Ефим Дикий - Комерс: Тем, кто не дожил

• Название: Комерс: Тем, кто не дожил
• Автор: Ефим Дикий
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Полиграфиздат
• Жанр: Современная проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-060344-2, 978-5-403-02621-5

Ефим Дикий (Сергей Ильин) представляет роман «Комерс» – книгу о 90-х годах – одном из самых интересных периодов новейшей российской истории.

---

Видел я этого удава: Комиссарову как-то раз на квартиру принесли, маленького такого. На Чертани вообще постоянно заводилась какая-то живность. И если бы только кошки с собаками – однажды там месяца полтора макака жила. Довольно шкодливая, и гадила где попало; Сашка ее с пьяных глаз даже пару раз учил уму-разуму электрошокером. Да ладно макака: мы на Птичке, куда регулярно ездили на зверей посмотреть, едва натуральную рысь не купили. Хорошо, Краб отговорил («ты посмотри, на какой она цепи сидит»), а то кто-нибудь из нас точно стал бы жертвой хищника со смешными ушами.

А удав реально был спокойный. Пока его в духовку засовывать не начали: кто-то из гостей удумал змейку запечь. Ну, если б меня в духовку засунуть пытались, я бы тоже нервничал и вырывался.

Так что Доктору насчет Батуми мы поверили и правильно сделали: подобной безмятежности и патриархальности я лично вообще особо не припомню, а на Кавказе – так и подавно.

Милая картинка. Солнышко припекает. Улица с щебенкой вместо асфальта, по ней бредет корова. Посреди дороги стоит местный житель и флегматично смотрит в небо.

– Уважаемый, а как в центр пройти?.. – В ответ молчание.

И такие флегматики попадались постоянно. А мы всего-то и хотели дойти до улицы Сталина: в городе она была как бы не центральной.

– Они что тут все, обкуренные? – удивился я.

– Ну, шабят (курят анашу) потихоньку, это точно, – пояснил Макс. – Но им тут своей дури хватает, по-моему. Восток, никто никуда не торопится.

Вот так: полторы-две сотни километров на юг и вместо агрессии – сплошное благодушие, даже несколько апатичное. Зато и воевать в 90-е не пришлось.

Концовка круиза у меня смазалась: после легкого шторма всерьез разыгралась морская болезнь. Девок в Одессе посадили в самолет, сами еще долго шлялись по городу. В общем, все как обычно: пьяные, накуренные. Единственное сильное впечатление – поход в комнату смеха тамошнего ЦПКиО после хорошего «напаса» шмали. Насмеялись на месяц вперед, чего уж там.

Уроки толерантности

Сашки встретили нас хмуро.

– Что случилось? – поинтересовался довольный после поездки Макс.

– Да Антона Балбеса подрезали. На глушняк.

– Чего?! – Тут уж оторопел я. Антошка, персонаж из коктебельской тусовки, заслужил свою кличку дурашливым поведением и смешной внешностью. По жизни он был архитектором и в бизнес вообще нос не совал.

– Да на «Парке культуры» за какую-то бабу впрягся. Полез с черными в разборы, они его и загасили. Простые ребята, хули.

«Ну да – простые», – подумалось мне. А на исторической родине – так и вовсе простые донельзя. Нет, хороший отдых, просто замечательный. Из Сухуми еле ноги унесли, а ведь наговорили, поди, больше Антона. В смысле такого наговорили, за что и грохнуть могут.

– Короче, в четверг похороны, – подвел невеселые итоги Краб. – Отпевание рано утром в церкви рядом с «Арагви». Беленькая такая, дорогу знаете.

Доктор явился в храм в состоянии, близком к невменяемому. Антон и впрямь был ему человеком не чужим, да и кличку Безумный Макс носил не просто так. Когда священник в проповеди заговорил о том, что сейчас называют толерантностью, Доктор повернул ко мне зареванное лицо.

– Сейчас я ему в ебало садану!

– С ума сошел!

– Нет, ну а хули он!..

– Держи себя в руках.

Обстановка была нервная. На похороны я решил не ездить: не люблю это дело, а отрицательных эмоций и так получено по самые не балуйся. Захотел слегка развеяться – зайти потереть по делам к Акулюшину: его новая контора находилась поблизости, на Никольской (только-только переименованной из улицы 25-го октября). Прошел по залитой солнцем Тверской, потом через Охотный ряд – вот и узкий проход у метро «Площадь революции».

Миша со своими ингушами занимал первый этаж уютного особнячка по диагонали от ГУМа, в двух шагах от Кремля. Остальную площадь занимала нашумевшая контора с загадочным названием «Идигов продукт». Тоже ингушская, как потом выяснилось, а «Идигов» – всего лишь фамилия хозяина фирмы. Ничего таинственного.

Акулюшина в конторе не оказалось, встретили меня его партнеры, те самые немолодые ингуши. История с Пряником была давно забыта – по крайней мере о ней давно уже никто не вспоминал.

