Наталья Нестерова - Школа для толстушек

• Название: Школа для толстушек
• Автор: Наталья Нестерова
• Жанр: Современная проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-271-21660-2

Они совершенно разные, у каждой свои проблемы и радости. Единственная отрада Ксюши – ее собаки. Полине изменил обожаемый муж. Ирина – умница, образцовая мать и жена – влюбилась в плейбоя. Но однажды пути трех толстушек пересекаются в удивительном доме, по праву заслужившем прозвище Санаторий для влюбленных. Отныне их общая страсть – воспитание вундеркинда Левы, собачьей своры и борьба с излишним весом. Три женщины сказочным образом преображаются, но это не последний сюрприз, который приготовила им четвертая подруга – судьба…

---

Ксюша не посягала на грязные Костиковы деньги. Переживет без клока шерсти с поганой овцы. Но сообщить об этом прямо не подумала.

– Как понимать ваш отказ? – удивился Наветов.

– Как хотите, – вяло отозвалась Ксюша.

Наветов не мог допустить мысли, что кто-то добровольно откажется от большой суммы. Единственное объяснение – торгуется.

– Сколько вы хотите? – спросил он.

– В десять раз больше.

Ксюша брякнула от балды, чтобы отвязался. И оторопела от его быстрой реакции:

– Согласен!

Пятьдесят тысяч, конечно, грязные деньги. Но умножить на десять… пятьсот тысяч – они гораздо светлее выглядят. Хмель вмиг слетел с Ксюши. Она пыталась вспомнить, сколько в цифре нулей и сколько породистых щенков по сто долларов каждый вмещается в эту сумму.

– О чем вы задумались? Вы готовы сейчас подписать бумаги? Я приглашаю юриста? – Вопросы из Наветова так и посыпались.

Ксюша понимала, что затребовала мало (во привалило!). С Костиком они разделались, и ее пришить могут. Недавно в сериале видела – там из-за акций народ как зайцев стреляли…

– Ну вот что, господин Наветов! – Она медленно и тщательно вытерла салфеткой пальцы и губы. – В отличие от проходимца Костика, у меня есть завещание. Наследники – двенадцать двоюродных братьев и сестер.

Ксюша врала: завещания у нее не было, а единственного двоюродного брата, живущего в Забайкалье, она никогда не видела.

– Ясно выражаюсь? – Она вылила себе остатки кофе из серебряного кофейника. – Второе. За мной остается пять процентов акций.

Это тоже из сериала. Там хорошему герою настойчиво советовали не расставаться со всем пакетом. У Костика наверняка было сто процентов – не из тех он, чтобы делиться.

– У вас девяносто пять, – цитировала Ксюша мыльную оперу, – у меня пять с правом продажи только вам. Устраивает? Хорошо. С вами свяжутся мои юристы, – она поднялась и направилась к двери, – с ними бумаги и подготовите.

«Мои юристы» – прозвучало! У толстой распустехи в старой куртке и спортивных штанах, в каких даже шпана уже не щеголяет, свои юристы!

Но они появились. Гораздо быстрее, чем ожидал Наветов. И не какие-нибудь самодеятельные, а высокопрофессиональные, из солидной фирмы. Наветов неприятно удивился.

У Ксюши друзей не было, но среди клиентов каких только профессий не наблюдалось. Бакс – свирепый эрдель семейной пары юристов – трепетал перед Ксюшей. До нее собаку стригли по шесть часов, с двумя намордниками и носом, перетянутым ремнями. Ксюша, только Бакс пасть разинул, засунула ему кулак в глотку, придавила гортань: будешь выкаблучиваться или поведешь себя как хороший мальчик? Шелковый стал. Два часа по нему машинкой возишь – только с ноги на ногу переминается. А в конце ее награду – поджаренные сухарики – принимает с благодарным визгом, как бифштексы сырые от юристов не берет. Славный пес. Цены бы ему не было, если бы хозяева твердость проявили, не потакали. На Ксюшу, собачьего парикмахера, они молились. И без уговоров взялись оформить ей наследство.

Вечером Ксюша устроила поминки по усопшему мужу. И так напоминалась, что на следующий день собаки до полудня не могли ее с кровати стащить.

История любви ксюши к костику

Ксюше было одиннадцать лет, когда в их 4-м «Б» появился новенький мальчик, Костя Самодуров. Все девчонки мгновенно в него влюбились, а Ксюша – нет. Она Костика вдохнула в себя, как вдыхают отравляющее вещество и на всю жизнь остаются инвалидами. Костик был замечательно красив. Пушистые ресницы вокруг больших карих глаз со слегка поддернутыми кверху уголками – вроде кошачьих, хищных. Тоненький правильный носик, выпуклые, словно обиженные, губы и персиковая кожа на щеках. Он был красив по-девчоночьи, но вел себя как заправский хулиган. От этого сочетания кукольной смазливости и мальчишеской лихости девичьи сердца таяли и кипели маслом на сковородке.

Костик учился плохо, но вызывал симпатию даже у преподавателей, в подавляющем большинстве женщин. Они многое ему прощали, только пальчиком грозили и умиленно (ах ты, милашка, проказник) журили за то, за что другим спуску не давали.

