Татьяна Апраксина - Пустите детей

• Название: Пустите детей
• Автор: Татьяна Апраксина
• Жанр: Альтернативная история

Девятнадцатый век. Эпоха глобализации. Границы государств стираются, на смену им приходят границы материков и корпораций. Дивный новый мир, в котором человеческая жизнь ценится много выше, чем привычно нам. Но именно это, доступное большинству, благополучие грозит обрушиться, если на смену прежним принципам организации не придут новые...

Франческо Сфорца - потомок древней кондотьерской династии, глава международной корпорации, владелец заводов, газет, пароходов, а также глава оккупационного режима Флоресты, государства на восточном побережье Террановы (мы назвали бы эту часть суши Латинской Америкой). Террорист-подросток из национально-освободительного движения пытается его убить. Тайное общество похищает его невесту. Неведомый снайпер покушается на жизнь его сестры. Разбудили тихо спавшее лихо? Теперь не жалуйтесь...

Версия от 09.01.2010.

---

Вот теперь ей удалось добиться внимания. В первый раз за несколько лет, и прошлым, что самое смешное, Габриэла обязана три года как покойному старшему брату нынешнего покушавшегося. Определенно, от этих Васкесов есть польза.

Прямой взгляд. Осмысленный, собранный. Франческо сейчас весь здесь, насколько это возможно, насколько это потомственно безумное существо способно вместиться в свою материальную оболочку - "семьдесят пять кило костей" - и Габриэла Росси вдруг готова отступить. Возможно, он понимает, что делает. Возможно, это все не рассеянность, беспечность и витание в эмпиреях, а очень точный расчет.

- Тогда, может быть, вы попробуете предупреждать покушения? Что вам для этого нужно - средства, люди, техника, что? Какие меры безопасности я нарушаю? Я что, поехал в гости без охраны к этому Хуану Алваро?! Или все-таки это он оказался в моем кабинете? - ладони впечатаны в стол, Франческо встает и подается вперед, голосом можно выстудить все шесть этажей здания, выстудить и нашинковать на очень тонкие ломтики.

- По твоей директиве. И ты сейчас мешаешь провести расследование, - последняя линия обороны.

- Оставьте в покое юношу. Оставьте в покое ошибившихся. Особенно Анольери, - когда успел заметить, он же даже не читал распечатку! - Оставьте в покое меня. Вы свободны.

Алваро

- Сеньор де Сандовал...

- Рауль, - в третий раз за час поправляет хозяин "террариума".

Алваро неловко называть по имени человека вдвое старше себя, такого, как де Сандовал, чем-то похожего на своего хозяина... начальника, поправляет себя Алваро, потом улыбается: новые привычки вбиваются быстро. Хватило брошенного кем-то из старших "хозяева у собак, придурок!". Васкесу надоело быть придурком, идиотом, кретином и чурбаном, он старается соблюдать правила "террариума", официально, по документам - коррекционной школы для подростков, принадлежащей корпорации "Сфорца С.В.".

Называть директора школы по имени, называть по имени, но на "вы" всех вокруг - соучеников, обслугу, преподавателей... "Вы бестолочь, Алваро" - как это звучит, если вдуматься. Гораздо противнее, чем "ты бестолочь!". Высокомерие европейских завоевателей, их аристократические замашки, насквозь фальшивые и приторные. Честный подзатыльник прислуге куда лучше любимого раулевского "Вы были несколько невнимательны!". В "террариум" вложено столько средств, что отсюда хочется сбежать, вот только территория охраняется слишком надежно - не выйдет, а если и выйдет, то поймают и дадут премию за обнаружение очередной дыры в защите, у некоторых старших на счету по паре-тройке таких наград.

Все вокруг - новое, нарочито элегантное, демонстративно дорогое. Каждая паршивая вилка в столовой - серебро, дизайнерская работа; домашние тапочки, одноразовые ручки, пластиковые стаканчики - тоже сделаны под заказ для корпорации "Сфорца С.В", "Sforza Chimie Biologique", но - высший шик! - никаких логотипов, и наверняка в представительские расходы все эти стаканчики, зажигалки, салфетки и одноразовые носовые платки не включаются. Причем производство - местное, корпорация поддерживает экономику страны, щедро раздавая заказы.

До сих пор Алваро казалось, что он любит элегантные вещи, дорогую одежду и изысканную еду. То, что ему доставалось слишком редко, куда чаще он глазел на то, как оно остается другим, богаче, удачливее. Теперь его тошнило. От возможности жить одному в комнате с такой бытовой техникой, что одни колонки стоили... три зарплаты отца в лучшем случае, про остальное, про ноутбук с лазурным логотипом лучше вообще не думать. От возможности поставить себе на стол гнутый и вытянутый заварной чайник, матово блестящий и слегка шершавый на ощупь, за который он год назад повесился бы. Даже не позолоченная мышеловка, золотая. Платиновая. Противно. Все - напоказ, все - ради выпендрежа: вот в вас, сволочей, сколько денег вложено...

- Рауль, я не хочу посещать занятия. Мне все это, - Алваро обводит рукой комнату, - не нужно. Я убийца. Я хотел убить господина Сфорца... и если мне представится возможность, я его убью.

- Так ходите ж на занятия по физподготовке, - смеется де Сандовал. - Убийца вида несчастного зарезал Франческо ужасного... Алваро, это на анекдот и то не тянет.

