Людмила Морозова - Великие и неизвестные женщины Древней Руси

• Название: Великие и неизвестные женщины Древней Руси
• Автор: Людмила Морозова
• Жанр: История
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-057432-2, 978-5-17-057433-9; 978-5-271-23119-3, 978-5-271-23118-6

Княгиня Ольга-Елена, полоцкая княжна Рогнеда Рогволдовна, византийские принцессы Анна Романовна и Мария Константиновна, немецкая принцесса Ода, монахиня Анна-Янка, императрица Евпраксия-Адельхайда, шведская принцесса Христина, новгородка Любава Дмитриевна… Жизнь этих и многих других выдающихся знатных женщин Х-ХIII вв. оказала серьезное влияние на формирование и развитие Древнерусского государства в целом. Они также способствовали расширению международных контактов, восприятию на русской почве лучших образцов мировой культуры, в том числе архитектуры, живописи, письменности и прикладного искусства. Имена некоторых из них хорошо известны, другие остались на страницах летописей и почти забыты.

Книга адресована широкому кругу читателей.

---

Хотя Н. Л. Пушкарева, вслед за Б. А. Рыбаковым, отвергла достоверность летописных рассказов о мести Ольги древлянам, деятельность княгини она оценила весьма высоко и воздала должное ее государственному уму и способностям: «Не меч, но мудрость и ум служили ей оружием в осуществлении этого замысла – создания империи Рюриковичей».[88]

А. В. Назаренко попытался выяснить причины провала миссии Адальберта. Он предположил, что в конце 50-х гг. X в. отношения Ольги с Константином Багрянородным ухудшились (источник своих сведений исследователь не указал). Поэтому княгиня направила посольство к германскому императору Оттону с просьбой прислать католических священников для крещения Руси. Однако Адальберт задержался с поездкой, а когда приехал в Киев, международная ситуация изменилась – вместо умершего Константина на императорский престол взошел Роман, с которым у Ольги установились хорошие отношения. У Оттона, напротив, взаимоотношения с Византией ухудшились, поэтому его посланцев княгиня встретила прохладно, язычники же их просто изгнали.[89]

Предположения А. В. Назаренко выглядят несколько надуманными, поскольку никаких доказательств того, что при Константине у Ольги были плохие отношения с Византией, а при его сыне стали хорошими, нет. Более того, в своем сочинении «О церемониях византийского двора», написанном в конце 50-х гг., Константин описал визит русской княгини как исключительно дружеский. Причиной провала миссии Адальберта, вероятнее всего, было нежелание Ольги поставить свою страну в зависимость от иностранного духовенства.

Достаточно высоко оценивал деятельность княгини Ольги А. П. Новосельцев. Он считал ее реформатором, осуществившим административно-налоговую реформу и отменившим грабительское и бесконтрольное полюдье. По его мнению, после смерти мужа и до 964 г. княгиня была полновластной хозяйкой в стране. Святослав довольствовался второй ролью: правил в Новгороде и совершал завоевательные походы. Заслугой Ольги Новосельцев считал резкое изменение внешней политики: прекращение военных походов на Византию и установление с ней добрососедских отношений, поездка в гости к императору и отправка военной помощи ему в лице варягов-наемников.[90]

Шесть золотых браслетов из клада, найденного в 1913 г. в усадьбе И.А. Сикорского. Датируются IX-X вв.

Совершенно иную точку зрения на личность княгини Ольги высказал Р. Г. Скрынников. Он полагал, что она никогда не была самостоятельной правительницей, за смерть Игоря отомстила не она, а воеводы Свенельд и Асмольд. Свидетельством самостоятельности, что Святослав, по мнению исследователя, явилась битва с древлянами, во время которой он первым бросил в них копье.[91] Скрынников решил, что в летописях почти нет достоверных фактов ни в описании мщения княгини древлянам, ни в сведениях о ее поездке в Константинополь, поскольку пожилая женщина не могла очаровать женатого императора. Чтобы объяснить, почему в сочинении Константина «О церемониях византийского двора» Ольга была названа языческим именем, историк предположил, что княгиня крестилась во вторую поездку в Константинополь при Романе.[92] Однако об этой поездке ни в одном источнике нет сведений. К тому же Роман взошел на престол в 959 г., когда Ольга уже отправила посольство к Оттону для решения вопроса о крещении своих подданных, будучи сама христианкой.

В своем критическом отношении к Ольге Р. Г. Скрынников пошел настолько далеко, что даже решил, что она не проводила никаких реформ. Ее поездка по стране в 947 г. была простым сбором полюдья и закончилась во Пскове зимой, поэтому-то там и остались ее сани. Погосты, по его мнению, существовали и раньше и были местом торга и языческих святилищ.[93] Источник всех этих утверждений исследователь не указал. Ясно лишь одно – данным летописей они противоречат.