Ксюшина тайная внутренняя жизнь распалась на две части. В одной клокотало нежное чувство к Костику, в другой поселился страх, что это чувство кто-то заметит. Она стала нарочито грубой, употребляла выражения, подхваченные у пьяниц на улице. Ее замкнутость и недевичье поведение объясняли тем, что Ксюша растет без материнского участия. Но отец Ксюши, мягкий и добрый человек (с ним она оставалась прежней), не верил слухам, будто дочь сквернословит и ведет себя вызывающе. Свою любовь Ксюша и от отца скрывала. Прятала под матрасом тайный алтарь в виде папки, где хранились три украденных фото Костика, его записка «Сашка гад верни трешку глаз на задницу натяну», клок его волос, подобранный после драки, и листочек из дневника со сплошными красными двойками. Здесь же находился ее девичий альбом с вырезанными из журналов фото красоток и красавцев и душещипательными стихами про несчастную любовь. Ксюша днями рисовала орнаменты и узоры по краям листочков со стихами и тосковала по Костику. Подруг у нее не было, потому что ненавидела всех, кто всуе трепал имя ее кумира: «А Костик с Танькой на чердаке обжимался. Галка ему записку любовную написала. Он с Иркой на каток ходил. Со Светкой вечером в подъезде стоял». Ксюше хотелось всех Танек, Ирок, Галок кислотой облить.

Шесть лет – до последнего десятого класса – Костик Ксюшу не замечал. Не подозревал, что ее качает на волнах любви: то вниз пойдет, она немножко его забудет, в пионерлагере с другим мальчиком подружится; то девятым валом поднимет от какой-нибудь небрежно брошенной им фразы, вроде «здоровский у тебя портфель» – всё, ночами не спит, подушку слезами орошает.

В выпускном классе Ксюша вдруг стала пользоваться популярностью. Мальчишки обратили на нее внимание по подсказке учителя-практиканта. После Ксюшиного ответа у доски практикант, не скрывая восхищения, произнес:

– Строение углеродов вы знаете на тройку, но у меня рука не поднимается поставить такой красавице меньше четверки.

И пошло-поехало. То, что раньше называлось «тормознутая, себе на уме», превратилось в «загадочная», «жиртрест» обернулся «ой, какими формами!». Ксюша похудела и выросла за то лето сразу на пять сантиметров. Волосы потемнели и одновременно выгорели на солнце, стали каштаново-рыжими, почти как у английского сеттера. Зеленые глаза, не еловые, а цвета листьев розы, в обрамлении черных ресниц казались подведенными карандашом, хотя косметикой Ксюша не пользовалась. Тяжеловатый подбородок не портил правильного овала лица, да и мелкие прыщи и угри наконец сошли. Даже нос, прежде заметно курносый, точно выпрямился, а бесформенные губы приобрели границы с легкой припухлостью по контуру.

Период ее примадонства оказался очень коротким, потому что Костик быстро отодвинул в сторону остальных ребят и заявил о своем единоличном владении Ксюшей.

Ни о каких институтах-техникумах, экзаменах-книжках речи теперь не шло. В Ксюшиной голове словно вентилятор крутился, выдувая все мысли, не связанные с Костиком и его желаниями.

Ксюша выросла с отцом – мама умерла рано. Отец работал кинологом. Ксюша с детства любила и понимала собак. А Костик их терпеть не мог. И из дома исчезли старые верные псы. Костик нигде не работал, Ксюша отдавала ему большую часть своей зарплаты дворника на автозаправочной станции. Отец пытался вразумить ее, открыть глаза «на ничтожного проходимца». Ксюша возненавидела отца, и он уехал из дома. Жил при собачьем питомнике за городом.

В армию Костика не забрали, потому что он угодил в тюрьму. На пять лет. Потом будет говорить – по экономическому делу. Старика адмирала ограбить – называется «экономическое дело». Ксюшу на бензоколонке повысили – до кассира. Хорошо, сама за решеткой не оказалась, ведь воровали безбожно, между собой кормилицу-станцию звали «Водолей». Ксюша деньги тратила на посылки Костику. Ездила к нему в Коми АССР на свидания. После освобождения поженились. Ее счастью не было предела.

Говорят: вода камень точит. Известняк она быстро разрушит, с гранитом повозится, а Ксюшина любовь была что Курская магнитная аномалия, сплошь из железа. Как только Костик над ней не измывался – все прощала. По заду ее двинет: «У, корова, отрастила корму. Такие только черномазым нравятся» – это он шутит. Напьется и ночью измучает ее выкрутасами – так ведь в журнале написано, что между любящими мужчиной и женщиной не может быть постыдного в сексе.

От большой любви Ксюша научилась слушать Костика, не слушая. Он говорит – она любуется, но в смысл его слов не вникает. Потому что говорит он всегда одно и то же и не очень справедливое: все кругом идиоты, дураки, сволочи, а он – самый умный и ловкий. Бог, царь, пуп земли и воинский начальник – вот кем видел себя Костик. Его любовное чувство к самому себе было похлеще Ксюшиной африканской страсти. И фамилия ему досталась говорящая – Самодуров. Предки, видать, тоже скромностью не отличались.