Ованес Туманян - Стихи и четверостишья

• Название: Стихи и четверостишья
• Автор: Ованес Туманян
• Жанр: Поэзия

---

Ответную речь соловей ведет: -

Не видишь – настала зима в горах,

Воду она сковала в ручьях,

Запах она отняла у цветов,

Щебет моих отняла птенцов, -

Как же не лить мне кровавых слез?»

Залетный гость в ответ произнес:

«Полно тебе, соловей дорогой,

Полно кровавой рыдать слезой.

Снова придет для тебя весна,

Вновь засияет твоя страна,

Снежный покров с наших гор сойдет,

Воды в ручьях поломают лед,

И, окруженный птенцами, опять

Будешь навстречу цветам щебетать».

ДИТЯ И ВОДА

(Народное)

С покрытых тучами высот

В село вода идет, поет…

Вот смуглое дитя бежит,

К воде серебряной спешит.

Умылось, брызгами блестя,

И говорит воде дитя:

«С какой горы течешь сюда,

Моя студеная вода?»

«С вершины темной, выше всех,

Где рядом с новым старый снег».

«В какой ручей, свежее льда,

Бежишь ты, светлая вода?»

«К такому ручейку бегу,

Где много роз на берегу».

«А в чей ты сад идешь тогда,

Моя студеная вода?»

«К тому хозяину иду,

Что славно трудится в саду».

ПЛАЧ КУРОПАТКИ

(Народное)

Словно кровью наполненный клюв раскрыт,

На скале куропатка сидит,

Голосит она и щебечет,

Птицам жалобно говорит:

«Ой, сестрицы!

Ой, птицы!

Свила гнездо я там, в горах,

Вывела птенчика в нем своего.

Он спустился на луг поиграть,

Пришли, поймали, взяли его,

Ой, сестрицы!

Ой, птицы!

Ту голосистую шейку

Полоснули острым ножом,

Тот окровавленный клюв

Пылает, – охвачен огнем,

Ой, сестрицы!

Ой, птицы!

Те ноженьки-крошки

Перебили ниже колен,

Те пестрые перья

Развеяли по земле,

Ой сестрицы!

Ой, птицы!

То, что долетело до гор,

Бесследно ветры разбросали,

То, что попало в полей простор,

Речные потоки умчали.

Ой, сестрицы!

Ой,птицы!

О, как мне быть, о, как мне жить в том гнезде?

Покою нет, отрады нет в том гнезде.

Весь день одна, полна тоски в том гнезде,

II ночь без сна, кругом ни зги в том гнезде.

Булые дни, – живут они в том гнезде.

Как волк меня они едят в том гнезде.

И сердцем мне не жить – и пусть! – в том гнезде,

Там смеха нет, там плач и грусть в том гнезде».

«Скажи, где теперь ты будешь сидеть, на чем?»

– «На тополе том, сухом».

«А если хозяин придет ворчливый?»

– «На ветке плакучей ивы»,

«А если вспугнут и оттуда тебя?»

– «Возьму – и сожгу себя!»…

Горе тебе,

Востренькая,

Курочка

Пестренькая!

Горе ему,

Птенцу твоему,

Матери сердцу

Разбитому!

Песен твоих задор

Не слышит полей простор.

Улетела ты

С наших гор.

Горе тебе,

Востренькая,

Пташка моя

Пестренькая!

* * *

Певцом пришел, -

Борцом ушел Саят-Нова.

Любя пришел,

Скорбя ушел Саят-Нова.

С лучом пришел,

С мечом ушел Саят-Нова.

И все ж нашел

Любви слова Саят-Нова.

* * *

На странствия нас судьба обрекла,

Лишила навек родного угла.

По миру скитальцами мы брели,

Прошли все моря, все страны земли.

И все же, свидетель тому весь свет,

Не сломлен наш дух годинами бед,

Живет он везде, куда б ни проник

И где б ни звучал армянский язык.

И наше потомство из рода в род

С горячей надеждой идет вперед.

И наши напевы еще гремят,

Развалины наши еще дымят…

И снова встает из праха руин

Могучий народ, народ-исполин.

Печатью страданий мечены лбы.

Во взглядах – тайна большой судьбы.

О, древний Масис, родной Алагез,

Двуглавый гигант, двугорбый колосс,

И вы, чьих мыслей орлиный взлет

Царит над вечным снегом высот, -

Месроп и Саак, а с вами все те,

Что не дали нам блуждать в темноте,

Открыли родник умов и сердец, -

Ваш лоб венчает алмазный венец!

Пока существуют подобные вам,

Внимая призыва горячим словам,

Все вверх, все вперед неуклонно пойдем,

Как ни был бы крут и тяжел подъем.

И праздник настанет, награда близка.

И мир узнает, что сквозь века

В писаньях и в песнях из рода в род

Свой светоч пронес армянский народ.

