Кир Булычев - Инопланетяне

• Название: Инопланетяне
• Автор: Кир Булычев
• Жанр: Научная Фантастика

Пришельцы высадились в среду около десяти вечера, в сквере на той стороне 4–й Охотничьей улицы, и все произошло так буднично и тихо, что ни один поклонник инопланетян в это бы не поверил. Доник с Барбосом гуляли в сквере, когда опустился инопланетный космический корабль. И тут же Доник услышал как отворились люки корабля и оттуда стаей тараканов или других совершенно беззвучных насекомых хлынула волна пришельцев, и он понял, что пришельцы очень малы размером и что они охвачены страхом. Потому что в этот момент корабль перестал существовать. Так началось вторжение…

fantlab.ru © god54

---

— А я тебе говорю, — кричала старшая, Марксина Сергеевна, — что это не наша Неллечка! У нашей Неллечки вся мордочка белая, а у этой только сбоку.

— Ты что говоришь, что несешь! — возражала ее сестра, причем ни та ни другая на собаку не глядели. — Ты посмотри, как она на тебя смотрит!

Собака Нелли сказала: «Тяф!».

Это было смешно, потому что получилось по-человечески.

— А я фотографию принесу! — кричала младшая сестра. — Там морда видна.

Она побежала в дом, а вторая осталась с собакой и стала ее утешать.

— Это даже стыдно, какое недоверие, — говорила она. — Это даже мне стыдно.

Она стала гладить собаку, и собака прижалась к ее ноге.

Донику пора было уйти, но почему-то стало любопытно, чем кончится пустой спор.

У собаки и в самом деле лишь правая сторона морды была белой, а слева шерсть была рыжей, как на верху головы и на спине. Но какой она была первоначально, Доник, конечно, не помнил — еще не хватало присматриваться к собаке сестер Волковых.

Старшая сестра скатилась с крыльца, размахивая фотографией.

— Я же говорила! Я же говорила — вся морда белая!

Она стала совать фотографию сестре, та смотрела, а Доник поглядел на собаку — ему вдруг стало грустно — такая была радость, вернулась собака, а они собственными руками от этой радости отказываются.

Начинают сомневаться… а ведь пришла собака, и хорошо!

И тут Доник понял, что у собаки вся морда белая. Странно — сам же только что смотрел и показалось, что морда только наполовину белая.

— Ну теперь ты не сомневаешься, что она чужая?

— Сомневаюсь, сомневаюсь, — злилась вторая сестра, — мало ли что на фотографии нарисовано! Может, там вовсе не наша Неллечка.

— Нет, — радостно объявила ее сестра, увидев, наконец, собаку, — я же говорила, что у нее вся морда белая.

— Нет, — обиделась первая сестра, — это я говорила, что она белая, а ты говорила, что у нее морда уполовиненная.

Они уже обе смотрели на собаку, и спор сам по себе утихал, потому что у собаки вся морда была белой, что и требовалось доказать.

— И чего ты все споришь и споришь, — сказала наконец сестра с фотографией в руке. — Все тебе нехорошо.

Собака поднялась и побежала к дому, виляя пушистым хвостиком.

Доник пошел дальше и стал думать, видел ли кто-нибудь кроме него гибель инопланетного корабля? Вернее всего, никто не видел. Доник давно уже заметил, что в иностранных фантастических рассказах и романах пришельцы обычно завоеватели или опасные существа, а в наших рассказах — они братья по разуму. Доник знал, что это объясняется тем, что мы живем в гуманистическом обществе, а Америка — это жестокая страна. Раньше, пока он был ребенком, он не задумывался, кто прав, а кто виноват, а теперь решил, что раньше у нас был Сталин и репрессии и люди были бесправны и не верили в Бога. И им очень хотелось на что-то надеяться. Вот они и надеялись на братьев по разуму. А цензура и начальники такие книжки не запрещали, потому что им казалось, что по космосу летают не просто братья по разуму, а их собственные братья. А у американцев и англичан были различные взгляды и надежды, а их президенты и королевы не очень вмешивались в их жизнь. Так что необязательно было надеяться на пришельцев.

Барбос сидел на тротуаре — вышел встречать Доника, что ему не дозволялось. Но Доник не стал на него сердиться, потому что он понимал состояние Барбоса — Барбос, как и Доник, знал, что среди нас — пришельцы. А об этой опасности забывать нельзя.

— Пошли домой, — сказал Доник. — Перекусим.

Когда Доник делал уроки, вернулась Катька. Мрачная как туча.

Сказала, чтобы брат тут же очистил половину их общего письменного стола — ей надо срочно написать письмо одному человеку.

Один человек служил в армии, и заставить Катьку написать ему письмо в нормальных условиях было невозможно.

Полгода не писала. А тут как увидела, что Доник работает, все в ее душе загорелось… Вынь да положь!

Доник не стал спорить.

