Леонид Бахревский - Рассказы

• Название: Рассказы
• Автор: Леонид Бахревский
• Жанр: Современная проза

---

А потом преследование, развертывание в атакующую цепь, снова в колонну. Стрельба, бег, гранаты. Короткие привалы, и вновь — вперед.

Последний раз мы атаковали опушку леса. Я был на самом фланге и первым добежал до большой сосны. Опустился рядом. Лечь можно было только на бок, с рюкзаком возиться долго. Солнце ушло за горизонт, на небе остались только его отблески. Сонная пчела кружила над желтым цветком. А я смотрел на все это безразлично. Порадоваться не было сил.

И дорога продолжалась, и исчез груз на плечах. Хотелось одного — скорее дойти. Где же она, эта заветная полянка. Дорога огибала деревья, обещала, обещала и снова обманывала. Это уже было совсем недавно. И ноги страшно ныли, жгли, ломили. Километров 30 сделали сегодня, наверное. Может, и меньше, а это так с непривычки кажется.

А потом мы ставили палатки, подогревали тушенку. И было холодно в наступившей прохладе и в наших хэбэшках, принявших семь потов.

— Я пройдусь, — сказал я.

Повесил на плечо автомат и пошел кругом лагеря. Костер скрылся за кустами. На пять шагов вперед уже ничего не разберешь. Тишина. Деревья тоже спят. Нет, сегодня они не любуются луной, не подставляют под ее серебряные лучи свои листья. Луны нет.

Только звезды. Таинственные и живые, непонятные. Как маленькие свечки на елке в темной комнате. Большие цветные фонари потушены. И остались они, древние хранители вечных истин, тайн, сокрытых от глупых глаз черным покрывалом ночи. Звезд было много. Я когда-то видел столько, но очень давно, ведь все последнее время жить приходилось в городе. Какие же вечные истины можно поведать городу? А в Спасском созвездия мне показывал папа. И теперь я вспоминал: вот Лебедь, Орел, Волопас с желтым Арктуром. А любимой моей звездой был Сириус. Он был главной жемчужиной моего космоса до тех пор, пока я не понял, что мечты здесь, прямо перед глазами, на земле. И редко взглянешь на небо. А взглянешь — вот они. Смотрят и напоминают о том, куда надо обязательно заглядывать...

Подходило к концу наше дежурство. Уж почти два часа, как наступило завтра, и пора было возвращаться в палатку. Спать. И будет еще одно завтра, и будет еще один жаркий военный день.

НОЧНЫЕ СТРЕЛЬБЫ

— Второй взвод, в классы!

Мы направились в тепло. Тренировка по вскакиванию и выскакиванию из БМП окончилась. Отдыхаем.

Уральское лето. Два дня постоят жаркие, потом откуда ни возьмись ветер, холод, дождь. А потом снова солнце греет.

В классе царила полудрема. Прорешали все варианты задач, сто раз разобрали устройство пулемета. Теперь кто-то разговаривал, кто-то задумчиво глядел в одну точку. Мы заняли освободившиеся места и погрузились в общую атмосферу. Сколько прошло времени, не знаю, как вдруг тишину нарушил крик:

— Обед приехал!

Мы высыпали из класса. Надо было успеть взять миску, не проворонив кружку.

— Сегодня и ужинаем здесь, — объявил замполит. — Сегодня мы остаемся на ночные стрельбы.

После обеда мы занимались уборкой, другим занять нас было нечем. Ждали сумерек. И вот солнце перестало слепить глаза. Поле, дальняя стена начали сливаться. Поднялась на горизонте белая дымка, и наконец я увидел месяц, бледный, матовый, — вестник ночи.

— Война идет и днем, и ночью, — построив нас, сказал командир роты. — Вот и вы, стрелки, должны научиться стрелять в темноте. Для этого сегодняшние занятия.

Первыми стреляли первый и третий взводы.

— Сейчас начнем грохотать, — сказал мне взводный. — А ты пока идешь в оцепление, справа от огневого городка. Смотри, чтоб никто не прошел в зону обстрела.

— Да мимо меня и муха не пролетит, — сказал я и, накинув на плечи плащ-палатку, отправился выполнять приказание.

Хороши здесь вечера, да любоваться некогда. Облака, цвета — все необычно для центральной России. И сегодня небо было красочным. Бледно-желтое сияние там, где только что село солнце, переходило в зеленоватое, потом в нежно-голубое. А дальше были облака. Одни — огненные, клубящиеся, другие — черные, тяжелые, словно базальтовые глыбы. Черные и красные — настроение беды и подвига. Передо мной лежало широкое поле. Вдали все слилось в темный силуэт. Ни ветерка. Трава не шелохнется, словно торжественно встречает надвигающуюся ночь. Почти как на картине Васнецова "Витязь на распутье". Не хватает только воронов да костей белых. Остановился воин, читает надпись на вечном камне. Заветна каждая дорога. Притаилось поле дикое, страна незнаемая. И что только не ждет здесь чужака, пришедшего за чудесами.

