Петр Дамаскин - Творения

• Название: Творения
• Автор: Петр Дамаскин
• Жанр: Религия

По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II © Московское подворье Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. 2001.

На основании всех сведений, имеющихся о святом Петре Дамаскине, писателе предлагаемой ныне в русском переводе книги, можно с достоверностию сказать, что он был инок, удостоенный священного сана, и впоследствии мученик. Время, в какое он жил, неизвестно достоверно, но достоверно то, что память его, по греческому Синаксарнику и древнему славянскому месяцеслову, упоминаемому преосвященным Филаретом, почитается 9 февраля.

---

Седьмое — вопрошение опытных о всяком слове и начинании, чтобы от неопытности и самоугодия не обманываться часто, иное, вместо должного, помышляя и делая, и не впадать в самомнение думающему, что знает, но еще не познавшему как должно, по слову апостола (1 Кор. 8, 2).

Потом, вместе с этими семью

[19] телесными деланиями, должно иметь терпение во всем, случающемся с нами, что Бог попустит для научения, опыта и познания нашей немощи, и не быть дерзновенным, но и не отчаиваться, чтобы ни случилось, хорошее или худое. Всякого же сновидения, и всякого слова, и дела праздного всегда должно отвращаться. Поучаться же в имени Божием более, нежели дышать, во всякое время, на всяком месте и при всяком деле, и повергаться пред Богом от души, отвлекая ум от всех помыслов о мире и ища только исполнения воли Божией. Тогда ум начинает видеть свои согрешения — как песок морской, и это есть начало просвещения души и знак ее здоровья. И просто: душа делается сокрушенною и сердце смиренным, и считает себя поистине ниже всех и начинает познавать благодеяния Божии, особенные и общие, обретаемые в Божественных Писаниях, и собственные недостатки. Соблюдает и заповеди разумно, от первой и прочие; ибо Господь положил их как бы на лестнице, и никто не может, переступив одну, когда-либо достигнуть другой; но, как по ступеням, от первой переходит ко второй, от второй к третьей, пока не соделают они человека богом, по благодати Даровавшего их произволяющим.

О том, что желающий соблюдать заповеди должен начинать со страха Божия, чтобы не поползнуться в пропасть

Если кто желает преуспеть, то более (всего) да покажет свое старание на исполнении сих заповедей, а не на другом чем-либо; потому что (иначе) он будет низвержен, и даже более — упадет в пропасть; ибо как в семи дарах Духа кто не начинает со страха, тот никогда не достигнет других, так и в блаженствах Господних. Начало премудрости, говорит Давид, страх Господень (Пс. 110, 10). Другой же пророк, начав свыше, сказал о сем: Дух премудрости и разума, Дух совета и крепости, Дух ведения и благочестия, Дух страха Божия (Ис. 11, 2, 3). И Господь прежде начал учить о страхе, ибо говорит: блажени нищии духом (Мф. 5, 3), то есть да будет каждый весь проникнут страхом Божиим, имея неисповедимое сокрушение души. Господь положил эту заповедь, как основание, зная, что без нее, если бы кто-нибудь и на небе жил, не получит пользы, имея гордость

,[20] чрез которую диавол, и Адам, и иные многие пали. Поэтому желающий исполнить первую заповедь, то есть страх, как сказано, должен со многим старанием внимательно размышлять о упомянутых нами прежде различных случаях в жизни, и превосходящих всякую меру неисследимых благодеяниях Божиих, и о всем, что Бог сделал и делает ради нас, чрез видимое и невидимое: заповедями и учениями, угрозами и обетованиями, сохраняя, питая нас, промышляя о нас, оживляя нас, избавляя от видимых и невидимых врагов; молитвами и ходатайством святых Своих врачуя болезни, которые наносит нам беспорядочная жизнь наша, долготерпя всегда о наших грехах, нечестиях и беззакониях и о всем, что мы сделали, и делаем, и вперед готовы сделать, от чего да избавит нас благодать Его. И сколько прогневляем Его словами, делами и помышлениями, но Он не только поддерживает нас, но еще более благодетельствует нам Сам Собою, чрез Ангелов, Писания, праведных, пророков, апостолов, мучеников, учителей и преподобных отцов. И рассматривая иных страдания и иных подвиги, потом, удивляясь снисхождению Господа нашего Иисуса Христа, жизни Его в этом мире, пречистым страданиям Его, кресту, смерти, погребению, воскресению, вознесению, пришествию Святаго Духа, неизреченным чудесам, всегда и ежедневно совершающимся: раю, венцам, усыновлению, которого Он нас удостоил (Ин. 1, 12), приводя себе на мысль все, что содержится в Божественном Писании, и большее, ужасается, размышляя о человеколюбии Божием, трепещет и удивляется долготерпению и снисхождению Его к нам и сетует о потере, которую понесло естество наше; ангеловидном, говорю, бесстрастии, о рае и о всех благах, от которых мы отпали, и о всем злом, в которое впали, о демонах, говорю, о страстях и о грехе, и сокрушается душою, размышляя, сколько зол произошло от худого нашего действия и от коварства демонов.

