Поль Пасмор - Чёрный Огонь

• Название: Чёрный Огонь
• Автор: Поль Пасмор
• Жанр: Фэнтези

Из-за Барьера, вот уже многие века отделяющего населённые драконами острова от остального мира, люди кажутся загадочными и ну очень интересными. А ещё где-то там, во внешнем мире, должны скрываться остатки таинственного народа, некогда сражавшегося с драконами в войне, поставившей Мир на край гибели. И разве удивительно, что молодая драконь покою тропических островов предпочитает экскурсию в человеческую империю? А дальше в строгом соответствии с законами жанра: спасение принцессы (ну хорошо, не принцессы, но всё-таки!), знакомство с эльфами (те самые старые враги, а как же!), да ещё конь оказывается единорогом! А люди, как выясняется, уже довольно давно освоили человеческие жертвоприношения — единственный оставшийся в Мире источник Силы. Ну как тут не вмешаться?

---

Подбросив веток в костёр, Иния оглядела окрестности. Рыцарь, пофыркивая, выковыривал из-под снега какие-то жалкие жухлые травинки; кроме сих незатейливых звуков, ничто более не нарушало тишины, которую так и тянуло назвать первозданной. На миг девушке показалось, что она — единственное живое существо в этом мёртвом, холодном мире, а Виа, Дух и прочие — лишь фантазия, попытка защититься от бесконечного, безмерного одиночества, выдумка, довольно долго обманывавшая разум, но развеявшаяся в свой срок, как и положено наваждению…

Ощущение накатило и растаяло, оставив дрожь в коленях и почти неодолимое желание бежать к горам, оглашая заснеженное пространство истошными, истерическими воплями. Но именно что «почти» — собрав жалкий остаток сил, Ини заставила себя сесть, завернуться в плащ, устроиться так, чтобы видеть Рыцаря сквозь пламя костра. Жаркий, живой огонь, прихотливые извивы его языков, стайки искр, с треском вылетающие на свободу — всё это постепенно вернуло графской дочери часть самообладания. Но, подкидывая сушняк, она стремилась даже краем глаза не смотреть на расстилающийся вокруг унылый пейзаж.

Следующим в голову явилось опасение, что топлива может не хватить до утра, и она останется беззащитна перед жутким зовом пустоты. И, хоть ночь и перевалила уже за половину, а рядом лежала изрядная охапка сушняка, девушка начала подбрасывать его в костёр чуть ли не по одной веточке. Как следствие, тут же стало ощутимо холоднее. Иния разве что не села на угли, что совершенно не спасало, и никак не могла уговорить себя встать, повернуться спиной к костру и вытащить из сваленных рядом седельных сумок ещё один плащ — а лучше два!

— Интересно, каков смысл совершаемого тобой аскетического подвига? — внезапно раздался мелодичный голос Духа. — Боишься, что яркий огонь враги издалека заметят? Ну так совершенно зря — здесь вокруг на пару дней пути ни одной живой души. Так что отодвинься и возьми второй плащ.

Отдав распоряжение, эльф кинул в огонь изрядную охапку хвороста. Через несколько минут пламя уже весело трещало, жадно пожирая щедрое подношение. Немного оттаяв, Ини в душе посмеивалась над недавним страхом, если, конечно, эти запредельные ощущения можно втиснуть в рамки сего банального определения. Впрочем, опровергать выводы эльфа и объяснять истинную подоплёку своего несколько странного поведения девушка не собиралась. Пусть лучше считает её глупой перестраховщицей, чем сумасшедшей.

— Как ты и предполагал — никого! — заявила Виа, спрыгивая с коня у самого костра. — Горы словно вымерли. Не сразу поверишь, будто по первому снегу тут нас гоняла целая орда этих ребят. — говоря, она сноровисто рассёдлывала Тайфуна.

— И как же ты в этом убедилась? — скептически осведомился эльф.

— Посредством стихийного поиска. — спокойно ответила Виа, словно не замечая скепсиса собеседника.

— Стихийный поиск? — недоверчиво нахмурился Дух.

— У нас его ещё называют вторым зрением. Это как бы слияние со стихиями, в процессе которого ты воспринимаешь всё, что происходит там, где…

— Я в курсе, что это такое, спасибо за лекцию. Я не понимаю, как?

— Как? Как любое воздействие такого рода. Составляешь форму, вкладываешь в неё Силу, направляешь… Потом анализируешь результат, переводишь его в привычное восприятие.

— Я читал хроники и помню, что магия арранэ основана на мыслеобразах. Смысл моего вопроса предельно прост: как ты можешь проделывать такие фокусы при опустошенных Источниках? Откуда ты берёшь Силу?

— Отсюда. — коротко ответила Виа и выразительно стукнула себя в грудь.

Дух какое-то время молча сверлил собеседницу взглядом, и выражению совершенного эльфийского лика для полноты картины не хватало только отвисшей челюсти. Выдержав длинную паузу и убедившись, что Виа не намерена ничего пояснять, он осторожно спросил:

— И что, все ваши могут… так?

Виа засмеялась, шлепком по крупу отправила Тайфуна рыться в снегу и села к огню.

