Яна Завацкая - Дороги. Часть первая.

• Название: Дороги. Часть первая.
• Автор: Яна Завацкая
• Жанр: Космическая фантастика

Добрый мир. Возможен ли он в принципе? Наверное. Жаль если он, защищаясь от врагов, становится их подобием. Так тоже ведь бывает. Перед вами первая часть романа о борьбе с сагонами, о Боге, любви, светлом и красивом мире — Квирине. Поджанр — космическая опера.

---

Это Хозяин, подумала она. Тот, кого здесь называют Хозяином. Сагон, вдруг всплыло откуда-то. Лицо слепого изменилось, он шевельнулся, стал ближе к ней. Все-таки он на нее смотрит. Эти глаза... пронизывают... свет из них, такой ослепительный, он жжет, сжигает изнутри.

Это конец. Ильгет ощутила облегчение — так или иначе, это конец. С этим ей не справиться.

«Хочешь, боли не будет?»

Голос раздается где-то под черепом, Ильгет почти физически его ощущает, даже щекотно внутри головы. Сагон не разжимает губ, но ясно, что говорит он. И в тот же миг боль исчезает.

Ее просто нет. Засмеяться от радости. Хочется благодарить... как она благодарна Хозяину. Какое это счастье...

Как легко.

Информация-нужна-любой-ценой.

«Я могу так же легко вернуть боль. И сделать гораздо хуже. Хочешь?»

Нет! Нет, только не это! Пожалуйста! Я не могу, мне больше не выдержать.

«Тогда сделай этот шаг. Ну сделай же его... сделай. Я жду».

«Я не понимаю».

«Доверься мне».

Господи, помилуй...

Легкий укол боли— как напоминание.

Что же делать? И вдруг Ильгет поняла — что...

Поверить ему, поверить до конца, только и всего.

Но это же враг, это из-за него, только из-за него меня мучают, чтобы бороться вот с этим врагом, я согласилась даже на такое. Я не помню, как и почему, но он — враг.

«Ну? Ильгет, сделай этот шаг. Ты нужна мне. Сделай, ты не пожалеешь».

Но в моем сердце нет доверия. Нет, и оно не может само по себе появиться. Я помню, что это враг. Сагон.

«Значит, я враг?» Угроза в голосе была недвусмысленной. Ильгет в ужасе поняла, что ее ждет, но толком не осмыслив ответ, вслух прошептала.

— Да.

Боль обрушилась снова. В руках сагона сверкнула длинная игла. Он медленно воткнул ее в руку Ильгет, у локтевого сгиба. Но это не так уж больно, и это не шприц... Сагон сжал иглу пальцами.

Ильгет сначала показалось, что в руке торчит раскаленный стержень, и все тело вращается вокруг него, и эта боль была страшнее всего пережитого ранее.

А потом свет померк. Последнее, что она видела сквозь невыносимую боль — страшно сияющие слепые светлые глаза. Сияющие во мраке. И сквозь это сияние что-то неудержимо втягивало Ильгет в глубокую, бездонную воронку, и свет слепил и жег... отчаяние оттого, что она могла, могла как-то это предотвратить, но вот теперь уже поздно, и она сама это выбрала...

...Тело пришпилено копьями, копья торчат даже из лица, и не пошевелиться, хотя вокруг — огонь. Огонь, но она не сгорает. Но хуже всего — это солнце вверху. Оно черное и ослепительное. Оно похоже на пасть... Это и есть пасть. И не одна. Много зловеще ощеренных пастей. Проклята. Проклята навсегда.

Дверь была заперта, Арнис выбил ее ударом ноги. Раньше, чем стоящий в комнате человек успел повернуть голову, он выстрелил, сработали плечевые бластеры бикра. И уже только после этого сообразил, что враг был не в привычной черной форме. Он медленно валился на пол с развороченной, дымящейся грудью. Арнис сделал шаг вперед, напряженно осматриваясь — других сингов в помещении не было. Убитый упал, и только тогда Арнис увидел его глаза. Открытые глаза. Колени Арниса подкосились, сердце остановилось на мгновение.

Он убил сагона.

Этого не могло быть, это не бывает — так просто. Но некогда размышлять, Арнис бросился к лежащему на столе... страшному. И тут сердце остановилось второй раз, он узнал... с трудом, но узнал.

Она все еще жива...

Самым ужасным было то, что Ильгет смотрела на него. Что из этого черного, вспухшего, блестящего от крови на него смотрели — вполне осмысленно — живые щелочки глаз, полных боли и ужаса. И прямо под глазами торчали длинные металлические иглы — Господи, в кость, что ли, он их вогнал? Арнис осторожно стал вынимать иглы, толчком выплеснулась темная кровь... По всему телу иглы. Из горла Ильгет вырвался хриплый стон.

— Иль, уже все, — тихо сказал Арнис, — все кончилось. Все хорошо.

Вот, вроде бы, все иголки. Поставить зена-тор? Глаза Ильгет закатились, она снова потеряла сознание. Арнис пощупал пульс на шее, сердце еще работало, слабо, взахлеб. Донесу, подумал он. Поднял девочку на руки. Ничего...

С Ильгет на руках он пробежал по коридору, у выхода его встретил Гэсс. Только взглянул на жуткую окровавленную ношу, глаза его расширились.

