Антон Карташев - Вселенские Соборы

• Название: Вселенские Соборы
• Автор: Антон Карташев
• Жанр: Научная Фантастика

---

После этого по указанию императора собору пришлось допросить толпу буйных монашеских вождей, в числе их и скандалиста 449 г., сирийского авву Варсума (Барцаума). He добившись толку от этих буянов, требовавших восстановления милого их сердцу Диоскора, собор в виде отписки от этого безнадежного дела предоставил его послесоборному административному усмотрению Константинопольского архиепископа Анатолия.

Светские руководители собора видели, что епископы, утомленные разбором драматических личных конфликтов, не в состоянии уже спокойно перейти к догматическим формулировкам, и перенесли эту главную предписанную им двором задачу на дальнейшее заседание 22 октября. Для облегчения мук рождения нового вероопределения на архиепископа Анатолия была возложена обязанность в приватном кружке подготовить формулу к заседанию. He сохранившаяся полностью, эта формула, насколько мы ее знаем из прений, отражала вкусы большинства, т.е. Кирилловскую александрийскую терминологию. Кроме римских легатов и некоторых антиохийцев почти все епископы стояли за монофизитскую, по существу, формулу…

Влек их в тенета этой богословской западни авторитет св. Кирилла, который был сам в нее уловлен доверием к ходячим текстам отцов церкви, злоумышленно подделанных аполлинаристами. Но нужно было почти столетие, пока Леонтием Византийским не вскрыт был этот удавшийся подлог. A в описываемый период большинство не допускало выражений папы Льва и Флавиана: «две природы по соединении, о» и предлагало уклончивое и двусмысленное: «из двух природ, о».

Светские председатели привели в качестве справки показательный факт, что и Диоскор также употреблял «из двух природ» и обвинял Флавиана за «две природы». На это не кто иной, как сам Анатолий, вдруг заявил, что Диоскор низложен не за веру (!!), a за дерзости (отлучение папы и неявка на соборный суд). Ученик и ставленник Диоскора, сам легко приспособившийся к столичному курсу, еще не сознавал или не хотел сознать действительно еретического энтузиазма Диоскора. Вот в каких потемках еще блуждали даже ведущие личности греческого епископата! На один глаз (кирилло-диоскоровский) они все еще были слепы. Вся острота зрения y них была в другом глазу. И они видели им только одного врага - несторианство. И все еще считали собор армией, долженствующей разгромить этого единственно понятного им врага. На заседании 22 октября, по заслушании проекта формулы, раздались противонесторианские выкрики: «Надо прибавить к этому определению имя св. Марии как Богородицы, ведь Христос - Бог!» Когда Иоанн, епископ Германикийский, пожелал подчеркнуть две природы, раздалось: «Долой несториан!» «Что же тогда делать с письмом святейшего Льва?» - спросили крикунов. Трезвое большинство утверждало, что предложенная формулировка подтверждает томос Льва: «Лев высказывает мысли Кирилла!» Но папские легаты были и этим недовольны. По признанию самого римо-католического историка, «они хотели бы канонизировать самые слова послания к Флавиану» (т.е. томоса, G. Bardy, op. cit., p. 234).

Пасхазин заявил: «Если не принимают письма блаженнейшего апостолического папы Льва, то прикажите нам вернуть наши мандаты, мы возвратимся в Италию, и собор соберется там». Даже Евсевий Дорилейский смутился и предложил отказаться от попытки провести на соборе какое-нибудь вероопределение.

Собор явно переживал кризис, подобный кризисам трех предшествовавших вселенских соборов. И вот тут, как и тогда, сказалась спасительная роль опеки над ним государственной власти. Государственные председатели, после срочного сношения с Двором, поставили собор перед ультиматумом: или собор вотирует вероопределение, или он распускается и переносится на Запад. Пришлось присмиреть и понизить тон. Но все-таки раздались характерные возгласы: «Что же? И разойдемся, если наш проект не нравится!», «Его не хотят несториане!», «Пусть несториане и идут в свой Рим!» И это выкрикивали иллирийцы, которые административно (вместе с их центром - Фессалоникой) принадлежали в качестве окраинного экзархата к Римскому патриархату! Но география одно, a этнография - другое. Это были эллины по языку и богословию, и духовно они были чужды латинскому Риму, a Рим - им.

Чиновники-председатели попробовали было упростить исход собрания сжатым голосованием: кто за Льва и кто за Диоскора?

