А.А. Грицанов - Новейший философский словарь

• Название: Новейший философский словарь
• Автор: А.А. Грицанов
• Жанр: Философия

Новейший философский словарь

Минск – 1999 г. Научное издание

Главный научный редактор и составитель – ГРИЦАНОВ А.А.

«Новейший философский словарь» включает в себя около 1400 аналитических статей, охватывающих как всю полноту классического философского канона (в его Западном, Восточном и восточно-славянском вариантах), так и новейшие тенденции развития философии в контексте культуры постмодерна. Более 400 феноменов и персоналий впервые введены в энциклопедический оборот. Словарь предназначен для специалистов в области философии, культурологии, социологии, психологии, а также для аспирантов и магистрантов гуманитарных специальностей. Может быть использован учащимися лицеев и колледжей с углубленной гуманитарной подготовкой.

Когда слова утрачивают свое значение, народ утрачивает свою свободу

Конфуций, версия перевода А. фон Хайека

---

А.И. Лойко

ИДЕАЛЬНЫЙ ТИП

– методологическая категория, предложенная М. Вебером для определения статуса концептуальных средств, применяемых в социальном и историческом познании. Опасной ошибкой, дезориентирующей исследование, Вебер считал «смешение теории и истории», при котором содержание теории, созданной ученым, некритически отождествляется с самой реальностью и выдается за отражение ее глубинной сущности. Такие понятия, как «капитализм», «христианство», «средневековое городское хозяйство» и т.п., по мнению Вебера, не извлекаются из эмпирической действительности как обобщение наиболее часто наблюдаемых явлений, а представляют собой И.Т. – исследовательские «утопии», не имеющие буквальных аналогов в действительности. Они образуются благодаря взгляду на эмпирическую действительность с определенной исследовательской позиции; избранный ракурс рассмотрения связывает разрозненные единичные явления в «лишенный внутренних противоречим космос мысленных связей». Поскольку И.Т. представляет собой продукт «научно дисциплинированной фантазии», никогда нельзя заранее определить, имеем ли мы дело с пустой игрой мысли или же с научно значимой позицией. Единственным критерием научности оказывается исследовательская продуктивность той или иной концепции: чем выше эвристический потенциал И.Т., тем выше и его научное значение. Отсюда вытекают два важных следствия. Во-первых, параллельно может существовать несколько конкурирующих идеально-типических конструкций, относящихся к одной и той же совокупности эмпирических данных. Некорректно ставить вопрос о том, какой из них лучше соответствует действительности (этот вопрос вообще теряет смысл): спор между ними решается в зависимости от того, какой И.Т. продуктивнее работает, обеспечивая прирост научного знания. Во-вторых, любо конкретный И.Т., сколь бы совершенным он ни казался, является преходящим, релятивным, и неизбежно сменяется новым. Оформление категории И.Т. и ее широкая популярность свидетельствуют о том, что процесс перехода от классической к некласической науке в 20 веке происходил не только в естественнонаучном, но и в социогуманитарном знании. И.Т., используемые в истории и в социальных науках, по Веберу, различаются между собой. В истории, нацеленной не на выведение общих законов, под которые подводятся многочисленные частные случаи, а на постижение индивидуальных событий в их «культурном значении», И.Т. строится как образ конкретного сочетания каузальных связей, объясняющий данный «исторические индивидуум». Социальные науки, ориентированные на поиск общих правил событий, безразличны к их конкретной пространственно-временной определенности. Поэтому социолог конструирует чистые идеальные модели, применимые ко всем эпохам и к любой географической точке. Иными словами, разница между двумя разновидностями И.Т., считает Вебер, носит количественный характер и заключается в степени их общности.

