Светлана Дильдина - Попутного ветра!

• Название: Попутного ветра!
• Автор: Светлана Дильдина
• Жанр: Научная Фантастика

«После аварии я стал видеть мир слегка по-другому. На трассе всегда было пасмурно, порой шел дождь, изредка — снег…А Лаверта полна была красок и звуков. Я научился слышать кошачьи шаги и то, как воробьи встряхивают крылышками. Научился различать бесчисленные оттенки чашечки цветка…».

---

   Ко мне направился один из патрульных. Мысль мелькнула — пусть забирают, и к лешему это всё. Пусть, даже сопротивляться не буду. Только пусть сами тащат меня в отделение, я — не могу.

   Не было сил держать руль. Хорошо, что Ромашка сам знал дорогу. Я медленно поехал прочь, ожидая, что попробуют остановить… видели меня в толпе, хотя вряд ли что поняли.

   И — не те, что обычно следили. Просто очередной нарушитель порядка, вроде как, почему бы не задержать. То ли у патрульного других забот хватало, то ли я все же производил впечатление законопослушного — не стал он меня окликать.

   У начала моей трассы я остановился и сполз с мотоцикла, уткнулся носом в землю. Желудок сделал движение — вывернуться наизнанку. Но я ничего не ел очень давно. Так и остался лежать с застрявшим в глотке желудком. Потом, немного оклемавшись, перекатился на спину. Долго лежал — мимо мелькали тени, зверьки исправно выполняли свои обязанности. А я никого не видел.

   Плевать, что морось сыпалась на лицо. Плевать, что под затылком мокрая трава и довольно-таки жесткая земля.

   Я еще раз представил площадь, треск разрываемого воздуха… или рвущейся на части реальности. Как все случилось? Я ничего не умею… но мне позарез было нужно оказываться во многих местах одновременно. А еще…

   Вот почему ни одна рука не поднялась на меня — там, на Аана Хэльо, я привел за собой смерть, и ее дыхание чувствовали. Мало кто захочет и сумеет противостоять смерти, особенно если ее не ожидаешь всерьез. Ведь драки, подобные той, что не состоялась — это всего лишь способ выплеснуть злость, порой вместе с кровью.

   Умирать в Аана Хэльо никто не хотел.

Глава 12

   Натаниэля я вновь не застал. Начал тревожиться… На трассу он не попадал, точно, я бы почувствовал, даже если не сам вышел встречать. Но что-то случилось… я пытался звонить — бесполезно.

   Тогда я наступил на собственную гордость и набрал номер Айшана. И даже не стал противиться приглашению в гости.

   — Я его опять не поймал. Третий раз уже…

   Айшан разглядывал наглого голубя на подоконнике. Наконец выдавил:

   — И не застанешь.

   На меня так и не посмотрел.

   — Погоди. Най…

   — Он не вернется, Мики.

   — Почему? Что он сделал?!

   — Он… знает лишнее. Случайно, и все-таки знает. Но даже не в этом суть. Боюсь, его подозревают в чем-то, к чему он, скорее всего, непричастен. Никто не станет рисковать, особенно сейчас, когда Лаверта вот-вот перейдет на военное положение. Никто его не отпустит. Если ты догадаешься, о чем речь, то хорошо. Если нет, то тебе и не надо.

   Сегодня Айшан был удивительно спокойным. То есть он всегда был спокойным и светлым, а сегодня — особенно ровным, невозмутимым. Только свет весь куда-то девался.

   — Мики, то, что ты упомянул в нашу прошлую встречу — детали — откуда ты знаешь?

   — У меня тоже источники есть, — буркнул я, почувствовав себя виноватым. Глупо, наверное — ну, скажите, с чего? Я ведь кругом прав, куда ни кинь… прямо святой, тьфу.

   — Ну хорошо, — он на секунду задумался. — Ты наверняка составил обо всем свое мнение, и переубеждать тебя смысла не вижу. Выслушаешь?

   Я неловко пожал плечами.

   — Ну… да. Конечно.

   Мне показалось, что Айшан сейчас улыбнется — как обычно, по-дружески. Нет. Но лицо самую чуточку прояснилось.

   — Ты знаешь, с четырнадцати лет я проходил на некоторые совещания, конференции, закрытые для большинства. Юным адептам журналистики многое позволено. Я с вами только половиной делился, Мики.

   Я не сводил с него глаз. Пропуск… ладно, понятно. Когда к тебе подходит такой солнечный мальчик, вежливый и раскованный, трудно с ним не заговорить. Но Службы?

   — Поначалу мне поручали разные приятные мелочи… я и не подозревал, кто мне их поручает. Они ведь не дураки, Мики. Знают, что с кого взять и кого как воспитывать. Особое дозволение, надо же… А потом меня стали просить о мелочах менее приятных. Например, пристальней поглядеть за тем или этим, сообщить… я долго ничего не подозревал. Потом, уже на втором курсе, до меня дошло наконец.

