Лайни Тейтум - Трудная роль

• Название: Трудная роль
• Автор: Лайни Тейтум
• Издательство: Издательский Дом на Страстном
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-7847-0048-0

Желая спасти горячо любимого отца, двадцатилетняя Эванджелина Богдан вынуждена отправиться в Англию – главную и непримиримую противницу Наполеона – со шпионским заданием. Она становится гувернанткой маленького сына английского аристократа Ричарда Сент-Джона. Как водится, Ричард и Эванджелина влюбляются друг в друга.

Но что, кроме виселицы, может ждать шпионку, использующую доверие благородного человека в своих гнусных целях? Роман «Трудная роль» – блестящее доказательство того, что Провидение мудрее любого драматурга.

---

Эта женщина имеет наглость разговаривать насмешливо и оскорбительно одновременно. И все же насмешка преобладает. Насмешка над ним, Ричардом. У него зачесались руки.

Он выпрямился, став еще выше, закинул голову и расправил плечи, изображая средневекового сеньора в его самом грозном виде. Ему приходилось видеть таким своего деда; но лучше всех на свете это умел делать отец Ричарда. Почернев от ярости, герцог сказал:

– Хватит. Вы меня утомили. Убирайтесь отсюда. Я не желаю, чтобы меня беспокоили деревенские женщины, что бы там они ни собирались предложить. Пришлите ко мне дворецкого. Этому малому придется держать ответ.

– В первый раз в жизни меня назвали деревенщиной. Милорд, вы всегда так грубы или только по средам? Или все дело в погоде? Я и сама обрадовалась, когда дождь кончился. Еще немного, и можно было бы лопнуть с досады.

– Замолчи, будь ты проклята! Женщина умолкла и уставилась на Ричарда.

Неужели она обманулась в нем?

Наконец до герцога начало что-то доходить. Черт побери, он слишком ушел в себя. В незнакомке нет ничего от служанки. Кроме того, она слишком грамотно говорит. Иногда, правда, в ее речи слышится едва уловимый французский акцент. Впрочем, какая разница? Она здесь, и этого вполне достаточно. Здесь, в его убежище, где ей совершенно нечего делать! Ричард уже давно задыхался от бессильной ярости, а теперь перед ним стояла жертвенная овца, на которой можно было сорвать гнев.

Он шагнул к женщине, однако та не попятилась ни на дюйм. Впрочем, если бы она это сделала, то могла бы угодить прямо в камин.

– Ты называешь меня грубым? – Теперь он был совсем рядом с закутанной в плащ фигурой. – Грубым? У тебя хватает наглости называть грубым меня? А не боишься, что я прикажу тебя высечь, деревенщина?

– Милорд, – ответила она, шагнув в сторону и взявшись за завязки плаща, – я думаю, вы ошибаетесь. На самом деле я вовсе не деревенщина. – Женщина повернулась к нему лицом и откинула капюшон. Хотя при этом шандал, стоявший на каминной полке, оказался у нее за спиной, скудного света хватило, чтобы герцог тут же осекся, словно чей-то огромный кулак ударил его под ложечку.

Это была вовсе не служанка. В ней не чувствовалось и намека на крестьянское происхождение.

Ричард сам не знал, чего ждал, но смотревшая на него юная дама с высоко поднятым подбородком не имела ничего общего со сложившимся у него образом. Белая кожа, высокие скулы, розовые от тепла, струившегося из камина, гордый прямой нос… Светлая шатенка, е мягкими шелковистыми, словно золотое руно, волосами, собранными в тяжелый пучок на затылке. Отдельные локоны выбивались наружу и обрамляли лицо. Чудесные локоны. Она была красива. Но не так, как знакомые ему женщины, которыми он восхищался и с которыми спал. Это была не та красота, из-за которой древние греки осадили Трою; в ней было нечто большее, чем сумма отдельных составных частей. Что же она такое, эта женщина? В выражении ее лица была тайна, над которой мучительно хотелось поразмыслить. Глаза у нее были темно-карие, но сказать только это значило не сказать ничего. В них были та же глубина и тот же намек на тайну. Эти глаза смотрели прямо на Ричарда, и их миндалевидный разрез казался ему смутно знакомым.

Невероятно… Он смотрел на нее так, как умирающий с голоду смотрит на пиршественный стол. Но со времени его последнего лондонского «пира» прошло всего четыре дня. Морганы было больше чем достаточно для любого мужчины, даже если тот голодал целый год. И все же Ричард не мог отвести глаз от этого лица и от этих полных губ, на которых внезапно появилась улыбка, обнажившая ровные белые зубы.

– Милорд, надеюсь, осмотр подошел к концу. А то я начинаю ощущать себя рабыней на невольничьем рынке. Могу я продолжать улыбаться?

– Да, улыбка у тебя очаровательная. Что бы ты сказала, если бы я решил купить тебя?

Похоже, на сей раз он попал в цель. Он заметил это по ее слегка расширившимся глазам. Но женщина была не робкого десятка. Во всяком случае, Ричарда она ничуть не боялась. После едва заметной паузы она ответила:

– Я бы сказала, что вы, очевидно, унаследовали привычки своих владетельных предков, которые считали, что каждая женщина, ступившая на их землю, обязана исполнять любой их каприз.

