Виктор Голявкин - Я жду вас всегда с интересом (Рассказы)

• Название: Я жду вас всегда с интересом (Рассказы)
• Автор: Виктор Голявкин
• Жанр: Русская классическая проза

---

Васька меня на забор подсадил, снял туфли и мне протянул. Ему в них на забор никак было не забраться. А мне с этими туфлями сидеть на заборе тоже неудобно. Одной рукой туфли держать, а другую ему протягивать.

Кричу:

- Давай скорее руку, а то свалюсь!

Он замешкался, стал почему-то носки снимать, хотя и в носках можно было лезть спокойно. Как раз ребята подошли, торопят, никому неохота в оперетту опаздывать.

В общем, он мне руку подать не успел, я не удержался и на ту сторону свалился вместе с туфлями. Хорошо еще, удачно упал, ничего такого не приключилось. Только в рот земля попала.

Я эту землю выплюнул, встал, отряхнулся и жду, когда Васька появится. Ребят-то там много, помогут ему на забор подняться.

А он все не появляется.

Мимо прогуливаются люди по широкой аллее в ожидании звонка и, как мне кажется, на меня поглядывают.

Тогда я надеваю Васькины туфли на свои ноги и отхожу в более темное место.

Но Васька все не появляется.

Я еще немного постоял и пошел к выходу. А прямо мне навстречу милиционер ведет Ваську за руку. На одной ноге у него носок, а другим носком он вытирает слезы.

Васька, как только увидел меня в своих туфлях, заорал не своим голосом на всю оперетту:

- Свои грязные ноги засунул в мои туфли!!! Ааааа!!!

Даже милиционер растерялся.

- Ты мне смотри, вырываться! - говорит.- Ишь ты! В одном носке в оперетту собрался да еще вырывается!

- Это правда,- кричу я,- на мне его туфли!

- Не суйся не в свое дело! Тоже мне защитник нашелся!

Милиционер меня и слушать не хотел. Вокруг говорят:

- Смотрите-ка, смотрите, у парнишки носок на одной ноге...

- А по-вашему, если бы он в двух носках явился сюда, было бы лучше?

- Ему бы на сцену в таком опереточном виде!

Я стал снимать туфли, чтобы Ваське отдать, но меня оттеснили

Ведут Ваську в пикет. Впереди большущая толпа. Ну и дела!

Пока Ваську вели, он все время оборачивался и повторял:

- Снимай мои туфли! Снимай мои туфли!

Он только о туфлях и думал, смелый все-таки человек, совсем не думал о том, что попался.

Я все старался в пикет пройти, но меня не пустили.

И чего он о своих туфлях расстроился? Не мог же я их все это время в руках держать! Поду-маешь! Как будто бы их помыть нельзя!

Я подхожу к фонтану и тщательно мою его туфли. Все старался поглубже засунуть руку в но-сок, чтобы как можно лучше вымыть. И вдруг замечаю, что эти прекрасные туфли расползаются, а блестящая серебряная краска слезает, как чешуя с рыбы...

В это время из пикета выходит Васька и направляется ко мне.

Подходит.

Я стою, опустив голову, держу в каждой руке по туфле.

Его лицо бледнеет при свете фонарей.

- Ты стер мое аргентинское клеймо?! - вдруг кричит он сдавленным голосом.

Васька Котов выхватывает у меня свои туфли.

- А почему они мокрые? - спрашивает он и бежит к фонарю.

Там, у фонаря, он сразу замечает всю эту ужасную непоправимую перемену со своими туфлями...

- Это не мои туфли!!! - кричит он.

- Все смылось, смылось, смылось...- твержу я.

- Как это смылось?! - орет он визгливо.

Распахнулись двери зала. Народ хлынул из дверей и увлек нас к выходу.

Я потерял в толпе Ваську, но при выходе он снова оказался рядом со мной и прошипел мне в самое ухо:

- Отдавай мне новые туфли... слышишь? Отдавай!

Я понимал его.

- Какие были! - заорал он.

В это же самое время мне наступили на ногу и я скорчился от боли и крикнул ему со злостью:

- Пошел ты от меня со своими долгоносиками!

- Ах, так! - крикнул он и, рывком вырвавшись из толпы, помчался вверх по улице по направлению к дому, а я пошел за ним.

Всю ночь мне снились танцующие аргентинцы в серебряных ботинках, а когда под утро мне стали сниться танцующие крокодилы в серебряных ботинках, я в ужасе проснулся.

Пришел Васька. В каких он был рваных сандалиях! Трудно даже себе представить. Каким-то чудом эти сандалии держались на его ногах.

- Мне нечего надеть,- сказал он тихо.

Я смотрел на его сандалии, вздыхая и сочувствуя ему.

- А те никак нельзя зашить? - спросил я тихо.

- Никак,- сказал он.

- Неужели никак нельзя зашить?

- Они не настоящие,- сказал он, опустив голову.

- Какие же они?

- Они картонные,- сказал Васька.

- Как?

- Они театральные,- сказал Васька.- Все равно бы они развалились...

