся с ним  и переговори о книгах», — пишет он в январе 1859 года.

«Наиосторожнейший из самых осторожных Василий Петрович, твое последнее письмо стоило мне стакана, который я разбил от испуга. Я никак не думал, что твои дипломатические способности: так низко пали. Прежде чем разъезжать по Дюфурам, ты потрудись спросить у Гейгенбаха, какие книги должны быть посланы. Ну что, если Мелье перемешал как-нибудь да отправил протестантские вместо католических, — ведь цензурный] комитет отведет мне даровую квартиру в Петропавл[овской] Крепости месяцев на шесть.

Разумеется, книги посланы с тем, чтобы ты получил их от Дюфура; другие имена здесь ничего не значат; но вот вопрос: как получить- их? На это нужна вся твоя сноровка, уменье и, главное, способность понимать меня, когда я не могу очень ясно выражаться», — пишет Благосветлов в следующем письме.

«Относительно книг можно успокоить меня одним ловким словом; я пойму его и перестану думать», – вновь возвращается он к тому же вопросу в письме от 21 апреля 1859 года.

Весной 1858 года Благосветлов переезжает в Лондон и в первом же письме оттуда сообщает: «Был я и у лондонского патриарха; он кланяется всем вам…» «Тебе есть искренний привет из Лондона», — пишет он Попову 5 января 1860 года.

Благосветлов не называет даже фамилии Герцена и ничего не сообщает Попову о той духовной близости, которая установилась у него с «лондонским патриархом», — и это естественно в той обстановке, когда каждое письмо, полученное из-за границы в Россию, могло быть перлюстрировано в III отделении. И мы не имели бы представления о действительном характере взаимоотношений Герцена и Благосветлова во время пребывания последнего в Лондоне, если бы не сохранилось письмо Благосветлова Лаврову, написанное им в 1877 году, уже после смерти Герцена, во время пребывания Благосветлова в Женеве. Письмо это посвящено русской эмиграции за границей. «Что Наша эмиграция в Париже? — спрашивает Благосветлов Лаврова. — В Женеве все опустилось и притихло. Ожиданий было много, а плодов собрано мало. И невольно моя мысль обращается к Герцену. Теперь только начинаешь ценить, что это был за великий талант. У меня лично не было лучших дней в жизни, как сближение с ним в продолжение одиннадцати месяцев».

Это письмо исключительно важно для нас. Оно является единственным свидетельством того, что знакомство Благосветлова и Герцена не было формальным, что оно носило характер продолжительной духовной близости. Знакомство это продолжалось долгие годы и стало семейным. В мае 1869 года Герцен пишет своей дочери Наталье Александровне и сыну Александру Александровичу: «На днях явился Благосветлов с женой и детьми — обрился так же безобразно. Рассказывал о крепости и Муравьеве в крепости. Худякова бил офицер нагайкой по голове и пр.». Из письма Герцена от 13 июня 1869 года Н. Герцен явствует, что во время пребывания Благосветлова в Лондоне в 1869 году он уговаривал Герцена писать в «Дело», предлагая ему «сто рублей серебром с листа».

В своих «Воспоминаниях» Н. А. Огарева-Тучкова пишет, что она помнит Григория Евлампиевича в доме Герценов в конце пятидесятых годов. «Он был средних лет, по-видимому, добрый, честный человек, но такой молчаливый, что я не слыхала, для какой цеди он пробыл довольно долго в Лондоне, — помнится, года два. Он занимался переводами, за которые Герцен платил ему… Он изучил в это время английский язык и перевел с английского «Записки Екатерины Романовны Дашковой», которые состояли из двух больших томов и представляла необыкновенный интерес…» «Записки Дашковой» были изданы Герценом с предисловием его.