* * *

Во сне ли я, живу ли я? Как сон, мои дни ушли.

И тени снов, скользящих снов, как быстро они ушли!

Ушли мечты, и я надежд и чаяний не достиг,

Беспечным проигрышем вы, земные года, ушли.

* * *

Дни прошли…

Промелькнув вдали, дни пришли;

Вздохи, стоны, слезы мои

Сердце мне сожгли, – дни прошли.

* * *

Все прошло…

Вся исчерпана жизнь, все прошло.

Я немалого ждал – да зачем?

Я надежды знавал, – все прошло!

* * *

Где вы?

Все те, кто сердцу мил, где вы?

Я к вам взывал и плакал, и искал…

Быть может, скрыл вас мрак могил, где вы?

* * *

Запели песнь любимые,

Певцы мои, незримые,

И кто теперь вас слушает,

Сверчки мои родимые?

* * *

Море скорби моей глубоко и безбрежно,

И несметных полно, драгоценных камней.

Гнев мой полон любви, безмятежной и нежной.

Ночь во мне. Но какие созвездия в ней!

* * *

В сердце загостилась смерть.

В сердце трон вместила смерть -

Ты ведь смертей, как и все!

В сердце страх вселила смерть.

* * *

Ко мне!

Вы с вешней водою вернитесь ко мне!

Минувшие дни, веселье, любовь,

Вернитесь, вернитесь ко мне!

* * *

Б мир входят люди каждый день,

Проходят люди, словно тень.

Тысячелетние дела

Мы зачинаем каждый день.

* * *

Пускаться в бегство? Тщетный труд, -

Я связан тысячами пут:

Со всеми вместе я живу,

За всех душой страдаю тут.

* * *

Кто знает, куда мы пришли,

На какое мы время пришли?

Если сердца в нас нет и любви -

Мы пропали, напрасно пришли.

* * *

Мне во сне одной овцой

Задан был вопрос такой:

«Бог храни твое дитя!

Был ли вкусен агнец мой?»

* * *

Сколько боли видел я,

Сколько козней видел я!

Я терпел, прощал, любил,

Зло, как благо, видел я.

* * *

Я мирской рукой зажжен,

В пламя весь я превращен.

Пламя весь – я свет даю.

Свет отдав – я истощен.

* * *

Для души нашелся дом -

Вся вселенная кругом.

Я – вселенной властелин.

Люди знают ли о том?

* * *

Куда ты стремишься безумно, душа?

За тысячью дел ты стремишься, душа!

Но как же поспею я в тысячу мест

С твоею поспешностью легкой, душа?

* * *

Мой чуткий слух в ночи не спит.

Глубокий голос ему звучит.

Бессонной, тягостной тоской

Меня зовет он, меня томит.

* * *

Я птицу в небе ранил раз

И потерял ее из глаз:

Крылом кровавым в снах моих

Она все машет и сейчас.

* * *

Две могилы, как соседи молчаливые, легли,

Онемевшие навеки, две печальницы земли.

И в холодной горькой скорби тихо думают о том,

Что с собой они из жизни этой бренной унесли.

* * *

Кто взмахнул рукой, маня,

Издалека, как родня?

Джан-леса! Тьмою-темью рук

Все зовете вы меня.

* * *

Когда осенний грустен вид,

На кочке жалостно сидит

Лорийский жаворонок мой.

Он в сторону мою глядит.

* * *

Порхают жаворонки; взмах

Их крыльев вижу я в полях.

С моею детскою душой

Они резвятся в облаках.

* * *

Там на эдемские сады прозрачный падает закат.

Я знаю, ждут моей души там между сказочных палат.

Что ж в этом смраде медлю я, чего в нестройном шуме жду?

Ах, если бы туда – домой – дорогу отыскал мой взгляд!

* * *

Кичливый, жадный человек, твой долог ум, жизнь коротка.

Тебе подобных было – тьма, они текли века, века.

Что унести им жизнь дала? С собой возьмешь ли что-нибудь?

Ты мирно, радостно пройди двухдневный быстролетный путь.

* * *

Свободен день, вольна любовь, и всем добром владеет он.

Но мучает и страждет он, и сам несчастьем поражен.

Так сделай, злобный человек, чтоб все живые жить могли,

И сам живи, вкушая мир обильной, благостной земли.

* * *

В котором же мире больше добра у меня – в этом иль в том?

Стою между ними, думаю долго я: в этом иль в том?

Сам бог в размышленьи, что ему делать со мной, как ему быть?

Оставить, призвать ли? В мире котором добро, – в этом иль в том?

* * *

Я потерял, о, как найти?

О, дай мне знак, чтоб мог найти.

Я в этой темноте давно

Брожу, чтоб дверь к тебе найти.

* * *

Как тайну бога распознать? Кто посягнет судить о ней?

Всем в мире близких он послал, он всех связал на много дней.

Лишь, как подобие свое, певца оставил одного,