ИДЕАЛЬНЫХ ТИПОВ МЕТОД

– разработан М. Вебером и использовался им в социологических исследованиях. И.Т.М. позволяет преодолевать противоположность реалистической и номиналистической установок в исследовательской деятельности. Вводя этот метод, М. Вебер решал масштабную задачу снятия альтернативы таких радикально различных подходов к предмету гуманитарного познания, как историцизм и социальный реализм, задавая парадигму синтеза традиционных научных методов аналитики с требованием понимающего отношения и со спецификой гуманитарного знания. Идеальный тип как таковой может быть получен теоретико-спекулятивным путем, но в социологии Вебера он выступает как принцип понимания конкретных эмпирических явлений, с одной стороны, а также целей и мотивов поведения индивида, с другой. Абстрактные формулировки законов и теоретические построения выполняют в рамках И.Т.М. не роль гипотез, требующих эмпирической проверки, а являют собой нечто вроде утопий, фиксирующих установки и мотивы, которые определяют поведение субъектов социальных отношений. Таким образом для М. Ве-бера открытие «объективных» законов социальной динамики выступает не результатом исследовательского процесса, а наоборот, условием и средством проведения исследования конкретного исторического или социального феномена. В определенном смысле изобретение И.Т. М. Вебером было ответом на гносеологические и методологические ошибки марксизма и социализма, которые выражались в неконтролируемой натурализации таких социологических абстракций как «классы», «классовая борьба», «товарно-денежные отношения» и т.д. Марксисты на основе этих абстракций выводили фундаментальные законы развития общества, тогда как в социологии Вебера эти же абстракции позволяли лучше понимать, проектировать и прогнозировать действия социальных субъектов, индивидов и групп. Кроме того, благодаря И.Т.М., в поле зрения веберовской социологии попадают явления совершенно недоступные натуралистической социологии или марксизму, например, профессии и конфессии. В содержательном отношении И.Т.М. обретает адекватное место именно в интеллектуальной ситуации конца 19 – начала 20 вв., решая методологические проблемы развития наук об обществе. И.Т.М. не может быть сведен к методическим рекомендациям, измерительным инструментам и алгоритмам, поэтому в современных социальных науках он сохраняется скорее как принцип, чем как метод.

ИДЕНТИФИКАЦИЯ

(позднелат. identifico – отождествляю) – 1) осознание, распознание чего-либо, кого-либо; 2) уподобление, отождествление с кем-либо, чем-либо. В первом значении термин И. используется в психологии познавательных процессов, моделировании искусственного интеллекта, юридической психологии и т.п. При этом главное внимание обращается на процесс сопоставления, сличения определенных признаков, свойств объектов и установления принадлежности их к одному классу или различным классам, т.е. определению их сходства или несходства, различия. В моделировании мыслительных операций на ЭВМ и в моделировании искусственного интеллекта И. характеризует процесс анализа знаковых систем, их классификацию, распознание образов. В социологической и социально-психологической литературе термин И. используется преимущественно во втором значении и выражает отождествление человеком самого себя с другими людьми на основе установления общих ценностей, эмоциональных переживаний, структуры и направленности внутреннего мира. И. означает также способность сохранения человеком на протяжении всей жизни единства своего «Я», своей «самости», ощущения пространственно-временных границ своей телесной организации как единого целого. И. также рассматривается и как психологический механизм преодоления человеком своего одиночества, способность проецировать свой внутренний мир на других людей, видеть другого человека как продолжение самого себя, своего «Я», переносить мир других людей в свой внутренний мир, перевоплощаться в них. Термин И. был введен в психологию Фрейдом. В психоанализе И. характеризует: а) самую первоначальную форму эмоциональной связи с объектом по типу уподобления (сына – отцу, дочери – матери); интроекцию объекта в «Я», замещение, копирование и отождествление «Я» с объектом на сексуальной почве; перенесение индивидом себя в пространство и время другого субъекта как в нормальных, так и в патогенных ситуациях.

