Роберт Хайнлайн - Звездный зверь

• Название: Звездный зверь
• Автор: Роберт Хайнлайн
• Жанр: Детская фантастика
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-023377-9, 5-9577-1220-5

В романе ведётся повествование о загадочном существе, инопланетянине, домашнем животном Ламмоксе, которое живёт у своего приятеля и самого близкого друга Джона Томаса Стюарта. Но вырвавшись однажды из своего маленького мира, Ламмокс сразу же приковывает к себе внимание.

Люди, увидев непонятное для себя существо, решили уничтожить его. Но вот только уничтожить Ламмокса оказалось не так-то просто — выясняется, что диковинный и неудобный зверь, оказывается разумный житель дальней планеты, от которого неожиданно зависит жизнь землян. И тут, главным оказывается отношение отдельного землянина и отдельного инопланетянина. И личные отношения установившиеся в незапамятные времена, проявляют себя сильнее, чем голос крови и доводы разума.

---

Ламокс без интереса посмотрел на Гринберга и сказал:

— Здравствуйте, господин уполномоченный, Сергей Гринберг, — выговаривая четко слова, но не очень хорошо произнеся имя и фамилию.

— Здравствуй, Ламокс, — сказал Гринберг, и тут часы на здании суда пробили назначенное для заседания время. Судья О'Фаррел повернулся к нему и сказал:

— Десять часов, господин уполномоченный. Думаю, нам пора идти.

— Не торопитесь, — ответил задумчиво Гринберг. — Без нас не начнут. Меня заинтересовала эта сторона расследования. Мистер Стюарт, какой у Ламокса коэффициент умственного развития по человеческой шкале?

— Что? А! Его коэффициент умственного развития? Не знаю, сэр.

— Боже мой! Неужели вы никогда не пытались этого выяснить?

— Да нет, сэр. Я имею в виду: да, сэр. Во времена моего дедушки кто-то проводил с ним какие-то исследования, но дедушке так стало больно от того, как они с ним обращались, что он их прогнал. С тех пор мы держим незнакомых людей подальше от Лами… по крайней мере, большинство из них. Но он настоящий умница. Можете сами убедиться.

Судья О'Фаррел зашептал Гринбергу:

— Этот зверь не умнее хорошей собаки, даже если и может повторять, как попугай, человеческую речь. Я это знаю.

Джон Томас возмутился.

— Я все слышал, судья. У вас предубеждение.

Судья хотел было ответить, но в разговор вмешалась Бетти.

— Джонни, вспомни, что я тебе говорила. Разговаривать с ними буду я.

Гринберг не обратил на это вмешательство внимания.

— Были какие-нибудь попытки изучить его язык?

— Сэр?

— М-м-м, очевидно, нет. Он мог быть привезен еще до того, как научился говорить… я имею в виду, говорить на своем языке. У него должен быть свой язык. К ксенологов есть аксиома, что речевые центры формируются только у существ, которые эти центры используют. То есть, он вообще не смог бы выучить человеческую речь, как речь, даже очень слабо, если его собственное племя не пользовалось бы речью как средством общения. Он может писать?

— Но как, сэр? У него же нет рук.

— М-м-м, да. Тогда, отталкиваясь от теории, готов держать пари, что относительный индекс у него не ниже сорока. Ксенологи нашли, что высшие типы, уровня человека, всегда обладают тремя характеристиками: речевыми центрами, манипуляторными устройствами и, посредством этих двух, умением сохранять информацию в виде записей. Так что можно заключить, что племя Ламокса в своем развитии значительно отстает от нас. Вы изучали ксенологию?

— Слишком мало, сэр, — смущенно произнес Джон Томас. — Только те книги, что смог найти в библиотеке. Но собираюсь основательно заняться ксенологией и внеземной биологией в колледже.

— Прекрасно. Это весьма обширная область. Вас удивит, как трудно найти ксенологов для Министерства. Но почему я спросил об этом: как вы знаете, Министерство вмешалось в это дело из-за него, — Гринберг указал на Ламокса. — Была вероятность, что ваш зверь относится к расе, имеющей с нами договорные отношения. Раз или два, как ни удивительно это может выглядеть, чужеземцы, посещавшие нашу планету, по ошибке принимались за диких зверей, и результаты бывали плачевными.

Гринберг нахмурился, припоминая ужасный случай, который удалось замять, когда член семьи посла с Лладора был найден мертвым, выставленным как чучело в антикварном магазине на Виргинских островах.

— Но здесь такой опасности нет.

— Я тоже так думаю, сэр. Ламокс — член нашей семьи.

— Совершенно верно, — уполномоченный обратился к судье О'Фаррелу. — Можно вас на минуту, судья? Для личной беседы?

— Конечно, сэр.

Они удалились. Бетти подошла к Джону Томасу.

— Все будет хорошо, — зашептала она, — если ты воздержишься от дальнейших глупостей.

— А что такого я сделал? — запротестовал он. — И почему ты думаешь, что все будет хорошо?