- Ваш Франческо! - вспыхивает Васкес. - Его на части разрезать можно, а он не заметит!

- Начальство у нас увлека-ающееся, - мурлычет де Сандовал, щурит желто-зеленые кошачьи глаза, кивает. - Вы пробуйте, пробуйте, это полезно. Первая попытка была хороша.

Они все здесь сумасшедшие, думает Алваро Васкес, спятили, зажрались, мозги заплыли жиром. Вся верхушка корпорации состоит из безумцев, подобных самому Сфорца, и де Сандовал - не исключение. Невысокий, на полголовы ниже Алваро, хорошо сложенный - тонкокостный, но с прекрасно развитой мускулатурой, с руками отменного фехтовальщика - Алваро такие уже видел. Пепельные волосы на уровне шеи прибраны в небрежный "хвост". Холеный красавчик с правильным ярким лицом. Щеголь, даже пижон, слишком увлекающийся украшениями - цепочки, кольца, браслеты, все только авторская работа; а в сочетании с вытертыми джинсами и камуфляжной майкой это смотрится... безумно.

Подобных безумцев здесь хватает - и у каждого свой неповторимый стиль, но де Сандовал по экстравагантности переплевывает многих и многих. Алваро созерцает проколотое в четырех местах левое ухо Рауля. Мелкое колечко, колечко покрупнее - белое золото, синяя капля прозрачного камня... сапфир или все-таки стекло? Морская звезда, не сразу поймешь, что мелкие кристаллики - на самом деле металл; кажется, это называется "капельное серебро".

"Как же я вас ненавижу! - думает Алваро. - Пижоны, педики, выродки европейские..."

Ему самому кажется, что с момента попадания в "террариум" он начал деградировать, скоро будет швыряться оружием угнетенных народных масс и рычать "зажрались, суки!". Год назад, да что там, месяц назад ему подобное бы и в голову не пришло. Жить хорошо, хорошо жить - еще лучше. Спасибо школе, спасибо сеньору де Сандовалу с его перстнями и морскими звездами в ушах. Достали. Майка, которая, наверное, тоже стоит как четыре обеда в приличном ресторане, приличном для Васкеса, а не для де Сандовала, конечно, натирала шею. Своей ценой, не иначе.

- И что ж вы меня так созерцаете? - издевательски спрашивает Рауль, потягивается в кресле. - Глазки мне строить бесполезно, я мальчиками не интересуюсь.

- А по виду и не скажешь, - цедит Алваро, примериваясь, выйдет ли с постели дотянуться до поганца. Ногой бы по этой челюсти...

- Дитя мое, вы прекрасны! - де Сандовал уже не смеется, он попросту загибается от смеха. - Ваши стереотипы истинного мужества у вас на ребрах, ну а мы, извините, как-то не считаем, что мужчину шрамы украшают.

- Ваши побрякушки лучше украшают?

- Ох, Алваро, я ожидал от вас большего. Хотите хамить, так делайте это с умом. Вы неглупый юноша, вы не дитя трущоб, у вас даже не получается всерьез изображать из себя дитя трущоб, вам же самому неловко все это плести...

Попал. Да, неловко, но от бесконечной иронии, снисходительности, эпитетов, вечно указующих на его дикость и неотесанность, хочется вывернуться вон из кожи и изобразить из себя ровно дитя трущоб. Безграмотное, злобное и находящее удовольствие только в разрушении всего мало-мальски оформленного, осмысленного и красивого. Достали. Довели до постоянной тихой истерики, которая булыжником лежит на дне желудка и заставляет злиться еще сильнее.

- Я вам все-таки предлагаю начать заниматься. Пойдемте в спортзал, сейчас. Я предоставлю вам шанс набить мне наглую морду... если у вас получится, конечно.

- Вы с каждым так возитесь? - спрашивает Алваро.

- Поначалу - да, - кивает де Сандовал. - Редко кто адаптируется без проблем.

- Зачем это вам? Вам лично? Так хорошо платят?

- Наверное, хорошо... Я не помню, сколько мне платят, Алваро, - у Рауля честные глаза крупного хищника, тигра или пантеры. - Это правда. Я давно не интересовался. Понимаете, мне... нравится исправлять кривое. Чинить. Выращивать из мальков вроде вас что-то стоящее. Я по призванию садовник, наверное... по тестам так.

Человек в кресле напротив говорит чистую правду, что думает, то и говорит, не стесняется, не оценивает взглядом со стороны, как что будет звучать. За подобное действительно хочется набить наглую морду - за вот эту естественность, свободу и прямоту, которые стоят на... трудно представить, на чем. Трудно представить, что может заставить взрослого человека так говорить с несостоявшимся убийцей, вчерашним школьником, только что нахамившим, да и вопрос задавшим с подковыркой, разумеется.

- Вы по призванию аквариумист, - улыбается Васкес.

- Браво, Алваро! Можете же, когда хотите, меченосец. Вставайте, вставайте, а то пролежни заработаете.

***

Полтора часа разминки. Ни одного знакомого упражнения. Ведро или два выжатого пота. Трижды пробивавшая позвоночник острая боль - и три сеанса вправления невесть чего заклиненного. Руками де Сандовала, разумеется. Любителя починки кривого.