ИДЕОЛОГИЯ

– понятие, посредством которого традиционно обозначается совокупность идей, мифов, преданий, политических лозунгов, программных документов партий, философских концепций; не являясь религиозной по сути, И. исходит из определенным образом познанной или «сконструированной» реальности, ориентирована на человеческие практические интересы и имеет целью манипулирование и управление людьми путем воздействия на их сознание. В рамках И. (в контексте осознания людьми собственного отношения к действительности, а также сушества социальных проблем и конфликтов) содержатся цели и программы активной деятельности, направленной на закрепление или изменение данных общественных отношений. Ядром И. выступает круг идей, связанных с вопросами захвата, удержания и использования политической власти субъектами политики. В 1795 М.-Дж. Дежерандо получил приз на конкурсе Национального института Франции за предложенное исследование идей в их связи со знаками, а в 1796 – Д. де Траси («Элементы идеологии», 1801-1815) впервые употребил термин И. («Ideologie») для обозначения новой эмпирической науки об идеях. И. следовала в его системе наук после зоологии. Траси, Дежерандо, Кабанис и др. разрабатывали новую дисциплину, опираясь на идеи французских просветителей и энциклопедистов. Их критический пафос стал предметом жестких оценок со стороны Наполеона, назвавшего их «ветрогонами и идеологами, которые всегда боролись против существующих авторитетов». В 1808 Наполеон писал: «Ваши идеологи разрушают все иллюзии, а время иллюзий для отдельных людей, как для народов, – время счастья». Маркс и Энгельс в «Немецкой идеологии» (1845-1846) и позднейших работах понимали под И.: а) идеалистическую концепцию, согласно которой мир представляет собой воплощение идей, мыслей и принципов; б) тип мыслительного процесса, когда его субъекты – идеологи, не сознавая связи своих построений с материальными интересами определенных классов и объективных побудительных сил своей деятельности, постоянно воспроизводят иллюзию абсолютной самостоятельности общественных идей; в) сопряженный метод подхода к действительности, состоящий в конструировании мнимой реальности, которая выдается за саму действительность. Согласно Марксу, «не в идеологии и пустынных гипотезах нуждается наша жизнь, а в том, чтобы мы могли бы жить, не зная смятения». Действительность, по Марксу, предстает в зеркале И. в искаженном, перевернутом виде. И. оказывается иллюзорным сознанием. Марксово понимание И. трансформировалось благодаря Энгельсу, разделившему критический анализ иллюзий совпадения идей и интересов людей, осуществленный Ш. Фурье. Фурье критиковал «философов-идеологов» за их избыточный интерес к идеям, за ориентацию на изменение одного лишь сознания. В сложившемся марксизме И. понималась как «ложное сознание», порождаемое «классовым интересом» господствующих классов, стремящихся представить его «интересом всего общества». В дальнейшем в марксистской традиции негативное восприятие И. «эксплуататорских классов» образовывало оппозицию с И. «социалистической», воспринимаемой сугубо позитивно. И. обществ нетоталитарного (западного) типа характеризуется наличием самого мощного в истории идеологического аппарата, определенным «рамочным» плюрализмом (запрет на И. национал-социализма и расизма, «не поощрение» коммунистических взглядов), религиозной терпимостью, «рассеянностью» во всем объеме внеидеологических феноменов и т.п. Появление принципиально новых средств и способов описания и объяснения социальной реальности в середине 20 века обусловило формирование оригинальных концепций сути и функций И. Бахтин в своем истолковании И. попытался снять классово-политические контексты. «Идеологическое «для Бахтина – синоним семиотического, знакового вообще: «Ко всякому знаку приложимы критерии идеологической оценки (ложь, истина, справедливость, добро и пр.). Область И. совпадает с областью знаков. Между ними можно поставить знак равенства. Где знак – там и И.». Бахтин противополагал И. – психологии как области «внутреннего знака» и «внутренней речи». Бахтин постулировал диалектический характер этого пропивопоставления, так как «внутренний знак» тоже знак, а значит, и И. «индивидуальна», а в ряду социально-психологических явлений – выступает как «жизненная И.». Все психологическое, по мнению Бахтина, имеет свои семиотические основания: «Вне объективации, вне воплощения в определенном материале (материале жеста, внутреннего слова, крика) сознание – фикция. Это плохая идеологическая конструкция, созданная путем абстракции от конкретных фактов социального выражения». Психологии Бахтин противопоставлял не И. вообще, а только ее социальные объективации в форме этических и правовых норм, религиозных символов и т.