– Что такой мрачный, Сергей? – спросил старший, Иса. По лицу моему было видно, что настроение и впрямь далеко от радужного.

– Да вот, с отпевания возвращаюсь.

– Что случилось?

– Да вот, приятеля зарезали. Отпели, на похороны не поехал: и так тоскливо.

– Кто зарезал?

– Да непонятно. Вроде кавказцы какие-то. – Слов типа «черные», а тем более «звери» употреблять явно не стоило. При том, что в общем-то хотелось.

Впрочем, хватило и нейтрального термина. Нет, никто не побледнел от гнева и не повысил голос: «расклад не тот». Зато пришлось выслушать еще одну лекцию, что люди разные бывают, а Бог у всех один, только называется по-разному. И среди русских-де есть хорошие люди, а есть нехорошие, и у нерусских то же самое. Не важно, кто ты по крови, – главное, чтоб человек был, а не говно. В общем, не надо всех, кто с Кавказа, мазать черной краской, как-то так.

Я почему-то вспомнил бешеные глаза Сулеймана и превращенное в кровавую пельменину лицо Пряника. Вспомнил, но виду не подал. Скомкал переговоры (собственно, особой конкретики и не было, разве что выяснить, что в Москве происходило, пока мы с Доктором по круизам разъезжали) и отправился домой. Развеяться явно не удалось.

По пути вызвонил из автомата одну из бесчисленных знакомых, зазвал на вечер к себе. Купил в ларьке, на углу напротив ипподрома, две бутылки водки для пущего веселья. В общем, все как обычно. Можно сказать, жизнь продолжается.

Кажется, вечером что-то подобное я и сказал. За очередным тостом с дамой, когда чокаться уже было можно.

Следующие полгода угар продолжался. Среди самых странных воспоминаний – поездка с Сашками в Мекку рыбаков Скнятино под Калязином.

Здоровый образ жизни, как же. Я потом посчитал: в день по две пачки сигарет и две бутылки водки на рыло, какая уж там рыбалка! До кучи культурная программа: пара книжек сумасшедшего конспиролога-антисемита Григория Климова и кассет шесть группы Kiss, которые прихватил меломан Марков.

И ладно бы водка. С собой на остров взяли стакан шмали, половину которого Краб на второй день отдыха запихал в плов.

Перло меня от этого плова долго. Суток трое до конца не отпускало, чуть ли не до возвращения в Москву.

А ребята остались на острове. «После чего приехал Макс, и тут оно началось», – рассказывали они потом.

Доктор прихватил с собой в Скнятино остатки того самого «американского» ЛСД. И как-то раз по ошибке заглотил добрую его половину. После чего начался, по описаниям, уже какой-то натуральный ад; хорошо, что я этого уже не застал.

Макс вообще нравился мне все меньше и меньше: у него откровенно ехала крыша. Природная агрессивность переходила уже в откровенный садизм заодно с постоянной готовностью затеять драку, не важно с кем. Как-то раз его едва не пристрелили в обычной (хоть и очень уж длинной) автомобильной пробке на Садовом: вольно же Доктору было послать на хуй ехавших по соседней полосе кавказцев, а потом еще и выйти на них из машины с ножом.

Загулам с непонятными персонажами и совсем уж левыми бабами Макс стал уделять все больше времени, работа отходила на второй план. Доходы падали, к тому же какая-то червоточинка появилась и в наших личных отношениях. Сыграла, конечно, и история с Настей, но дело не в этом: просто тусовка себя потихоньку изживала.

И к весне уже почти изжила. Нет, какие-то совместные проекты продолжались, но видел я Доктора все реже. Да и удовольствия от этих встреч особо не испытывал.

До завершения партнерства оставалось немного, но концовка получилась совсем уж неприятная, даром что сильно затянутая.

Часть вторая Лихолетье

Человек-беда

Одна из главных моих ошибок 90-х – почти полное непонимание того факта, что если из-за человека практически всегда возникают проблемы, то нужно немедленно слать его как можно дальше – и, главное, ни под каким видом не иметь с ним дел. «Человек-проблема» – об этом Рон Хаббард писал, да и не только он.

Вот и с дивным Колей Гуревичем была такая байда. То есть по концовке он всегда отвечал имуществом за очередные косяки, но растягивалось это на месяцы. И главное – принцип: замутишь что-то с Колей – гарантированно наживешь грандиозный геморрой. Но кто же знал, что на сей раз гимор получится настолько глобальным.

Короче говоря, Николай объявил мне, что у него нарисовалась какая-то феноменально крутая контора, которая и обналичку умеет делать (причем быстро и недорого), и деньги в траст берет под какие-то нечеловеческие проценты – и вообще пальцы веером, сопли пузырями. А руководит всем этим некий финансовый гений с неимоверными связями – даром что ему 19 лет.