Элисон Синклер - Вереница

• Название: Вереница
• Автор: Элисон Синклер
• Издательство: АСТ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-011028-6

“Чужие” явились на нашу планету – с заманчивым предложением!

Новая, увлекательная жизнь и новое будущее для ВСЕХ землян, которые согласятся последовать за пришельцами к далеким звездам, – шанс, от которого трудно отказаться!

Однако – неожиданно добровольцы, вступившие на борт инопланетного корабля, понимают, что оказались В ЛОВУШКЕ. В мышеловке, которая захлопнулась. И теперь “заманчивое будущее”, похоже, грозит обернуться для людей трудным, долгим “тестом” на право считаться РАЗУМНЫМИ СУЩЕСТВАМИ.

---

– Вот будешь сама носить рюкзак, тогда и привередничай, – сказала ей Софи.

Она налила кошке воды – земной воды – и сама выпила немного. Потом прилегла, облокотившись, и подумала о москитах и светлячках, которые умирали еще до наступления осени. Она вспомнила, как сиживала летними ночами и про себя перечисляла всех, кого она переживет. Они ведь не сетовали на краткость жизни – так и она не будет. Мысли о скоротечности бытия, о насекомых, средневековых крестьянах и королях утешали ее и примиряли с действительностью.

В то лето, когда матери поставили диагноз и она была слишком удручена, чтобы поддерживать семейные традиции или фамильный героизм, Софи сама надраила серебро и накрыла стол. Она вытащила все поваренные книги и попыталась воссоздать то, что создавала все эти годы ее мать. Золотой уголок, где у всех всегда полно времени.

Ирония заключалась в том, что именно за накрытым столом ее предала подруга. Рэйчел, самый близкий человек в мединституте, которую Софи сама познакомила со старшим из своих двух братьев. Рэйчел, которая, по мнению Софи, должна была понять ее лучше всех. Рэйчел, которая на празднике солнцеворота сделала то, чего она, Софи, решила не делать: принялась обсуждать их генетическую судьбу. Она разглагольствовала о том, как генетические дефекты передаются из поколения в поколение; с горячностью рассуждала о том, как выгодно для науки и человечества обследование еще одной семьи с такой распространенной формой слабоумия, – а потом с сияющим видом заявила, что не стала бы рожать детей от любимого человека, если бы эти дети рисковали потерять в зрелом возрасте рассудок. И таким образом разделила семью Софи на обреченных и спасенных.

У Рэйчел и Кейта, брата Софи, было уже трое детей, которых Рэйчел героически растила одна, в то время как Кейт подвергался разным программам детоксикации. Результаты анализов подтвердили, что у него нет мутированных генов, и перспектива прожить семь десятков лет сломила его, чего не удавалось сделать перспективе ранней смерти. Рэйчел и Софи не разговаривали с тех самых пор, когда Кейт впервые отказался приехать на праздник солнцеворота. “Скукотища!” – заявил он. Голос Кейта, говорящего словами Рэйчел.

Софи услышала шепот во тьме. Несколько голосов спорили еле слышно: “…я ее запросто пришью, вот увидишь!” Мелисанда заворчала, прижимаясь к траве; Софи подхватила кошку, нащупала другой рукой корзинку и сунула ее туда. От напряженных усилий разглядеть невидимое по телу пробежала дрожь. Софи слегка задыхалась, почти физически ощущая крик, застрявший в горле. Кого звать на помощь в этой кромешной тьме? Она нашарила перочинный нож и открыла его.

Огонек зажигалки яркой точкой вспыхнул во мраке – ближе, чем ожидала Софи. Он осветил бледное, заостренное тьмой лицо и ряд гвоздиков в ушах.

– Мы жрать хотим, – нагло заявил парень. Из тьмы за его спиной раздался угодливый девичий смешок. – У вас есть жратва. Дайте нам немного.

– Отстаньте от меня!

Смутные очертания лица придвинулись ближе.

– Дай нам что-нибудь – и мы от тебя отстанем. Он щелкнул пальцами под носом у Софи.

Не думая ни минуты, не колеблясь, Софи взмахнула ножом, пропоров нападавшему рукав и руку. Парень взвизгнул и отшатнулся; зажигалка ударилась о колено Софи и упала на зеленый пол.

– Ты что, охренела?!

Она чуть было не рассмеялась – и над ним, и над невообразимой дикостью только что сделанного.

– Ты угрожал мне!

Друзья столпились над раненым, поднося зажигалки к его лицу и руке, которая сжимала рукав. Между пальцев сочились струйки крови. Рана в общем-то пустяковая, наметанным глазом определила Софи.

– Я так и знала, дурацкий прикол! – взорвалась девица. – Какого черта мы сюда приперлись?

К ним приблизились несколько фигур.

– А пошли вы! – заявил один из юнцов, но вся шайка начала понемногу отступать от Софи в сторону.

– Доктор! – раздался голос санитарки. – Если хотите, пойдемте с нами. Там вы не будете в одиночестве.

Софи схватила нож и миску и, впопыхах проливая воду и роняя сухой корм, сунула их в рюкзак. Ее трясло. Это из-за удара ножом, подумала она. Удара без раздумий и колебаний. Мысли о Рэйчел и о том, что эта дура сделала ради своей собственнической любви, довели ее до бешенства – и как только появился повод излить накопившуюся злость, Софи схватилась за нож. Теперь ей было ужасно плохо.

– А мы как же? – раздался из мрака дрожащий девичий голос.

– Сегодня останетесь здесь, – ответил ей один из подошедших с отчетливым и резким восточноевропейским акцентом. – А завтра видно будет.

– Она его порезала!