д. Для обозначения объективно существующих форм И. Бахтин использовал термин «идеологема». Трактовка И. как универсального свойства всего семиотического препятствовала спецификации конкретных механизмов ее функционирования, хотя и элиминировала идеологические предпочтения ее исследователей, трансформируя их подход в объективно-семиотический (в отличие от политической ангажированности представителей марксизма). Спецификация семиотических механизмов И. явилось одной из вершин философского творчества Барта. В «Мифологиях» (1957) Барт объединил миф и И., называя их «метаязыком». Барт не считал целесообразным проводить между И. и мифом семиотическое разграничение, определяя И. как введенное в рамки общей истории и отвечающее тем или иным социальным интересам мифическое построение. Следуя традиции определения знака как ассоциации означаемого и означающего, а языка – как системы знаков, Барт определил миф и И. как «вторичные семиотические системы», «вторичные языки». Смысл знаков первичной знаковой системы, исходного «языка» «опустошается», согласно Барту, метаязыком до полой формы (сохраняясь и в обескровленном состоянии), которая становится означающим как мифа, так и И. Мерцающее существование первичных смыслов исполняет функции алиби для концептов метаязыка, т.е. для означаемых мифа и И. Это алиби мотивирует идеологический знак, представляя связь формы с концептом как что-то «естественное» и «природное». Критическое отношение к мифу и И. приводит Барта к их описанию в образе вурдалака: «Миф же – это язык, не желающий умирать; из смыслов, которыми он питается, он извлекает ложное, деградированное бытие, он искусственно отсрочивает смерть смыслов и располагается в них со всеми удобствами, превращая их в говорящие трупы». Миф и И. звучат голосом языка-объекта, оживляя его для потребителя, чередуя его выпотрошенную форму с его исходным смыслом. Значение же самого метаязыка «натурализируется» в И. В «Основах семиологии» (1965) Барт отмечал, что И. – это постоянный поиск ценностей и их тематизация. В случае же фигуративизации, по Барту, идеологический дискурс становится мифологическим. Кри-стева использовала для исследования И. термин Бахтина «идеологема». Последняя определялась ею в качестве «интертекстуальной» функции, придающей тексту социальные и исторические координаты, а также связывающей текст с прочими практиками означивания, составляющими его культурное пространство. И., по Кристевой, присутствует также и в семиотических коннотациях самого исследователя И., санкционирующих использование им тех или иных моделей и формализации. Избавиться от данных предпосылок невозможно, но возможно их пряснение в акте саморефлексии. Эко рассматривал коммуникативные функции И., которая «предохраняет нас от рассмотрения семантических систем в целокупости их внутренних взаимоотношений», благодаря ограничению области возможных коннотаций. Идеологический субкод исключает нежелательные подразумевания семантической системы. И. выступает означаемым данного риторического субкода и идеологические контексты формируются «склеротически отвердевшими сообщениями». Позже Эко описал И. как перекодирование первичного кода, придающее сообщениям вторичные смыслы. Перекодирование у Эко суть интерпретативная модификация первичного кода, приводящая к нестандартному употреблению прежнего правила и создающая новое правило. Например, риторические и ико-нологические правила наделяют макроскопические фрагменты первичных сообщений некоторым значением, перекодируют их. Статус И. как воплощение связи дискурса с некоторой социальной топикой описывается в современной философии как ряд отношений правдоподобия. («Референци-ального» – в контексте отношения с реальностями мира, «логического» – в плане соответствия жанровым и игровым закономерностям и т.д.).