Дэйра Джой - Ритуал испытания

• Название: Ритуал испытания
• Автор: Дэйра Джой
• Жанр: Любовно-фантастические романы

С тех пор, как сотни лет назад корабль из Ориджинпойнта привез несколько избранных, Форусом правят женщины. Мужчины здесь ценятся за внешность и имущество. Против этого Джорлан Рейнард боролся всю свою жизнь. Грин Тамрин не хочет брать себе мужа, но чем больше она смотрит на Джорлана, тем больше она его хочет. Она поторопилась сделать ему предложение, так как ее архиватор Клаудин — грубая безжалостная женщина — также сделала ему предложение. Бабушка Джорлана, Аня, соглашается на предложение Грин, к большому неудовольствию Джорлана. Его привлекает Грин, но ему не нравится, когда с ним обращаются как с собственностью. Против своей воли он женится на Грин, которая относится к нему хорошо и постепенно дает почувствовать себя счастливым в браке. Но Клаудин все время доставляет неприятности, она даже готова бросить вызов перед Септибуналом, что угрожает благоролучию Грин и ее брака. Это первая книга Джой в твердой обложке, полная юмора и красочных героев.

---

Герцогина встретилась глазами с Грин. Кивнула.

— Думаю, это превосходная идея.

Визит Клаудин Д’Анбеэ заметно потряс пожилую женщину. Ее руки, покрытые голубоватыми венами, слегка дрожали. Грин задумалась, было ли недомогание Ани нечто большим, чем простой неприязнью к наглой Графе.

— Пойдем, Джорлан, покажешь мне те чудеса, достойные внимания, которые у тебя есть. — Ее янтарные глаза блеснули от двойного значения слов, когда он протянула руку.

Выражение его лица было в равной степени бесстрастным, когда он взял предложенную руку и повел ее наружу, в яркое солнечное сияние.

От садов Рейнард Хауса захватывало дух.

Герцогина всегда с нежностью относилась к флоре и, соответственно, выращивала редкие, экзотические растения в саду. Было даже несколько чрезвычайно редких растений с Исходоточки, чьи морфологические признаки были тщательно перенесены на существующие растения Форуса. В результате получились эффектные гибриды — гигантские цветы розайяля[93] или ароматная сирения.[94] Никто не мог понять, почему растения с Исходоточки не могли расти прямо на земле Форуса. Казалось, что они должны бы — но не развивались. Только одному растению это удалось, при чем это было каким-то случайным открытием.

Грин глубоко вдохнула чудесные утренние ароматы.

— Ммм… Как прекрасно! Ты счастливчик, что можешь наслаждаться такой красотой, Джорлан. Хотя моя матушка бы пришла в ярость, споря со мной, но сады твоей бабушки лучшие в Столичном Граде.

Мать Грин и Аня часто увлекались дружеским соревнованием у кого лучше сад. В ностальгии Грин продолжила эту «игру двоих».

Джорлан улыбнулся, кончики его губ изогнулись совершенно провокационным образом.

— Я буду хранить ваш секрет. — Он пристально посмотрел на нее, в уголках глаз притаился слабый свет. — До того, как мы вернемся, а при разговоре с моей бабушкой… — он остановился, не договорив.

— Ты не сделаешь такого! Не о садах! — это была длительная и тщательно лелеемая наследственная междоусобица.

— Ммм-хмм… — Он кивнул, придавая больше выразительности непростительному деянию.

Ее губы дернулись.

— Ты мерзавец! Я не могу поверить, что ты…

Он рассмеялся глубоким, соблазнительным смехом, продемонстрировав сверкание белых зубов и ямочки на щеках. Он был очаровательным мерзавцем.

Она потрясла перед ним пальцем.

— Я буду в долгу за это перед тобой, будь уверен.

Он приподнял бровь.

— Я рассчитываю на это, Маркель. — Хрипловатый тон был чистым искушением.

Несмотря на свой возраст и опыт, Грин залилась румянцем. Джорлан был притягателен. Каждый признак, который она видела, свидетельствовал о том, что мужчина нечто большее, чем она даже подозревала. А она нечасто недооценивала кого-то.

Он был определенно более шаловливый, чем она предполагала.

И по какой-то причине, причине, которую она даже не могла назвать, было чувство, что под всем этим он может быть очень, очень опасен. Как может мужчина быть опасным? Она искоса оглядела его.

— Что? — изрек он.

— Я размышляю о тебе.

Он остановился и скрестил руки на груди.

— А что именно вы думаете?

— Я размышляю, что делается за твоими аквамариновыми глазами.

Он медленно моргнул. Умышленно.

— Возможно, ничего.

— Я искренне сомневаюсь в этом.

— Возможно, я просто размышляю о том, что ты думала «показать» мне здесь.

— Я думала, ты показываешь мне.

Он ожидающе пристально уставился на нее.

— Сады?

— Именно. Что вы думаете? — он широко развел руки, демонстрируя пейзаж, но его вопрос был совсем не о посадках.

Она откликнулась в том же духе.

— Я думаю, это прекрасное местечко, с изобилием мелочей и со многими уровнями сложности. Живое, с еле уловимыми тонами и всецело индивидуальное по природе.