Большинство отечественных историков не поддержало точку зрения Скрынникова на деятельность Ольги. В недавно вышедшем учебнике для вузов А. Н. Сахаров вновь представил княгиню решительной, властной и дальновидной правительницей, сумевшей провести важнейшие для страны реформы (отмену полюдья и упорядочение сбора налогов) и поднять международный престиж Руси не с помощью военных походов, а путем мирных дипломатических контактов.[94]

Погребальный инвентарь IX-X вв. Обнаружен в погребениях рядовых жителей Киева. Раскопки в усадьбе Десятинной церкви 1913 г. Киев. 1 – две пастовые бусы с инкрустациями; 2 – сердоликовые, пастовые и стеклянные бусы из ожерелья и подвеска-диргем; 3 – пастовые и стеклянные бусы из ожерелья.

Таким образом, подводя итог многолетнему изучению жизни и деятельности княгини Ольги, следует сделать вывод о том, что в отечественной историографии ей преимущественно дана очень высокая оценка как выдающейся государственной деятельнице. В то же время, из-за противоречивости и недосказанности сведений источников так и остались нерешенными следующие вопросы: происхождение и дата рождения Ольги, время появления на свет Святослава, была ли в реальности месть древлянам, правила ли княгиня самостоятельно и как долго, в чем состояла суть ее реформ, когда и где она крестилась, когда, сколько раз и зачем ездила в Константинополь, каковы были взаимоотношения с другими странами, в частности с Византией и Германией, существовал ли проект крещения Руси католиками и почему провалилась миссия епископа Адальберта?[95]

Естественно, что при существующей источниковой базе дать однозначный ответ на все эти вопросы нельзя. Можно лишь предложить новое толкование хорошо известных текстов. Эта попытка и предпринята в настоящей работе.

Погребальный инвентарь (IX-X вв.) рядового горожанина. Обнаружен в усадьбе Десятинной церкви. Раскопки 1913 г. Киев. 1,2 – костяной гребень в футляре; 3 – костяное острие.

Прежде всего попытаемся решить вопрос о происхождении Ольги: кем были ее родители, где и когда родилась? В древнейших Лаврентьевской и Ипатьевской летописях по этому поводу сделана только такая запись: «В лето 6411[96] Игореви же возрастьшю, и хожаше по Олзе и слушаше его, и приведоша ему жену от Пьскова именем Олгу».[97] Из нее ясно только одно – Ольга была псковичанкой и в 903 г. стала женой молодого князя Игоря. Никаких данных ни о ее происхождении, ни о возрасте здесь нет. Однако, исходя из косвенных соображений, можно предположить, что она была знатной славянкой. Во-первых, ее сын получил чисто славянское имя Святослав. Во-вторых, в договоре Игоря с греками от 944 г. есть не только имя самой Ольги, но и несколько других славянских имен, чего не было в договоре с греками князя Олега от 912 г.[98] Рассмотрим этот вопрос подробнее.

В договоре имя Ольги стоит третьим – после имен мужа и сына-наследника. Это говорит о ее очень высоком положении, поскольку четвертым идет имя старшего племянника князя Игоря, тоже Игоря, видимо, сына старшей сестры.

На переговорах с греками интересы Ольги представлял ее собственный посол Искусеви. Его имя представляется вполне славянским, производным от слова искусный или искушенный, т. е. опытный, мудрый, знающий.

После имени племянника Игоря, тоже Игоря, в договоре значатся два славянских имени, вызывающие большие споры у исследователей: Володислав и Передслава. Поскольку около них нет никаких пояснений о том, что они являются чьими-либо мужем и женой, то напрашивается предположение, что они являются близкими родственниками Ольги, например Володислав – брат, Передслава – сестра. Далее в тексте договора стоит имя Сфандры, жены Улеба. Улеб мог быть умершим дядей Игоря, Сфандра – его женой.

За именем Сфандры в договоре значатся имена Туредува, Арефаста, Сфирка и Акуна. Только у имени последнего есть уточнение, что он являлся еще одним племянником Игоря, очевидно сыном умершей младшей сестры. В противном случае ее имя тоже должно было быть в тексте договора. Напрашивается предположение, что Туредув, Арефаст и Сфирк также состояли в родстве с Игорем. Один из них мог быть мужем умершей старшей сестры, другой – младшей. Но могло быть и так, что все трое являлись сыновьями Улеба и Сфандры и были двоюродными братьями Игоря.

Из всех этих рассуждений можно сделать один вывод: в тексте договора Игоря с греками были перечислены его родственники. В числе них, вероятно, были и ближайшие родственники Ольги, носящие славянские имена: Володислав и Передслава. При дворе князя Игоря они занимали высокое положение, выше его собственных родственников по женской линии. Значит, они не были простолюдинами, а принадлежали к местной славянской знати.

Погребальный инвентарь, обнаружен в погребении IX-X вв. рядового горожанина в усадьбе Десятинной церкви. Раскопки 1913 г. Киев. 1 – железный нож; 2, 3 – кремень и кресало; 4 – кожаный ремешок с бронзовыми бляшками; 5- костяное острие; 6 – бронзовая ромбовидная бляха.