– Конечно, – кивнул он.

– Что «конечно»?

– Конечно, я унаследовал эту черту. Возможно, с небольшим опозданием, но все же мне в голову пришла мысль: какая цель могла заставить женщину забраться в святая святых мужчины, если не стремление пробудить в нем желание лечь с ней в постель?

Ричард понимал, что ведет себя далеко не по-джентльменски. Скорее как ублюдок. Но, если придирчивый осмотр и грубость и оскорбили женщину, она не подала виду, что обиделась. Она не двигалась, просто стояла на месте, смотрела на него, и герцог готов был поклясться, что читает ее мысли.

Так как незнакомка продолжала молчать, он медленно и уже далеко не так грозно произнес:

– Думаю, пришла пора сказать, кто вы такая и что делаете в моей библиотеке.

Почему ему так знакомы эти глаза… и особенно их разрез?

Незнакомка поняла, что изучает его так же пристально, как и он ее. Казалось, со времен ее детства Ричард ничуть не изменился; он все такой же высокий и могучий, как шесть лет назад, точеные черты худого смуглого лица оставались такими же безукоризненными… Нет, разница все же есть. Тот молодой человек знал одни наслаждения и испытывал желания, свойственные разгульной юности. А этот мужчина уже многое испытал, многому научился и многое перенес. Годы наложили свой отпечаток и на черты его лица, и на выражение глаз.

– Вы не собираетесь отвечать?

– Собираюсь. Ведь ради этого я и оказалась здесь.

Когда Ричард вошел в комнату с сапогом под мышкой, Эванджелина – а это была она – задумалась, как будет выходить из положения. По всему было видно, что настроение у него отвратительное. Но беда заключалась в другом. Он понятия не имеет, кто она такая. Это причинило ей боль, хотя ни на что другое надеяться не приходилось. Наконец она спросила:

– Вы не узнаете меня?

Ричард уже и так слишком долго смотрел на нее, поэтому просто пожал плечами.

– Почему вы сердитесь? Может быть, вы брошенная любовница? Это не могло быть очень давно, потому что вы слишком молоды. Действительно, если я бросил вас когда-то, вам не доставляет удовольствия моя забывчивость.

Ее голос был холоден как кусок льда.

– Черт побери, я никогда не была вашей любовницей!

– Нет? Надеюсь, что так, иначе я волей-неволей подумал бы, что вы родили от меня ребенка и прибыли сюда, чтобы потребовать денег. Это было бы чертовски неприятно.

Она лишилась дара речи и застыла на месте, хлопая глазами.

– Я не рожала от вас ребенка.

– И слава Богу. Я не считаю, что у джентльмена должно быть по внебрачному сыну в каждом уголке графства. Это не украшает ни мужчину, ни его род. Итак, мы с вами не спали. Кто же вы в таком случае?

– Милорд, если бы я легла с вами в постель во время нашей последней встречи, вам могли бы предъявить обвинение в совращении младенца.

Ричард продолжал смотреть на нее странным взглядом, склонив голову набок. Казалось, дерзкая девчонка нарочно испытывает его терпение. Ну что ж… Можно перехитрить ее, во всяком случае попробовать стоит. Он стряхнул с рукава несуществующую пылинку.

– Поскольку от подобной мысли меня тошнит, я рад, что это не тот случай. Так сколько же вам лет? Все еще молчите? Ах да, возраст женщины… Судя по вашей скромности, вы начали не слишком рано. Что ж, проведем эксперимент. Обо мне говорят, что я могу определить возраст женщины с точностью до месяца, увидев ее грудь, живот и ноги. Вам не слишком жарко в этом тяжелом плаще?

Она с трудом проглотила слюну. Ричард мог поклясться, что у нее пересохло во рту. Никто не смог бы помешать ему здесь.

Но затем Эванджелина поняла, что перед ней все-таки джентльмен. Она открыла рот, однако Ричард властно протянул руку и сказал:

– Довольно интриг. Кто вы, черт побери?

– Да, – пролепетала она. – Мне тепло.

– Тогда позвольте помочь вам снять плащ. Вы в безопасности. Мадам, я не испытываю тяги к насилию. Какие бы прелести ни скрывались под этим плащом, наедине со мной вам ничто не грозит.

– Не могу представить себе, что вы способны на такую низость. И все же… Подумайте, какой урон это нанесло бы вашей чести.

– Это ваша манера льстить? Нет-нет, можете не отвечать.

Ричард следил за тем, как она развязывает тесемки и сбрасывает плащ.

– Милорд, прежде чем вы начнете подробно изучать меня, позвольте сказать вам, что обращаться так с кузиной крайне невежливо.

– Кузиной? Черт побери! Хотите сказать, что вы моя кузина? Нет, это невозможно.

– Вы правы. Это не совсем так. На самом деле я ваша свояченица. Двоюродная сестра вашей жены. Марисса – племянница моего отца.

Казалось, Ричард окаменел. Это доставило Эванджелине немалое удовлетворение. В конце концов она все-таки сумела заставить его опешить. Для этого требовалась изрядная ловкость. Он изучал ее лицо, ища сходства с Мариссой. Девушка наставила на него воображаемый пистолет и медленно спустила курок.