- Как то есть театральные?

- Ну, специально для театра, на один раз... у них там делают такие туфли на один раз...

- Зачем же тебе их купили?

- Случайно купили...

- Значит, они театральные?

- Театральные...- сказал Васька.

- Тогда черт с ними! - сказал я.

- Черт с ними...- сказал Васька.

- Это замечательно, что они театральные! - сказал я.

Хотя ничего замечательного, конечно, в этом не было. Но все равно это было замечательно!

- Снимай сандалии,- сказал я,- зачем тебе сандалии! Снимай их, и пойдем в оперетту!

БОЧКА С ТВОРОГОМ, КОШКИ В МЕШКЕ И ГОЛУБИ

У Толи летом погибла дочь. Ей было двенадцать лет, симпатичная девчонка, училась старате-льно. Поехала к бабушке на дачу. В солнечную ясную погоду выехала на велосипеде и, может, пе-рестаралась, нажимая на педали, очень быстро выскочила из-за поворота и навстречу транспорту катила на своем велосипеде по шоссе. А шофер не успел затормозить свой самосвал.

Поехала на дачу и погибла.

Толя дочь похоронил и запил.

День не вышел на работу, второй день, много дней. А работал он тоже шофером, ездил в дальние рейсы в разные города. За прогул его уволили, и с машиной он расстался. И тогда пошел работать грузчиком в продовольственный магазин. Тут он был человек на подхвате: принесет, подтащит и разгрузит что требуется. Работал он на так называемой эстакаде - площадке, где машины товар разгружают, с легкостью и проворством - здоровья он был отменного, с редкою силой. Когда вспоминал о дочери, что ее нет в живых,- выпивал и забывался.

Через некоторое время дом, где летом дочка жила, дотла сгорел от молнии. От всего этого жена захворала, и ее отправили в больницу.

Свалилось на Толю столько, что и врагу своему, как говорится, не пожелаешь. А он продол-жал на своей эстакаде крутиться и вертеться, грузить и разгружать, таскать, возить на тачках товар в разные лотки и палатки. "Сюда, Толя!", "Давай, Толя!", "Быстрей, Толя!", "Нажимай, доро-гой!", "Вези, да поскорее!" - так каждый день. И Толя вез, бегал и нажимал. Не возражал. Парень честный. К работе привык. Выпивал. Да при его здоровье все как слону дробина казалось.

Дальше. Привезли товар. Как всегда. И вместе с другим товаром бочку с творогом. Вкатить такую бочку по доске на эстакаду одному возможно. Но тут доски под рукой не оказалось. Под-нять эту бочку на эстакаду руками навряд ли кому удастся. Творог сам по себе вроде легкий товар, да набито его там черт знает сколько. И вот, разозлившись, может, хлебнув лишнего, решил Толя эту бочку все-таки перекинуть на эстакаду.

- Да неужто ты один собираешься? - спросил шофер.

- Давай тогда вдвоем,- сказал Толя.

Тут подошел один тип и говорит:

- А сколько тебе, парень, платят?

- Пошел бы ты подальше,- отвечает ему Толя.

- Да к тебе с предложением и по-доброму,- тип ему отвечает.

- Катись ты со своими предложениями подальше,- говорит ему Толя.

- Да ты ведь не знаешь, какие мои предложения,- говорит тип.

- Подсоби вот лучше с бочкой,- говорит Толя.

Так тип руками замахал и отошел в сторонку. Оттуда говорит:

- Чем такие бочки таскать, надрываться, послушал бы меня, чудак.

Шофер говорит:

- Давай, Толя, его послушаем, чего он сказать собирается.

А Толя возмущается:

- Помочь не хочет, гад, болтает тут, пусть-ка лучше он идет, пока я его не разукрасил.

Тот обиделся:

- За что это меня разукрашивать, за добрый совет? Да ты умный или нет, скажи на милость?

А бочка с творогом стоит в кузове и дожидается, пока ее перекинут на эстакаду. А вокруг нее разговорчики пока что совершенно пустые происходят. То да се, а в общем, ничего. Шоферу ехать надо, да, видно, ему интересно стало предложение типово услышать. Кто знает, а может, это такое предложение, что машину свою бросай и на новое дело переходи.

Толя говорит:

- Ну вас, ребята, отойдите, я этот творог на эстакаду перекину.

Он слушать никого не любил. Упрямый был.

Тип говорит:

- Ну ладно, я уйду, а вы пропадайте, дураки.

- Да погоди, погоди,- говорит шофер,- говори: чего там у тебя за совет.

И Толя сдался. Ждет. Какой ему сейчас совет подадут, какое предложение.

Тип говорит:

- Вот сколько у нас в городе кошек?

Толя с шофером переглянулись: кто знает, сколько их, куда он клонит?

Тот дальше:

- Несметное количество кошек в нашем удивительном городе. Сколько их бродит, сосчи-тайте, братцы. И невдомек вам, что на самые что ни на есть научные, полезные обществу цели кошки требуются - во! - И тип ладонью по горлу: мол, не хватает этих кошек научным работ-никам.