Но это не прошло, да и, по существу, было неточно. Во-первых, Диоскорово богословие - увы! - не разбиралось соборно на суде над ним. Во-вторых, «или - или» было совсем не в этом контрасте, a в контрасте богословий Льва и Кирилла. С томосом папы несогласимы 12 анафематизмов Кирилла. Но сказать это вслух в тот момент было нельзя, ибо все усилия направлялись на то, чтобы согласовать два по форме несогласуемых богословствования. Оба лица, и Лев и Кирилл, были православны. Но богословие Кирилла носило в себе формальную дефективность, которая требовала чистки, дезинфекции, a не согласительного проглатывания всеми этой заразы. Volens-nolens надо было вновь в поте лица попробовать сформулировать вероопределение, отчего собор до сих пор так упорно уклонялся. Комиссию для нового проекта составили с расчетом удовлетворить спорящие партии. С одной стороны в нее были зачислены все три легата папы; с греческой же стороны были взяты яркие фигуры (кирилловцы и даже диоскоровцы): Фалассий Кесарие-Каппадокийский, Евсевий Анкирский, сам Аттик Никопольский. Комиссию уединили в маленький придел св. Евфимии и затворили двери от беспокоящего вмешательства других членов собора. И, о чудо! Да, это воистину чудо! Вот эта именно комиссия - ее можно было бы назвать комиссией отчаяния - и неожиданно быстро, после перерыва в несколько часов, составила, написала и вынесла мудрейшее тактически, при данных обстоятельствах совершеннейшее, философско-богословски знаменитейшее на все века халкидонское вероопределение! B основу его составители положили Антиохийское вероизложение 433 г., подписанное св. Кириллом (тоже под давлением царского двора), послание самого Кирилла к Несторию («») и, конечно, томос Льва. Компромисс двух богословствований был максимальный. Но из Кирилловой ткани, конечно, выброшена была ядовитая горошина -. Преобладающая победа Льва была бесспорна. Текст звучал так:

,.:.,,..

«Итак, следуя за божественными отцами, мы все единогласно учим исповедовать Одного и Того же сына, Господа нашего Иисуса Христа, Совершенным по Божеству и Его же Самого Совершенным по человечеству; Подлинно Бога и Его же Самого подлинно человека: из разумной души и тела. Единосущным Отцу по Божеству и Его же Самого единосущным нам по человечеству. Подобным нам во всем, кроме греха.

о. ' '.

Прежде веков рожденным из Отца по Божеству, a в последние дни Его же Самого для нас и для нашего спасения (рожденного) по человечеству из Марии Девы Богородицы.

va,, Kopo, о,,,.

Одного и Того же Христа, Сына, Господа Единородного, познаваемым в двух природах неслитно, непревращенно, неразделимо, неразлучимо.

,,.

(При этом) разница природ не исчезает через соединение, a еще более сохраняется особенность каждой природы, сходящейся в одно Лицо и в одну Ипостась.

о, ',,,..

(Учим исповедовать) не рассекаемым или различаемым на два лица, но Одним и Тем же Сыном и Единородным, Богом-Словом, Господом Иисусом Христом.

. о.

Как изначала о Нем (изрекли) пророки и наставил нас Сам Господь Иисус Христос и как предал нам символ отцов наших.»

Возражений не раздалось. Возражатъ было трудно, не обнаружив себя прямо монофизитом. Благоразумные встретили формулу радостным возгласом: «Это вера отцов! Мы все так мудрствуем! Пусть митрополиты сейчас же подпишут ее и - конец!»

Но сенаторы-председатели со счастливой уверенностью в достигнутом окончательном успехе объявили, что подписи откладываются до ближайшего торжественного заседания в присутствии императорской четы.

Безотлагательно, 25 октября, произошло парадное заседание для торжественного провозглашения наконец-то достигнутого вероопределения. Явилась императорская чета - Маркиан и Пульхерия. Как и подобало римскому императору, Маркиан произнес речь на официальном латинском языке; лишь затем она была прочитана переводчиком по-гречески. 355 епископов и их заместителей дали подписи. Число подписавших было приблизительно на 150 человек меньше числа собравшихся на собор. Очевидно, глухая оппозиция новому для многих рядовых провинциалов курсу соблазняла их бежать под разными предлогами от ответственности, a правительство не без чувства облегчения отправляло их на казенный счет по домам, очищая тем атмосферу собора.

Протокол заседания, видимо, сводит воедино восклицания предыдущего и этого заседания: «Мы все так веруем! Мы все согласны! Мы все подписали единодушно. Это вера отеческая, апостольская, православная! Слава Маркиану - новому Константину, новому Павлу, новому Давиду! Ты - мир мира! Ты утвердил веру православную! Многие лета императрице! Ты - светильник веры православной! Тобой мир царит повсюду! Маркиан - новый Константин, Пульхерия - новая Елена!»