Газета Завтра Газета - Газета Завтра 279 (14 1999)

• Название: Газета Завтра 279 (14 1999)
• Автор: Газета Завтра Газета
• Жанр: Публицистика

---

Из сербских районов уходят и сербы, и албанцы, потому что там натовская авиация бомбит все без разбора. Для нее это уже просто "вражеская территория". Из других бегут потому, что страшно. Боятся сербов. Считают, что те будут "мстить и резать" косоваров за то, что те "подставили" Сербию под НАТО. Боятся и своих, из "освободительной армии". Те экстренно мобилизуют под ружье все боеспособное мужское население. Тех, кто отказывается, расстреливают, а видеозаписи убитых отдают натовцам как доказательство сербских "зверств". А "мобилизованных" гонят на убой под сербский спецназ. Все "старые" боевики давно уже в командирах ходят. Сами набирают себе отряды. Шансов выжить в таком "отряде" мало. Командиры открыто говорят, что чем больше "солдат" погибнет "за великую Албанию", тем лучше. Тем быстрее НАТО введет свои сухопутные войска, чтобы "остановить кровопролитие".

Албанцы вообще бегут. Потому что небезосновательно считают, что теперь, после вмешательства НАТО и начала "большой войны", жизни в Косово все равно не будет. Вожделенная цель большинства — вырваться в Германию, Австрию или Голландию.

Сербы относятся к этому бегству безразлично. Основной комментарий — "сами все затеяли, теперь пусть не жалуются".

* * *

Все натовские басни о "жестокостях" и "зверствах" сербов — американская пропаганда. Сербы отлично понимают, что именно этого от них и ждут. Поэтому подчеркнуто сдержанны. Даже демонстративно предоставляют вагоны и автобусы для выезда, охраняют колонны от атак боевиков. Нет жестокости еще и потому, что сербы не озлоблены. Они почти не несут потерь. Эффективность бомбардировок близка к нулю. Все части рассредоточены по лесам и поселкам. Натовцы бьют по пустым казармам и складам…

Поздно вечером уходим в горы на засаду. Старший капитан Гойко Йовович. Его отряд, в основном, состоит из белградцев. Большинство спецназовцев молодые ребята. Но в Косово воюют уже больше года. Прошли его вдоль и поперек. Некоторые села по два-три раза. Все это очень напоминает нашу Чечню. Только эффективность совсем другая. Сербы воюют по уму, зря людей не кладут. И белградское руководство, в отличие от ельцинской команды, своим солдатам в спину не стреляет.

…Вообще, все это время я не могу освободиться от чувства странной зависти к сербам. Да, им тяжело, их бомбят, против них весь мир. Но у них есть главное — они сейчас едины. Нация сплочена и собрана. Все газеты, телевидение, радио однозначно на стороне своей армии и правительства.

Сами сербы на все это мне говорят одно: "Друже, наше счастье, что у нас нет картавых…" И они правы. Наблюдая со стороны, как Москва и московские журналисты освещают эту войну, я четко вижу, что проеврейские каналы и газеты в лучшем случае показывают все происходящее здесь с высокомерным безразличием, а чаще всего со стороны тех самых картавых "хозяев мира", заправляющих в НАТО.

Кстати, в последние дни наплыв "российских" корреспондентов резко увеличился. Причина самая простая — сербы выгнали всех западных журналистов из стран, воюющих против сербов. И те в Москве тут же навербовали своих "бгатьев" из российских демгазет. Расчет циничен и прост — сербы не откажут в аккредитации русским. А то, что эти "русские" работают на Запад, никто узнает…

В гору поднимаемся по заросшей кустарником лощине. Воздух густо напоен горькими запахами лесной весны. Лопающихся почек, молодой листвы, травы, воды. Если бы не автоматы за спинами солдат, то почти туристская прогулка. Идем неторопливо. На каждом килограмм по двадцать амуниции и боеприпасов. Из оружия почти у всех — наши "Калашниковы", именуемые здесь "М-70" со складывающимися металлическим прикладами и удлиненными пламегасителями, пулеметы — наши "ПК" и тяжелый "Браунинг", тубусы одноразовых "граников" типа нашей "мухи", снайперские винтовки Драгунова. Все точная копия нашего оружия, но слегка "оюгославленного" своими пламегасителями, прикладами, прицелами. Дистанция между бойцами пять-семь шагов.

Наша цель — горная тропа, проходящая чуть ниже вершины. По ней боевики косоваров пробираются к трассе на Приштину. Обстреливают машины, пытаются минировать выезды.

После короткого совещания засаду решили установить на опушке небольшой поляны, через которую тянется тропа. Позицию разворачиваем лицом к македонской границе. Но и за спиной оставляем "секреты" и выставляем вдоль тропы мины. Каждый спецназовец несет на себе минимум пару мин. Гойко лично обходит всех бойцов проверяет маскировку, уточняет секторы стрельбы и варианты действий. На закате засада вжимается в землю и замирает.

...На часах четыре. Темнота потихоньку начинает сереть и набухать зыбким утренним полумраком. И здесь, метрах в трехстах, за спиной вдруг оглушительно ахает разрыв. Засада мгновенно разворачивается и изготавливается к бою. Но лес вновь умолкает. И только разбуженная взрывом птица носится по лесу с истеричным клекотом. Гойко что-то негромко говорит в микрофон радиостанции.

