Джон Голсуорси - Толпа

• Название: Толпа
• Автор: Джон Голсуорси
• Жанр: Проза

---

Кэтрин. Меня гораздо больше беспокоят те, кто привык швырять грязью в родную страну, а теперь превозносит Стивена как героя! Вам известно, что он задумал?

Стил. Увы, да! Мы должны заставить его отказаться от мысли выступать повсюду с антивоенными лекциями, миссис Мор, мы просто обязаны это сделать.

Кэтрин (прислушиваясь). Делегация прибыла. Пойдите за ним, мистер Стил. Он в своем кабинете в палате общин,

Стил выходит, а Кэтрин стоит, не зная, что делать. На мгновение он снова открывает дверь, чтобы впустить делегацию; затем удаляется. Входят четыре джентльмена, всем своим видом показывая, что они пришли по важному делу. Первый и самый живописный из них, Джеймс Хоум, худой, высокий человек с седой бородой, густой шевелюрой, хмурыми бровями и полузастенчивыми, полудерзкими манерами, то грубый, то чересчур вежливый, один из тех, кто еще не вхож в высшее общество, однако втайне весьма высокого мнения о себе. Он одет в светлый шерстяной костюм, красный шелковый галстук пропущен сквозь кольцо. Вслед за ним идет Марк Уэйс, круглолицый человек средних лет, с гладкими темными волосами и с едва намеченными бакенбардами, у него привычка постоянно потирать руки, как будто он что-то продает высокочтимому покупателю. Он довольно плотного сложения, одет в черный костюм, с массивной золотой цепочкой на жилете. За ним шествует Чарлз Шелдер, адвокат. Это человек лет пятидесяти, с лысой яйцеобразной головой, в золотом пенсне. У него маленькие бачки, кожа нездорового, желтоватого оттенка, довольно добродушное, но настороженное и недоверчивое выражение лица, а когда он говорит, то как будто пережевывает пищу. Это впечатление возникает от его резко выдающейся вперед верхней губы. Замыкает шествие Уильям Бэннинг, широкоплечий, энергичный человек, пробивший себе дорогу из низов. Ему можно дать от пятидесяти до шестидесяти лет, у него седые усы, румяное лицо

сельского жителя и живые карие глаза.

Кэтрин. Здравствуйте, мистер Хоум!

Xоум (целуя ей руку несколько подчеркнуто, как бы для того, чтобы продемонстрировать свою неподвластность женским чарам). Миссис Мор! Мы совсем не ожидали... Мы считаем за честь...

Уэйс. Как вы поживаете, сударыня?

Кэтрин. А вы, мистер Уэйс?

Уэйс. Благодарю вас, сударыня, превосходно!

Шелдер. Как ваше здоровье, миссис Мор?

Кэтрин. Очень хорошо, спасибо, мистер Шелдер.

Бэннинг (говорит с явно провинциальным акцентом). Вот повод-то для встречи с вами не ахти какой удачный, мэм.

Кэтрин. К сожалению, да, мистер Бэннинг. Прошу вас, джентльмены. (Видя, что раньше нее они не усядутся, садится за стол.)

Все постепенно рассаживаются. Каждый член делегации по-своему старается уклониться от прямого разговора на волнующую всех тему, а Кэтрин столь же

упорно стремится заставить их заговорить об этом.

Мой муж вернется через несколько минут. Он здесь рядом, в палате общин.

Шелдер (который занимает более высокое положение в обществе и лучше образован, чем остальные). Вы живете в прелестном месте, миссис Мор! Так близко к... э... центру... как бы сказать... притяжения, а?

Кэтрин. Я читала отчет о вашем втором собрании в Толмине.

Бэннинг. Дело плохо, миссис Мор, дело плохо. Нечего и скрывать это. Его речь - просто какое-то помешательство. Да-с, вот что это такое! Нелегко будет это уладить. И как только вы ему позволили, а? Я уверен, что вы-то не разделяете этих взглядов.

Он смотрит на нее, но вместо ответа она только крепче сжимает губы.

Я скажу вам, больше всего поразило меня, да и всех избирателей тоже, что когда он выступал с этой речью, он уже знал, что наши войска перешли границу.

Кэтрин. Не все ли равно, знал он или не знал!

Xоум. Но это же запрещенный прием - удар в живот. Вот мое мнение! Вы уж извините меня!..

Бэннинг. Пока война не началась, миссис Мор, каждый, конечно, может говорить что ему угодно, но после! Это уже значит выступить против своей родины! Да-с, его речь произвела сильное впечатление, знаете ли, сильное впечатление.

Кэтрин. Он уже давно решил выступить. Просто по роковому стечению обстоятельств в этот момент пришло известие о том, что война уже началась.

Пауза.

Бэннинг. Ну, я полагаю, все это верно. Но нам сейчас нужно одно - чтобы это не повторилось.

Xоум. Конечно, его взгляды весьма благородны и все такое, но надо же принимать во внимание и людское стадо, вы уж извините меня!