   Он просительно посмотрел на меня, и я на автомате протянул ему пачку. Э, ведь Айшан не курит. Значит, нервничает всерьез. А с виду не скажешь… Сигарету он взял, но не зажег — прикусил.

   — В общем, я отказался, положил пропуск на стол. Меня отпустили — я ждал куда худшего, а со мной были вежливы, очень. Сожалеющее так сказали — мол, раз так, что поделать… а месяц спустя муж сестры влетел на работе в крупные неприятности. Сестра ходила на третьем месяце, и выкидыш у нее уже был. Еще одного могла не пережить. А мне позвонили…

   Он зубами рванул уголок сигареты, сплюнул бумажку, смахнул просыпавшуюся "начинку" с губ.

   — И снова — обходительные такие. Посочувствовали, поговорили о Лаверте — мол, нестабильно же, а молодежь — штука опасная и легко управляемая, если кто не туда направит… Я согласился, а потом сорвался через некоторое время. Тогда меня пригласили снова, подержали у себя сутки, мило беседуя. Показали пару досье, и нескольких задержанных. Я испугался, Мики. Мне слова худого не сказали, но я не хотел попасть к тем, кого видел в камере. А разговаривать они хорошо умеют. Эдакая пушистая рукавица, под которой — стальная хватка. Уговорил себя, что и правда все хорошо. Что приношу пользу… Вот так.

   — А мы? — раньше я бы безоговорочно осудил его за трусость. Теперь не мог… и простить не получалось.

   — А что — вы? Вами тогда никто не интересовался. Думаю, вас бы прикрыли, если что… а делиться с тобой или Наем подробностями — увольте. Лучше сразу с крыши спланировать…

   Он нервно усмехнулся:

   — Я на соревнованиях надеялся — может, крыло подведет. Только жаль его было — красивое, ну и — друг, как тебе Ромашка. Ничего. Инстинкт самосохранения — великая вещь…

   Айшан отложил наконец несчастную истерзанную сигарету, чуть склонился ко мне:

   — Мики. Я правда рад тебя видеть. Всегда, еще с детства. Но больше тебе тут оставаться не нужно. Говорил же в прошлый раз — ты не хочешь слышать.

   — А за тобой они не присматривают? — спросил я чрезмерно грубо.

   — Да как сказать… О Рыси знают — я ни при чем, совсем. Но ждут наверняка, что ты можешь придти… поэтому прости, Мики. Лучше тебе побыстрее покинуть город, или хоть скрыться у кого-нибудь совсем неизвестного.

   — Или меня на выходе уже поджидают?

   Он через силу сглотнул, светлая прядь закрыла глаз.

   — Нет.

   Совесть моя наконец-то проснулась. Это Най у нас параноик… мне вроде как не к лицу. А если Айшан просто предупредил, от чистого сердца, не пытаясь расставить ловушку?

   — Тебе-то плохо не будет?

   Он замялся с ответом, и ответил очень честно:

   — Если не узнают, то нет. Потому и говорю — уходи наконец! — Прибавил с горечью: — Я же мошка, не более. Ты думал — тигр?

* * *

   Най устал находиться под замком. Он пробовал хамить, но столб, наверное, вышел бы из себя быстрее, чем эти люди. То есть они вполне ощутимо испытывали раздражение, но не тогда, когда этого хотел добиться Натаниэль. Най ощущал себя стрижом на земле — неповоротливым, нескладным, никчемным. И злился уже на себя.

Разговаривать было тяжко. Не просто стриж… а такой, прилипший к асфальту, и остается только смотреть, как на тебя медленно наезжает каток…

Сотрудники Службы нервничали и чего-то боялись, это Най понимал. Может, поэтому попытки Рыси огрызнуться не трогали их? Негласные контролеры Лаверты напуганы были чем-то посерьезней.

   Его уверениям в непричастности, похоже, не верили. Оставалось смотреть перед собой на воображаемый экран и рисовать на нем бессмысленные картинки. Руки скучали без грифа; с тоски Най барабанил пальцами по стенам, будто переставлял аккорды; потом как-то, разозлившись вконец, принялся внаглую выстукивать ритм прямо на столе следователя. Тот морщился, но терпел.

   Когда и это не помогло, как не помогали хамство и колкие выпады, Натаниэль понял, что перестает себя уважать. Коридоры и стены давили, и без того хотелось завыть или расквасить чью-нибудь ухоженную невозмутимую рожу. Одни и те же слова каждый день… Когда с ним перестали быть вежливы, пробуя разные меры воздействия, он совсем перестал контролировать, что и как говорит.

   Еще в раннем детстве на него нельзя было орать — вместо нормального ребенка мгновенно возникал озлобленный замкнутый комок нервов. Рак-отшельник, панцирь которого переливается радиоактивными оттенками алого…

Больше Най не видел картинок на виртуальной стене.

Зато увидел кое-что другое — идея злой молнией блеснула в мозгу. Поняв, что нашел способ отыграться за всё, он даже засмеялся.