Ба-бах! Я вздрогнул, обернулся и увидел стремительно улетавших к дальним холмам красных светлячков. Ба-бах! Это началась стрельба. Новая стайка светлячков унеслась вдаль. Вот один вдруг подскочил, резко ушел в небо. Красиво. Это трассирующие пули. Совсем уже стемнело, а они, легкие, веселые, неслись в неизвестность. Но посылают их для того, чтобы оборвать чью-то жизнь.

Зловещая красота — красота войны. Красивая форма, красивый шаг, красивое во все времена оружие. Все это армия, наша солдатская красота. Но мы призваны сюда, чтобы научиться убивать. Злое умение, но необходимое. Слишком много разбойников вокруг, а сунуться — боятся, боятся наших пуль, наших зловещих красных светлячков. Кто знает, скольким еще поколениям придется овладеть солдатской злой наукой, но я верю, когда-нибудь люди будут учить своих детей только творить, а не уничтожать. Зло и красота станут непримиримым противоречием. И верят в это тысячи людей.

— Ваш взвод стреляет, я сменяю тебя, — подбежал мой друг Женька Федоров.

Взвод построился в две шеренги перед машинами. Назначили командиров и наводчиков. Мне выпало сейчас боевое отделение.

Подали сигнал "К бою!"

Утренняя тренировка не прошла даром. Мы мигом влетали в люки. Я щелкнул тумблерами, включил сетку прицела, передернул затвор пулемета. Передо мною лежало черное поле. Сейчас подымутся мишени.

СОЛДАТЫ И СОЛДАТИКИ

До стрельбища — шесть километров. Встаем мы до света и идем туда потренироваться, научиться класть мишени с первого выстрела. А возвращаемся в казарму, когда уж луна в полном блеске.

Сначала идем мимо разных складов, гаражей, потом лесом. Дальше проходим по поселку и — в поле. Путь неблизкий. Идешь и думаешь себе о разном.

До конца службы еще 500 дней, полтора года или семьдесят с лишним недель. Каждую цифру воспринимаешь по-разному. Днями считать — не так уж долго, неделями — кажется, значительно больше, а полтора года — это и вовсе что-то застывшее, остановившееся.

— Ты службы не бойся, — говорил мне отец. — Пехота — это избитые ноги, это каждодневная беготня по полям, но зато эту жизнь ты будешь знать изнутри. Про кого ни пришлось бы тебе писать или читать, про македонцев, римлян, наших чудо-богатырей — все у тебя будет перед глазами и в памяти.

С начала нашей службы прошло полгода:

Знал он муки голода и жажды,

Сон тревожный, бесконечный путь...

Частью и мы уже так сказать о себе можем.

Ноги, затвердив ритм, сами собой держат шаг. Мы идем мимо хорошеньких деревянных домиков с загадочными наличниками, дымящимися кирпичными трубами. Топят печки. И в колеблющемся воздухе плывут воспоминания. Когда-то и мы большой семьей жили в деревянном одноэтажном доме. Был сад, огород и печка была. Бабушка пекла "наполеон", блины. Как хочется сейчас бабушкиных блинов! А мы были маленькими, радостными детьми. По вечерам мы выходили искать созвездия, мы строили из кубиков дворцы и, конечно, играли в солдатиков, играли в войну.

Каждый солдатик был у нас каким-то героем из мировой истории. Вещий Олег и Ричард Львиное Сердце, герцог Альба и Дмитрий Донской, Король Артур и ИАЬЯ^ Муромец. Наши армии сражались день и ночь. Мы покорили множество стран, сыграли десятки сражений. Мы были увенчаны славой великих полководцев и императоров.

И в наших детских войнах гибли храбрые витязи. Кто от неприятельского меча, кто от меткой стрелы. И всех их было очень жалко, и часто какой-то знаменитый погибший рыцарь вдруг снова входил в игру. Он, оказывается, не погиб, а был ранен и излечился чудесным бальзамом. И почти всегда такой герой, поборовший саму смерть, приносил мир. Мы устраивали парад войскам. Всадники и пехотинцы. Они были могучи и прекрасны. И полководцы смотрели друг другу в глаза, глубоко вздыхали и крепко пожимали друг другу руки. Мир! Враги становятся братьями. И начинается новая сказка, какое-нибудь далекое удивительное путешествие со всеми опасностями и тайнами. И как это хорошо, когда мир.

А теперь мы шагаем в строю. Сверкают бляхи, блестят начищенные сапоги. Взгляните, полководцы, как молоды и хороши ваши солдаты, и взгляните друг другу в глаза. Поймите, как это хорошо, когда мир!

И, наверное, понимают. И поэтому они так строги, так требовательны, наши лейтенанты, капитан, подполковники. Они знают, что если будут у страны хорошие пехотинцы, моряки, артиллеристы, значит, будут и большие семьи, и бабушкины блины, и игрушечные дворцы, и игрушечные солдатики. Значит, будет о чем сказать: как это хорошо!