— Оказывается, и на сына супруги Хранящего Жизнь можно произвести впечатление? Что ж, мы в расчёте за твою эльфийскую поляну. — она неторопливо наполнила котелок водой и подвесила его над огнём, заявив: — Раз уж мы не спим и треплемся, стоит выпить горячего чаю.

— Ты не хочешь или не можешь ответить на мой вопрос? — произнёс Аллиэль, и ухо, более чуткое, нежели человеческое, могло уловить в его голосе нотки если не страха, то некоего напряжения.

— Не только могу, но и отвечу. Просто очень хочется растянуть удовольствие, любуясь твоей ошеломлённой физиономией.

Услышав такое высказывание, эльф тщетно попытался придать своему лицу привычное отрешённо-спокойное выражение. Виа великодушно не стала комментировать результат, и приступила к объяснениям.

— Видишь ли, издавна повелось, что сильнейшими магами становятся те, в ком течёт кровь дома Оро Ваи. От меня ждали подтверждения сей аксиомы… поначалу. Потом смирились — все, и я в том числе. Просто приняла как данность, что могу быть воином, полководцем, — но не магом. Нет у меня способностей к магии, даже средних для арранэ, нет, и всё тут. Всем, что я, вопреки сему факту, умею, я обязана настойчивости отца и талантам учителей. Это лирическое отступление, по сути, и есть ответ на твой вопрос. Любой арранэа — я не говорю о таких титанах, как Владыка Огненных Островов, — любой смог бы проделать то же, что и я, только быстрее и с меньшими затратами сил.

Иния, само собой, не только не видела никакого смысла в прозвучавшей тираде, но и не все слова поняла. Эльф же погрузился в размышления, выражением лица сделавшись неотличим от мраморной статуи. Неподвижность тоже соответствовала, так что единственным отличием Духа от произведения искусства осталась эльфийская красота — столь совершенных статуй не бывает.

Вода в котелке забурлила, и Виа заварила чай, сыпанув в него ещё и каких-то сушёных листьев из своего мешка, отчего от костра пополз восхитительный пряный аромат. Инии почему-то представилась густая, насыщенная солнцем и влагой зелень, в чаще которой одуряющее благоухают фантастические соцветия самой причудливой окраски.

Чай пили в молчании. На вкус напиток оказался ничуть не хуже, чем на запах. Тепло, разливающееся внутри после каждого глотка, гнало прочь последние остатки пережитого кошмара, и Иния уже хотела рассказать о странных своих ощущениях, просто чтобы повеселить компанию, — но Дух вдруг встал и решительно направился прочь от костра. Правда, вернулся он быстро, достав из своего вьюка нечто вытянутое в серебристом чехле. Усевшись, эльф аккуратно снял покров и извлёк таинственный предмет. Дерево, из которого выточили корпус, казалось слегка прозрачным, будто лунный камень, только туманно-серебристого оттенка. Изящные очертания ничем не напоминали знакомые графской дочери угловатые формы инструментов, виденных у менестрелей. Завершали картину тёмные, если не чёрные струны разной толщины, натянутые по всей длине этой странной лютни. Количество их явно превышало привычные девушке три и встречающиеся в балладах пять, что совершенно не удивляло. Эльфийская музыка, воспетая в легендах, не может исполняться на примитивных и грубых человеческих инструментах.

Нежные, ласковые прикосновения Духа к полированному дереву вызвали у Инии острый, как нож в спину, приступ ревности. Совершенно безосновательной, следует отметить. Впрочем, стоило эльфу заиграть, как всё, в том числе и ревность, потеряло всякий смысл. Музыка лилась, превращая унылый заснеженный пейзаж в пристанище чудес и тайн, скрытых от непосвящённых завесой тени. Мир расцвечивался новыми красками, невозможное становилось единственно правильным, и легендарные герои столпились на границе света и тьмы, прислушиваясь….

Голос Духа ни в чём не уступал музыке, и, когда вслед серебряным переборам полилась трель эльфийской речи, Иния растворилась в песне без остатка. Чудесные звуки заполнили весь мир, они создавали его заново, и девушка словно наяву видела океаны огня, плюющиеся расплавленными камнями горы, небывалые бури — и над всем этим величественным и прекрасным буйством стихий простираются сверкающие крылья величественных и прекрасных созданий. Повелители хаоса кружат над миром; могучим, закованным в чешую телам не страшны ни смерчи, ни молнии, ни вулканы — это их мир! В вольном полёте пронзают они штормовые тучи и огненные небеса, и нет силы, которая остановила бы их — живое воплощение стихий!

Когда эльф умолк и прижал ладонью струны, музыка ещё какое-то время звучала над степью, пока не растаяла в темноте.

— Прекрасная песня. — со вздохом произнесла Виа, выдержав изрядную паузу. — Кто её написал?

— Альдэйрэ, сестра моей матери. Говорят, они почти никогда не разлучались. Это их врата открылись в ваш мир. Она погибла. Не имела ни малейших способностей к боевой магии, не желала участвовать в военных действиях, до конца пыталась остановить безумие — и погибла по нелепой случайности. После её смерти мать оставила всякие попытки примирить народы и сделалась самой ярой сторонницей войны до полного истребления.