— Вы льстите моей семье, — он ровно ответил, не выдавая секрета.

— Рейнарды всегда были известны своими способностями к руководству, конечно, эта характерная черта видна даже здесь, в этом… саду.

— Да, они часто прокладывали путь, по которому следовали другие. — Он внимательно взглянул на нее.

— И это то, что ты хочешь вырастить в своем саду? — многозначительно поинтересовалась она. То, что он подразумевал, было настолько радикальным, что он непременно подвергнется остракизму[95] со стороны приличного общества, особенно если он расскажет об этом другим.

Он неуклонно смотрел на нее.

— Да.

Она выдохнула.

— И как ты надеешься достичь такого? Несомненно, такие семена не прорастут в этой почве и могут на самом деле погибнуть, отравив полностью твой дом.

— Никто не знает, какую форму может принять корень, когда соберутся требуемые условия.

— Будь осторожен, Джорлан, — она отбросила всякое притворство. — Одно — это развлекаться нелепыми идеями, совершенно иное — пытаться воплотить их в жизнь.

— Нелепыми? — он раздул ноздри.

— Ты навлечешь позор на Герцогину юношеской прихотью?

— Это не юношеская прихоть. Но вам не нужно беспокоиться, Маркель. Уверяю вас, я никогда не причиню боль своей бабушке.

От этого утверждения ей стало немножко легче дышать. С минуту она сомневалась, не замыслил ли он какой-нибудь идиотской выходки.

— Полагаю нет, ты сделаешь что-то более подходящее, чтобы заставить молоть языки чем наша прогулка прошлой ночью?

Он пожал плечами.

— Я не думаю, что я интересный предмет обсуждения для Слоя.

— Тогда ты недооцениваешь свое обаяние.

— Обаяние? — его губы сложились в презрительную усмешку, выражающую отвращение. — Это так вы называете это?

— Среди прочего. — Она позволила своему взгляду скользнуть во всей его высоте. В этом была какая-то ирония, что один из наиболее одаренных природой мужчин должен был так отвергать высокие оценки, сделанные леди из Избранной Кварты.

Непохожий на других дебютантов, Джорлан не забеспокоился и не занервничал от ее вульгарного обследования. Вместо этого он стойко встретил ее взгляд своим собственным, заставившим ее ощутить легкое неудобство. Она полагала, что такие взгляды он применял к женщинам, пытавшимся ухаживать за «кусочком бархата».

Что редкое было в этом юном мужчине, что давало ему зрелость и знания необычные даже для мужчин старше его вдвое?

Волнующая мысль пришла к ней. Действительно ли он не?…

Нет, она сама пробовала его, из первых рук узнала о его зарождающей дрожи, его легком нерешительном прикосновении. Что бы ни сделало Джорлана непохожим ни на кого, это было врожденным и не могло быть изменено никаким внешним влиянием или воздействием.

Они прогуливались возле сетчатого пруда.[96] Крошечные перекрещивающиеся волокна покрывали жидкий нижний слой растения, формируя красную зыбь, переходящую в розовый на границе. Сетчатый пруд цвел; несколько крошечных розово-белых почек обозначились на поверхности. Это было прелестное зрелище.

Когда они проходили мимо, сетчатый пруд издал хриплый звук, выпрашивая у Джорлана лакомый кусочек. Тот склонился, с треском отломил ресничку-веточку от ближнего куста, и бросил волоконцам, мимо которых они проходили.

Счастливо булькнув, сетчатый пруд поглотил угощение.

Грин улыбнулась про себя. Несмотря на его высокомерные манеры, в его сердце скрывалась доброта. Снова она вспомнила случай с Кли Клаудин, когда он был еще мальчишкой.

— О чем ты думаешь? — промурлыкал он.

— Я вспоминаю кое-что, произошедшее давным-давно…

— О своей семье? — он отвел назад прядь темно-рыжих волос, упавших ей на глаза.

— Не важно. — Она подняла на него взгляд. Он был мрачен, восхитительно мрачен. — Поцелуй меня, — выдохнула она. — Прямо сейчас.

Он остановился только на секунду, а потом просто начал действовать. Он наклонился вперед, коснувшись ее теплыми, мягкими губами. Неправдоподобно нежный поцелуй. Одновременно чувственный и ласковый.

Приподнявшись на цыпочки, Грин обхватила рукой его затылок. Даже, несмотря на то, что он нагнулся, он все еще слишком возвышался над ней. Другой рукой Грин вцепилась в его плечо, отмечая силу мышц, скрытую слоем гладко-кроеной[97] одежды. Ее пальцы опрометчиво утонули в глубинах его шелковистых черных волос. Их масса была более густой чем все то, к чему она когда-нибудь прикасалась. Мягче. Роскошнее. Пряди скользили меж ее пальцев, обиваясь вокруг руки. «Я когда-нибудь прикасалась к таким волосам?» — она изумлялась ощущению, даримому ими. Прикасаться к Джорлану было чем-то невыразимым, ощущать его непохоже ни на что…

Снова она почувствовала его дрожь.

Джорлан пытался остудить себя под этой чувственной атакой, но не мог. Против своей воли он чувствовал, как целиком отдается осознанию. Чувствовал, как оживает его тело, когда по всей его длине пробегает дрожь.