Утро. Гойко снимает засаду и отводит отряд выше по склону. Там все вновь рассредотачиваются и полумесяцем охватывают место, где прогремел взрыв. Короткий доклад по радио, и часть группы собирается около передового дозора.

На земле лежит убитый боевик. Крепкий молодой мужик в импортном, скорее всего, немецком камуфляже, с зеленой повязкой на черных смолистых волосах. Весь правый бок и правая сторона лица густо посечены осколками. Албанец задел растяжку, выставленную секретом. Кто-то из бойцов подбирает автомат. Все тот же "Калашников", но уже какой-то румынский вариант, с дополнительной ручкой на ложе. То ли боевик был один, то ли другие не решились подойти к нему, но оружие, документы остались с ним. Бойцы прочесывают округу, рассматривают следы в поисках капель крови — свидетельства, что еще кто-то ранен и тогда можно будет организовать погоню. Но больше ничего нет. Боевика оставляют на тропе. Из автомата извлекают затвор, забирают магазины, какой-то кривой турецкий нож и пару "картофелин" гранат. Потом саперы аккуратно устанавливают под тело мину, ножами прорезают землю и укладывают в прорезь детонирующий шнур. Он тянется к обочине, где под кустом устанавливают мощный блин тяжелой противопехотной мины, которая, как косой, выкосит все перед собой метров на сто. Потом все тщательно маскируют. Теперь мертвый боевик представляет собой центр минного поля…

К одиннадцати мы уже на базе. На завтрак дают душистую баранину с картошкой...

Владислав СМОЛЕНЦЕВ

Косово — Приштина — Москва

Мы поможем купить самосвальный полуприцеп 3 по самой низкой цене.

Евгений НАЗДРАТЕНКО: “МЫ ДОЛЖНЫ ВООРУЖИТЬ СЕРБОВ!” (Беседа с Владимиром Бондаренко)

Владимир Бондаренко. Евгений Иванович, мы всегда рады видеть вас в редакции "Завтра". Хотелось бы, воспользовавшись новым вашим посещением газеты, задать несколько вопросов вокруг нынешних событий.

Евгений Наздратенко. Хорошо. С ходу отвечаю. Не все мои ответы вам могут понравиться. Но наши отношения с вами всегда строились честно. Мы не подстраивались друг под друга. Я какой есть, такой и есть. Что-то вам нравится, что-то не нравится. Я не думаю, что такие отношения надо менять.

В.Б. Прежде всего вопрос о Сербии. Хоть Приморье и далеко, но, как говаривали лидеры, край-то нашенский. И народ так же бурно реагирует, как и по всей России. Тем более у вас, как в Москве, есть и свое американское консульство, и оборонительная линия, самая передовая. На все надо реагировать… Как же реагировали лично вы, губернатор Приморья, и как реагировал народ на бомбежки сербов?

Е.Н. Я буду отвечать и как губернатор, и как простой человек, коренной житель Приморья. И даже как отец двух сыновей. Одному — восемнадцать с половиной лет, другому уже двадцать. Недавно, выступая по телевидению, я сказал именно как губернатор Приморья и как отец, что нужно беречь русских мальчиков и не посылать их в Югославию. Но это лишь часть моего выступления. А вторая заключается в том, что на земле одинаково горят танки, бронетранспортеры, горят живые люди любой страны. Против бомб и ракет бессилен человек, идущий по земле.

Я не раз слышал за последнее время выступления одного маршала. Насколько я знаю, звание маршала по Конституции и по уставу можно присваивать: во-первых, только в военное время, во-вторых, за выдающиеся военные операции. Если считать выдающейся военной операцией Чечню, тогда можно и согласиться с этим присвоением столь высокого звания нынешним военным лидерам. В этом смысле, конечно, Сергеев — маршал. И он не раз говорил в своих выступлениях, что идет реформа полным ходом. Учитывая, что он не только министр обороны России, не только маршал, но и ракетчик по роду войск, в наши дни перед ним полная возможность демонстрации достижений военной реформы. Во-первых, Россия сейчас может показать всему миру, что если мы сегодня и слабы в экономическом плане, где-то на шестидесятом месте болтаемся, то мы великие по своим традициям и по своему воинскому духу. Сделать из нас Иванов, не помнящих родства, не получится. И на века в памяти всего народа останется не Вторая мировая война, а именно Великая Отечественная война. Мы очень дорого заплатили за эту Победу. И потому мы знаем цену миру. И именно благодаря нам после 1945 года пятьдесят пять лет не было никаких войн в Европе, да и в мире все держалось стабильно. И вот вновь немецкие самолеты бомбят славян. Это двойная политическая ошибка блока НАТО. Сама бомбежка — это преступление. Но, допустим, ударили бы только американцы и англичане, новая политическая ситуация. Но привлекать к бомбежкам немецкие самолеты? Вновь немецкие кресты над небом Белграда? Это уже, по-моему, мировая катастрофа, конец всей былой концепции мира. У каждого народа есть свои принципиальные моменты во взаимоотношениях с миром. И война с немцами — это же недавнее прошлое, еще живы и жертвы бомбежек. Каково им? Это для таких, как Гайдар, прошлого не существует. Но для меня, для миллионов русских и других коренных народов России Великая Отечественная война еще жива в памяти. Я не собираюсь в угоду всем этим подонкам менять свои взгляды. Я понимаю, как сложно Евгению Максимовичу Примакову. Как сложно всему правительству правильно реагировать на агрессию против Югославии. Все прекрасно это понимают.