Шелдер. Мы пришли сюда, преисполненные самых дружеских чувств, миссис Мор, но вы сами понимаете: это уже никуда не годится!

Уэйс. Мы сумеем его урезонить! Вот увидите, сумеем!

Бэннинг. Нам, пожалуй, лучше не упоминать о том, что он знал о начале военных действий!

При этих словах с террасы входит Мор. Все встают.

Мор. Добрый день, джентльмены! (Подходит к столу, не пожимая никому руки.)

Бэннинг. Так как же, мистер Мор? Вы совершили прискорбную ошибку, сэр. Я говорю вам это прямо в лицо.

Мор. Не вы один, Бэннинг. Садитесь, пожалуйста, зачем вы встали?

Все постепенно снова усаживаются, а Мор садится в кресло Кэтрин. Она одна остается стоять, прислонившись к стене у портьеры, и наблюдает за

выражением лиц присутствующих.

Бэннинг. Вы утренние телеграммы видели? Говорю вам, мистер Мор, - еще одна такая неудача на фронте, и вас попросту сметут с лица земли. И тут уж ничего не поделаешь. Такова природа человека.

Мор. В таком случае не отказывайте и мне в праве быть человеком. Когда я выступил вчера вечером, это мне тоже кое-чего стоило! (Показывает на свое сердце.)

Бэннинг. Уж больно внезапный поворот, - вы ведь ничего такого не говорили, когда выступали у нас на выборах в мае.

Мор. Будьте справедливы и припомните, что даже тогда я был против нашей политики. Три недели тяжелой внутренней борьбы - вот чего стоило мне решение выступить с этой речью. К таким решениям, Бэннинг, приходишь очень медленно.

Шелдер. Вопрос совести?

Мор. Да, Шелдер, даже в политике приходится иногда думать о совести.

Шелдер. Ну, видите ли, наши идеалы, естественно, не могут быть такими высокими, как ваши!

Мор улыбается. Кэтрин, которая подошла было к мужу, снова отходит от него, как бы испытывая облегчение от этого проблеска сердечности. Уэйс потирает

руки.

Бэннинг. Вы забываете одну вещь, сэр. Мы послали вас в парламент как своего представителя; но вы не найдете и шести избирателей, которые уполномочили бы вас выступить с такой речью.

Мор. Мне очень жаль, но я не могу идти против своих убеждений, Бэннинг.

Шелдер. Что там говорится насчет пророка в своем отечестве?

Бэннинг. Э, нам сейчас не до шуток. Мистер Мор, я никогда не видел, чтоб люди так волновались. На обоих собраниях все были решительно настроены против вас. В избирательный комитет идут потоки писем. И некоторые из них от очень достойных людей - ваших хороших друзей, мистер Мор.

Шелдер. Ну, ладно, ладно! Еще не поздно поправить дело. Дайте нам возможность вернуться и заверить их, что вы больше этого не повторите.

Мор. Это что же, приказ надеть намордник?

Бэннинг (без обиняков). Примерно так!

Мор. Отказаться от своих принципов, чтобы сохранить местечко в парламенте! Тогда действительно меня вправе будут называть выродком. (Слегка касается газет на столе.)

Кэтрин делает порывистое и горестное движение, но затем принимает прежнюю

позу, прислонившись к стене.

Бэннинг. Ну, ну! Я знаю. Но мы и не просим вас брать свои слова назад, мы только хотим, чтобы вы в будущем вели себя более осмотрительно.

Мор. Заговор молчания! А потом будут говорить, что банда газетчиков затравила меня и принудила к этому!

Бэннинг. О вас этого не скажут.

Шелдер. Дорогой Мор, вы уже начинаете спускаться со своих высот до нашего обывательского уровня. С вашими принципами вам следовало бы плевать на то, что говорят люди.

Mор. А я не плюю. Но и не могу предать того, в чем я вижу достоинство и мужество настоящего общественного деятеля. А если господствующим предрассудкам будет дано право подчинять себе высказывания политических деятелей, тогда - прощай Англия!

Бэннинг. Ну что вы, что вы! Я ведь не говорю, что ваша точка зрения была лишена здравого смысла до качала военных действий. Мне и самому никогда не нравилась наша политика в этом вопросе. Но сейчас льется кровь наших ребят, и это совершенно меняет дело. Не думаю, конечно, чтобы я там понадобился, но сам я готов пойти в любой момент. Мы все готовы пойти в любой момент. И пока мы не поколотим этих горцев, мы не можем допустить, чтобы человек, который представляет нас в парламенте, нес всякую чушь. Вот и вся недолга.

Мор. Я понимаю ваши чувства, Бэннинг. Я подам в отставку. Я не могу и не хочу занимать пост, на котором я нежелателен.

Бэннинг. Нет, нет, нет! Не делайте этого! (Волнуясь, начинает говорить все более неправильно.) Ну, сболтнули разок и - хватит! Вот те раз! Да вы уже девять лет с нами - в дождь и в ведро - все одно.