Софи, пошатываясь, зашагала вперед, подальше от неудачливых грабителей, и вздрогнула, почувствовав, как кто-то к ней приблизился.

– Все в порядке, – раздался голос санитарки. – Это Адриен ла Флер. Мы с вами уже встречались. Идите за Стивеном, у него глаза, как у пантеры. Сейчас безопаснее держаться вместе – по крайней мере пока все не утрясется.

– Утром, – сказал голос с акцентом.

Во тьме то тут, то там вспыхивали слабые огоньки. Кое-где горели небольшие костры. Тишину прорезали оклики людей, искавших друг друга, резкие вопли или рыдания, тихие разговоры и стоны, которые тут же смолкали, придавленные тьмой и необычностью обстановки. Где-то вдали пьяные голоса распевали походную песню с множеством куплетов. Софи сосредоточилась на ходьбе, стараясь не спотыкаться под бременем рюкзака и сжимая корзинку с ее живым и беспокойным грузом.

Увидев призрачное свечение во тьме, Софи подумала, что это галлюцинация. Но нет, перед ней был импровизированный указательный знак – флюоресцирующие детские наклейки, налепленные на шест и образовавшие что-то вроде тотемного столба.

– Кто это? – спросил голос.

– Не зажигайте лампу, – отозвался Стивен. – Вы мне глаза попортите. Вот, привел еще одну заблудшую овечку.

Остальные задержались возле тотемного столба, а Стивен проводил Софи, лавируя между спящими вповалку телами. Очевидно, подумалось Софи, это остатки толпы, привлеченной смертью; покойник наверняка лежит где-то рядом. Стивен заверил ее, что здесь ей будет хорошо, и оставил устраиваться на ночлег. Мелисанда яростно царапала стенки корзинки. Люди вокруг начали недовольно ворчать. Софи сдалась, подняла дверцу и выпустила Мелисанду.

Позже кошка разбудила Софи, тыкаясь в нее носом и влажными от стенных водопадов лапами, пока хозяйка не повернулась и не легла на спину. Мелисанда привычно устроилась у нее на груди, и Софи вновь уснула, убаюканная нежным урчанием.

7. Морган

Он не помнил, когда закрыл свой блокнот, сбросил его с колен, а пиджак – с плеч и улегся на зеленое покрытие, смежив усталые веки. Большинство членов отряда уже спали – в пещере или около выхода, не считая четырех часовых. Как выразился Акиле Рахо, такой охране могли бы позавидовать монашки в монастыре.

Как ни странно, Моргану приснилась Земля. Он сидел у компьютера в своей лаборатории. Он знал, что это его лаборатория, хотя все помещение скрывалось в белом тумане. На экране змейками извивался, раскручиваясь и скручиваясь в кольца, шестиугольник из ярко-синих линий. Внизу было что-то написано, но ни текст, ни клавиатура не были английскими и вообще не походили ни на один земной язык. Морган пытался нащупать пальцами знакомые клавиши, однако не мог их найти. А синие линии все извивались на экране – и он должен был закрыть эту программу.

“Счастливчик Кекуле! – подумал Морган, проснувшись и вспомнив загадочную картинку на экране. – Приснились змеи – а наутро открыл формулу бензола”.

– Вот черт! – пробормотал он вслух, ощущая знакомую боль в правом глазу.

Нащупал в кармане брошенного на рюкзак пиджака бутылочку имитрекса и проглотил одну капсулу, не запивая водой.

– Что с вами, проф? – тихо спросил Эй Джи.

– Мигрень, – коротко откликнулся Морган.

Эй Джи ответил еще более кратким кивком. Перед отлетом, несмотря на то что он по восемнадцать часов в день проводил на совещаниях, Эй Джи нашел время, чтобы поговорить с Морганом о его нечастых, однако сильных мигренях. Морган боялся этого разговора, считая его прелюдией к исключению из списка кандидатов. Что вы будете делать, если у вас кончатся лекарства? “Наверное, вам придется меня пристрелить”, – ответил Морган, и это была шутка лишь наполовину. Эй Джи ее не поддержал и совершенно серьезно посоветовал Моргану взять с собой запас на десять лет. “Не исключено, что мы улетим надолго”, – с бесстрастным видом заявил сержант.

У него, как и у остальных членов отряда, была незаурядная способность все раскладывать по полочкам. Вызвавшиеся добровольцами в самое длительное и странное из всех путешествий в истории человечества, они, казалось, верили в одно из двух: либо они вернутся с победой, либо не вернутся вовсе. Все они были холостые, хотя у некоторых были подруги, а у одного или двоих – дети. Морган как-то случайно услышал, как они строят планы на будущее, на ближайший год и на случай смерти одновременно. Обсуждали, как отметить следующий день рождения ребенка и когда пропавшие без вести признаются умершими по закону. Сам Морган полностью перечеркнул свою жизнь: уволился с работы, продал машину (небольшая потеря; только волшебник или помешанный на машинах юнец мог бы проездить на ней еще зиму) и отдал всю одежду, которую не взял с собой, в благотворительное общество. Книги, записи музыки и диски с компьютерными программами он переслал своей племяннице Хэтэуэй, хотя и не представлял себе, зачем они ей. Единственный предмет, по которому она успевала, было рисование. Сестра Моргана говорила, что учителя поражаются тому, с какой яростью девочка отстаивает свою самобытность и внутренний мир. Впрочем, у племянницы Моргана была еще одна страсть – к космическим исследованиям, и он всячески поощрял ее, “Черт бы побрал эту девчонку! – в приступе жалости к себе подумал Морган. – Надо же было ей забеременеть так некстати! Могла бы отправиться со мной…”