— Давай скорее... я прикрою!

— Спасибо! — ответил Арнис. Гэсс бежал рядом с ним, чуть сзади, держа лучевик наперевес.

...Снятие молекулярного пароля.

Торопливый бег по настилу.

Корабль. Слава Богу! Навстречу бежит Керк, врач, предупрежденный по рации.

— Господи, Арнис! Что это?

— Керк, сделай все... ты слышишь — она должна жить! Она не может умереть, пожалуйста!

— Хорошо, я понял, — Керк взял Ильгет на руки, — она лонгинка?

— Да.

— Иди, работай, Арнис. Я все сделаю.

Врач пошел по коридору, держа на руках искалеченное тело Ильгет. Она тихо хрипела — или дыхание так вырывалось... Бог ты мой, она в сознании.

— Сейчас, — пробормотал Керк по-лонгински, — сейчас, милая, подожди.

В медотсек. Скорее уложить на стол. Все аппараты включить, полная готовность.

— Сейчас, моя хорошая... слышишь меня?

Губы шевельнулись. Да.

— Больно тебе? Сейчас, родная, сейчас все будет хорошо.

Зена-тор... на голень, трудно найти живое место на теле. Атен — максимальную дозу. Противошоковый набор. Теперь мониторинг. Керк аккуратно, не надавливая на кожу, приклеил пару датчиков. Взглянул на монитор, быстро добавил несколько компонентов во вливаемую смесь. Посмотрел на лицо лонгинки.

— Сейчас, родная... сейчас все пройдет. Лучше стало?

— Да, — прошептала она, — я спать хочу. Можно?

— Да, конечно, спи, маленькая. Спи.

Глаза закрылись. Только боль утихла — и сразу заснула. Как давно уже она терпит? Сколько она не спала?

Ильгет открыла глаза. Боли не было. Совсем.

Рядом с ней сидел Арнис. Она его помнила. И еще врач, его лицо она видела последним. И еще — Иволга. Теперь Ильгет вспомнила — Иволга. Подруга. И еще двое незнакомых, совершенно незнакомых. И все они смотрели на нее.

— Иль, — дрогнувший чей-то голос.

— Арнис, — прошептала она. Голосовые связки давно сорваны.

— Не болит?

— Нет, — Ильгет подумала, почему они все так смотрят на нее. И сообразила, — Арнис, я умру?

— Нет, нет, — пальцы Арниса коснулись ее руки, — ты будешь жить. Мы летим на Квирин, ты слышишь? Мы вытащим тебя. Ты будешь жить.

— Все, — говорит Керк на линкосе, Ильгет не понимает его, — посмотрели? Она жива и в своем уме. Теперь выметайтесь отсюда. И ты, Арнис, выметайся, пожалуйста. Ложись спать, я не собираюсь еще и тебя лечить, мне некогда. Останется Иволга, будет мне ассистировать.

Все куда-то исчезают. Остаются только Керк и Иволга. Они не смотрят на Ильгет, переговариваются на своем языке, непонятно, что-то там делают. С ее руками.

... Иволга наклеивает что-то на лицо Ильгет. Очень осторожно. Но Ильгет не чувствует боли. Глаза Иволги полны жалости и любви.

— Иль, не больно? Хорошо? Может, ты пить хочешь?

— Да.

У ее губ оказывается носик поилки. Как хорошо. Ильгет медленно пьет. Очень приятная жидкость, кисловатая.

— Поспи, Иль. Тебе лучше поспать.

Когда корабль опустился на Квирин, Ильгет впала в бессознательное состояние. Надолго. Было очень похоже на кому.

Все же довезли живой, думал Арнис. Горечь и тоска сдавливали его душу. Не уберег, не защитил. И сомнительно, что она выживет, так сказал Керк. Врачи не боги, чудес творить не умеют. Но хотя бы довезли до Квирина живой.

— Я с тобой пойду, — тихо сказала Иволга сзади.

— Тебе домой... у тебя же дети.

— Подождут. Я им объясню. Ненадолго хотя бы.

В больнице уже ждали. Позвонили из космопорта. Миран, опытный космический врач, назначенный для Ильгет, встретил их в коридоре. Керк, Арнис, Иволга, Ильгет на гравиносилках, укутанная в теплое невесомое одеяло.

— Идемте в палату, — он подтолкнул гравиносилки. На ходу попросил:

— Объясните, что с ней произошло.

— С ней много чего произошло, — буркнул Керк. Гравиносилки внесли в палату. Миран переложил раненую на кровать-стол. Стал быстро осматривать.

— Как долго все это было? — спросил он.

— Раны все эти... в последние дни, — пробормотал Арнис, — ее почти месяц ломали болеизлучателем, а потом... не знаю, дней семь наверняка, они стали ее бить.

— Ясно... так, это что?

— Мне пришлось ампутировать фаланги, — объяснил Керк, — раздавленные раны. Интоксикация.

Миран водил над искалеченным телом Ильгет раструбом сканера. На стенном мониторе, понятные только для посвященных, мелькали контуры и переливы внутренних органов.

— Много переломов. Что с биохимией?

— Я сбросил тебе сегодняшние результаты, — сказал Керк, — но возьми еще раз, у нее все быстро меняется.