— Это очевидно. Ты ему понравился, и Ламокс тоже.

— Не вижу, как это поможет расплатиться за витрины «Бон Марше» и все эти фонарные столбы.

— Береги свои нервы и делай так, как я тебе скажу. Не успеем мы покончить с этим делом, как они за все заплатят, вот увидишь.

А неподалеку от них Гринберг объяснял судье О'Фаррелу:

— Судья, из того, что я узнал, мне кажется, что Министерство инопланетных дел должно устраниться от этого дела.

— Не совсем понимаю вас, сэр?

— Позвольте объяснить. Чего бы я хотел, так это отложить слушание на двадцать четыре часа, пока я не проверю свои заключения в Министерстве. Затем я смогу отбыть, оставив это дело местным властям. Я имею в виду, конечно, вас.

Судья О'Фаррел поджал губы.

— Я не люблю, когда дело откладывают в последнюю минуту, господин уполномоченный. Мне кажется несправедливым приказывать занятым людям собираться вместе за свой счет и терпеть личные неудобства, а затем говорить, чтобы они пришли на другой день. Это выглядит недостойным для правосудия.

Гринберг нахмурился.

— Действительно… Дайте подумать, нельзя ли подойти к этому с другой стороны. Из того, что сказал мне молодой Стюарт, я считаю, что это случай, не требующий нашего вмешательства, исходя из ксенополитики Федерации, даже если причина рассматриваемого вопроса связана с чем-то внеземным, а потому имеются законные основания для нашего участия, при необходимости. Хотя Министерство и обладает властью, эта власть используется лишь в тех случаях, когда необходимо избежать неприятностей с правительствами других планет. На Земле имеются сотни тысяч отличных от людей разумных существ или в качестве постоянных жителей, или в качестве посетителей, имеющих легальный статус по межпланетным договоренностям. Формально — людей, хотя очевидно, что они не люди. Ксенофобия все еще имеет место, особенно в наших тихих заводях… Нет, я не имею в виду Уэствилль! Человеческая природа остается неизменной, каждый из этих инопланетян — потенциальный источник неприятностей в межпланетных отношениях.

Простите, что я говорю то, что для вас очевидно: это необходимое вступление. Министерство не может ходить и утирать носы всем нашим инопланетным посетителям… и даже только тем, у которых они есть. У него нет для этого штата, и, конечно, желания. Если один из них попадает в неприятное положение, обычно достаточно бывает сообщить местному начальству о наших договорных обязательствах перед планетой, откуда родом инопланетянин. В редких случаях министерство сами вмешивается. И здесь, по-моему, не тот случай. При первом же взгляде на него видно, что наш друг Ламокс является «животным», как понимает это закон, и…

— Было какое-то сомнение? — удивленно спросил судья.

— Могло быть. Поэтому я и здесь. Несмотря на его ограниченные способности говорить, отсутствие необходимых способностей удерживает его племя от возвышения до того уровня, на котором мы могли бы признать их разумными существами. Поэтому он — животное. А значит, у него лишь обычные права животных, по нашим человеческим законам. Поэтому Министерство к этому отношения не имеет.

— Понятно. В моем суде никто не станет проявлять по отношению к нему жестокость.

— Конечно. Но и еще по одной, достаточной веской причине Министерство не имеет к этому интереса. Предположим даже, что это существо — человеческое в том смысле, как это трактуют «Обычаи цивилизации» с того момента, когда мы впервые установили контакт с расой «великих марсиан». Хотя это не так, но предположим.

— Условно допустим, — согласился О'Фаррел.

— Мы условно допустим это. Тем не менее он не может быть под патронажем Министерства, поскольку… Судья, вы знаете историю «Трейл Блейзерс»?

— Так себе. Только то, что есть в курсе обычной средней школы. Я не интересуюсь космическими историями. На нашей собственной Земле вполне достаточно путаницы.

— Да, вы правы. Итак, «Трейл Блейзерс» совершил три первых путешествия через гиперпространство, когда только-только открыли гиперпространственный переход и такие полеты были столь же безрассудными, как и путешествие Колумба. Они не знали, куда летят, и у них были смутные представления о том, как возвратиться назад… и действительно, «Трейл Блейзерс» так и не вернулся из третьего путешествия.

— Да, да, припоминаю.

— Дело в том, что молодой Стюарт — я не могу называть его полным именем, это кажется неправдой — рассказал, что это неуклюжее существо с глупой улыбкой привезено из второго путешествия «Трейл Блейзерс». Это все, что мне нужно было знать. У нас нет договоров ни с одной из планет, которые посетила эта экспедиция, нет торговли, нет никаких отношений. Для закона они не существуют. Поэтому единственными законами, применимыми к Ламоксу, являются наши собственные внутренние законы. Поэтому Министерство не должно вмешиваться — а если уж оно вмешалось, то специальный уполномоченный, такой, как я, обязан будет руководствоваться всецело только внутренними законами. Ну а потому у вас выше квалификация, чем у меня.