Катька взяла одну из тетрадей Доника и не спрашиваясь вырвала оттуда двойной лист, из середины. Доник стиснул зубы и промолчал. Потому что если станешь спорить, то она назло тебе разбросает книги, сломает стол, разорвет учебники — она взрывоопасная.

Не встретив сопротивления, Катька поняла, что ей ничего не остается, как привести свою угрозу в исполнение и написать письмо. Она покопалась в сумке, вытащила ручку и поставила в верхнем правом углу страницы месяц и число. Потом уставилась на Доника злобным взглядом и спросила:

— Ты чем пишешь?

— Ручкой, — сказал Доник и вспомнил, что ручка у него чужая.

Наверняка Катька уже забыла, что сама оставила ручку брату. Сейчас начнется пустой скандал.

— Откуда у тебя эта ручка? — спросила Катька.

— Ну возьми, возьми, — Доник протянул ей ручку. Можно ли готовиться к олимпиаде в таких условиях?

Катька протянула наманикюренную лапку, взяла ручку.

— А мне чем писать? — сказал Доник. — Дай мне свою, зачем тебе две?

Катька было согласилась: у нее теперь в каждой руке было по ручке. И Доник только тут заметил, что ручки были совершенно одинаковыми — обе фирменные, черные, с какой-то рекламной надписью. Катька такую ручку на той неделе выменяла у себя в группе на пару австрийских колготок, если не врет.

Катька тоже заметила, что намерена отдать брату фирменную ручку. Она замерла — и глаза ее с бешеной скоростью носились между ручками, стараясь решить задачу: какая ее?

— Ты что, шутишь, да? — спросила Катька, наконец, поняв, что во всем виноват Доник.

— Честное слово, — сказал Доник, который сам безмерно удивился. — Я думал, у меня твоя. Что ты мне оставила.

— Да ты что! Я же ее на колготки выменяла.

— А эту?

— И эту.

— А не слишком много?

— Тебе рано знать! — сказала Катька, которая наконец-то решила для себя трудную проблему. Обе ручки перекочевали к ней в сумку, за ними — лист, вырванный из тетрадки. Никакого письма, значит, Борис не дождется, и обе ручки тоже останутся у Катьки. И уже сейчас, если ее спросить, она искренне скажет, что получила за колготки две ручки.

Две ручки — и дело с концом. И она уже сама в это верит.

Доник и тут спорить с Катькой не стал по причине полной безнадежности. Он полез к себе в сумку, отыскал там тридцатикопеечную, старую, почти без пасты, ручку, а чем она хуже?

Катька схватила сумку и пошла в другую комнату к телевизору — не хотела оставлять ручку в распоряжении брата — наверное, уже планировала, как одну из ручек снова променяет на колготки. Потом — ну совсем как ребенок прибежала снова, вытащила из-под кровати коробку с туфлями и открыла, чтобы насладиться.

— Пошла бы куда-нибудь, — сказал Доник. — В кино, а?

— Мешаю?

— Еще как!

Тут Катька издала клич индейца на тропе войны. Доник даже подскочил от неожиданности. Катька сидела на полу, и перед ней стояли две совершенно одинаковые коробки. Обе открыты, в обеих — синие туфли.

Катька растерянно пощупала один туфель, потом вытащила туфель из другой коробки, приложила к первому и стала очень похожа на обезьянку, которая старается составить две палки, чтобы достать банан.

Доник хотел пройтись по поводу ее раннего маразма, но тут она обратила к нему убийственный взгляд и спросила голосом директора школы:

— Это что за штучки?

— Ты что? — удивился Доник. — Какие штучки? Сама засунула, а на меня говоришь.

— Ты зачем надо мной издеваешься? — Катька готова была заплакать. — Ты зачем мне настроение портишь? Сначала с ручкой, а теперь с туфлями?

— Чесслово, я думал, что ты две пары купила, — честно сказал Доник.

— Но если тебе не нужно, ты отдай обратно.

— Кому отдай?

— У кого взяла.

— Но я же одну пару взяла!

— Одну пару себе оставь, — сказал Доник, — и будет хорошо.

Катька не поняла этой логики и гневно заявила:

— Сейчас же убери одни туфли. Я не хочу из-за тебя в криминал попадать.

Доник хотел было засмеяться, но в этот момент взгляд его упал на пол, и он увидел, что там стоит только одна, и притом пустая, коробка из-под туфель. Это было как в сказке.

— Какой криминал? Какие туфли? — спросил Доник, улыбаясь, хотя он сильно испугался. Но когда люди сильно пугаются, они часто начинают улыбаться. Человека засасывает в болото, он ручками машет и улыбается: извините, нечаянно!

Тут Катька тоже поглядела себе под ноги и сразу успокоилась. Ей так хотелось думать, что у нее двоилось в глазах, а теперь обошлось, что она сразу поверила в то, что второй коробки и не было.

— Я тебе когда-нибудь голову оторву, — сказала она Донику.

— За что? — Доник подошел к тому месту, где только что стояла вторая коробка. Ему показалось, что он увидел какое-то легкое движение — нечто быстрое и маленькое скользнуло под диван.