О второй заповеди и о том, что страх рождает плач

И таким образом, дарует ему Бог блаженный плач, то есть вторую заповедь. Блажени, говорит (Спаситель), плачущии (Мф. 5, 4), то есть плачущий о себе самом и о ближнем, из любви и сострадания. И плачет (такой), как над умершим, от страшных размышлений о том, что бывает пред смертию и по смерти. Плачет со стенаниями, из глубины сердца, со многими горькими и притрудными слезами и неисповедимыми рыданиями. И не заботится ни о чести, ни о бесчестии, но и самую жизнь презирает и многократно, от болезнования сердцем и постоянных рыданий, забывает и самую пищу. И так благодать Божия и общая всех матерь дарует ему кротость и начало подражания Иисусу Христу, то есть третью заповедь, как говорит Господь: блажени кротцыи (Мф. 5, 5). И делается он, как камень, утвержденный и никак непоколебимый ветром или волнами житейскими; но всегда пребывает одинаков: и в изобилии и в скудости, и в благополучии и в злополучии, и в чести и в бесчестии, и просто: во всякое время и при всяком деле, рассудительно знает, что все проходит: приятное и прискорбное, и жизнь эта есть путь к будущему веку, и что хотя мы и не желаем, но совершающееся совершится с нами, и мы напрасно смущаемся, теряем венец терпения и оказываемся противниками определения Божия. Ибо все, что делает Бог, весьма хорошо (Быт. 1, 31), но мы не разумеем этого. Наставит бо, говорит (Святое Писание) кроткия на суд (Пс. 24, 9), более же на рассуждение дел. Но и во время огорчения такой нимало не смущается, но, скорее, радуется, что нашел время пользы и любомудрия. Приводит себе на мысль, что не без причины пришло искушение, — но или Бога, или брата своего, или иного кого-либо (прежде сам) он оскорбил, в неведении или в ведении, и нашелся повод к прощению его, чтобы хотя ради терпения получил он прощение во многом худом (им сделанном), и — что если он не простит брату своему долгов его, то и Отец Небесный не простит ему его долгов, и что нет кратчае этой добродетели, то есть заповеди о прощении грехов, ибо сказано: оставите и оставится вам (Мф. 6, 15). Радуется и тому, что удостоился познать это и исполнять, из подражания Христу, соделавшись кротким, благодатию заповеди. Сетует же о брате, что ради грехов его

[21] он искушается от общего врага, к уврачеванию его немощи: ибо всякое искушение, как врачевство, попускается Богом, для излечения немоществующей души, потому что дарует прощение прежде бывших и настоящих зол и удерживает будущие. Но ни диавол, ни искушающий, ни искушаемый не заслуживают похвалы: диавол достоин ненависти как делатель зла, ибо он делает это не из попечения (о нас). Искушающий достоин помилования от искушаемого не потому, чтобы он делал это из любви, но как насилуемый и угнетаемый. Искушаемый же за свои согрешения терпит скорби, а не за другого, так что не заслуживает похвалы, ибо он не безгрешен, если же и безгрешен, что невозможно, то терпит в надежде воздаяния и по страху мучений. И эти все — таким образом; Бог же, ни в чем не имеющий нужды и всем устраивающий полезное, достоин благодарения, ибо и диавола, и худые поступки людей долготерпеливо переносит, вознаграждая за всякое благо и прежде греха и после греха кающихся. Так, достигнув рассудительности

[22] во всем, сподобившийся быть хранителем третьей заповеди не бывает уже поруган (демонами) в ведении или в неведении, но, получив дарование смирения, считает себя за ничто. Кротость есть начало смирения, смирение же есть дверь бесстрастия, а чрез бесстрастие неотпадающую и совершенную любовь приобретет познавший свое естество — что он был прежде рождения и что будет по смерти. Ибо человек есть не иное что, как только малое и скороисчезающее зловоние и худший всей твари. Никакая иная тварь, ни бездушная, ни одушевленная, никогда не извращала определения Божия, но (только) — человеческое естество, много облагодетельствованное и всегда много прогневляющее Бога. И так удостоивается (подвизающийся) четвертой заповеди, то есть желания к приобретению добродетелей. Блажени, говорит (Святое Писание), алчущии и жаждущии правды (Мф. 5, 6), и бывает — как жаждущий и алчущий всякой правды, то есть добродетели телесной и нравственной — душевной. Если кто не вкусит какой-либо вещи, то не знает, чего он лишается, говорит Великий Василий, но вкусивший сильно желает. Так и вкусивший сладости заповедей и знающий, что они скоро приводят его к подражанию Христу, сильно желает приобрести и прочие, так что ради них часто презирает и смерть. Ощутив же немного из таин Божиих, сокровенных в Божественных Писаниях, сильно жаждет познать их, и насколько получает познание, — более жаждет и разгорается, как пьющий пламень; и поелику Божественное всем непостижимо, то всегда пребывает жаждущим. Ибо что здоровье и болезнь для тела, то добродетель и порок