Михаил Ремер - Даун

• Название: Даун
• Автор: Михаил Ремер
• Жанр: Современная проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-386-01226-7

Костя никогда не притворяется и никому не желает зла. Но он умеет радоваться жизни так, как мало кто из нас – юноша-ребенок с незапятнанной душой и богатым, но так непохожим на наш с вами внутренним миром.

Юноша чувствует, что к их дому подкрадывается беда. Чувствует и пытается что-то изменить. Где-то наивно, где-то с удивительной проницательностью. И иногда ему удается сделать мир чуточку добрее. Даже в условиях нашей непредсказуемой судьбы.

История Кости недаром созвучна «Человеку дождя». Она написана для людей неравнодушных, для тех, чья душа еще не зачерствела окончательно.

---

Если детей в вагоне нет – ничего страшного. У мамы для меня всегда находилась раскраска или другая удивительная штука. Она всегда готова поиграть со мной. Ей, наверное, тоже грустно, когда не с кем играть.

А еще в поезде так здорово играть в прятки! Стоит лишь совсем на чуть-чуть закрыть глаза, как дерево или озеро, которое было видно из окошка, куда-то прячется. Вместо него уже что-нибудь другое. Что? Это надо угадать. Угадал – ты выиграл. Нет – проиграл. А можно просто сидеть и смотреть в окно. Это тоже здорово!

Тогда мы ездили часто. Очень. Теперь не ездим совсем. Никуда.

Поездка в аэропорт для меня – первое путешествие в другой мир. Тот, который не видно с балкона. Но она мне не понравилась. Совсем.

Сначала мы долго-долго собирались. Мама паковала чемодан. Папа сердился и ходил из комнаты в комнату. Сережа помогал маме. А я мешал им всем. Но я же просто хотел помочь маме! Я думал, что ей будет скучно без лото. Мы же так часто играли с ней в эту игру! Я просто высыпал в ее чемодан все бочонки с цифрами. Я хотел как лучше! Честно! Но почему-то маме это не понравилось. Совсем. Наверное, потому, что без меня ей будет не с кем играть. Она вытряхнула из чемодана наши бочонки.

Потом я увидел на столе вазу с малиновым вареньем. Моим любимым! В вазе не было ложки. Но это не страшно. Малиновое варенье вкусно и без нее. Но я не мог не угостить маму. Она с утра была чем-то страшно озабочена. Я зачерпнул его в ладонь и понес маме. Она была занята и не увидела мой подарок. Тогда я постучал ее по плечу.

После этого папа запер меня в моей комнате. Но я же не виноват, что варенье такое липкое и красное! Почему папа решил, что я виноват?

Потом мы долго-долго выезжали на дорогу. Ту самую, которая начинается от магазина. Пешком мы с мамой доходим до него быстро. Очень. Не успеешь досчитать три раза до двадцати! На машине это получилось так долго! Я сосчитал до двадцати, затем еще раз. И еще. И так много-много раз. А магазин все никак не хотел приближаться! Потом мы долго-долго ехали по проспекту. Пешеходы на тротуаре шли быстрее нас. Они словно смеялись над нами. Правда! Одного из них мы догоняли несколько раз. Казалось: еще чуть-чуть – и мы перегоним его. Но нет! Каждый раз он ухитрялся обогнать нас. И так снова и снова. Мне это надоело. Я прислонился к стеклу и начал ждать. Как только мы снова догнали его, я закричал:

– Эй, ты! Почему ты от нас убегаешь?

Вместо ответа он лишь нахально посмотрел на меня и пошел еще быстрее.

– Стой! Я хочу, чтобы ты мне ответил! – но все напрасно. Этот дядька в клетчатом пальто даже не посмотрел на меня.

– Почему ты похож на циркуль? Ты такой же длинный и худой, как и он! – прокричал я снова. Я хотел добавить, что мы все равно его обгоним, но меня остановил папа. Он так посмотрел на нас с мамой, что я испугался. Мне стало страшно. Правда! Папа еще никогда не смотрел на меня так. Я испугался. И перестал смотреть в окно.

Всю дорогу я смотрел себе под ноги. Потом мне стало скучно, и я позвал своего друга.

Мама

Мы ехали долго и нудно. Почему я все-таки согласилась ехать на машине? Метро – рядом, могли бы добраться и на нем, благо, до Домодедово экспресс ходит. Я так и не смогла привыкнуть к этим вечным пробкам, хотя, казалось бы, должна уже.

Все отговаривали меня от этой поездки. Борис, доктор, медсестра. Все настаивали на интенсивном лечении. Я, конечно, сначала решила, что так и надо сделать. А потом. Я поняла, что уже лет семь не была нигде! Даже за город толком не выезжала. Так, на базы отдыха и только в Новый год. Семь лет! С тех самых пор как Борис получил эту должность! Мне даже раздумывать на эту тему не хотелось. Я просто поняла: надо ехать. В конце концов, неделя ничего не решит. А я отдохну, наберусь сил. Кто знает, может, врачи ошиблись?

Сейчас, находясь посреди пробки в машине, я начала сомневаться в том, что это было верным решением. Кто будет все это время следить за Костиком? Борис, Сережа? Вряд ли. Им вечно не до окружающих. Они всегда в делах. Глупые! Разве они не понимают, что дел всегда будет много, а времени вечно не хватать. Это жизнь. Хорошо еще Сережа познакомился с Олей. Славная девушка. Живая, заводная. Сережка, вон, пыхтит от сессии к сессии, что-то зубрит, пересдает. А она. Она сессии просто не замечает. Они пролетают, как облака на небе. Раз, и все. Снова светит солнце. Какие же они разные!

Мне нравится Оля. Ей хватает времени на все: учиться, работать, развлекаться, проводить время с Сережей, возиться с Костей. Она вызвалась помочь моим мужчинам, пока меня не будет. Славная девушка! Наверное, оттого, что я думала о хорошем, на меня снова вдруг нахлынули воспоминания.

В своей детской кроватке Костик казался таким крошечным! Укутанный в пеленки так, что были видны только глазки, он смотрел в этот мир. Я навсегда запомнила эти широко раскрытые карие глаза. Впервые улыбнулся он через шесть месяцев. Я пела ему какую-то старую колыбельную и заснула. Совсем ненадолго. Первое, что увидела, когда проснулась, – Костину улыбку. Он все понимал. Смотрел на меня и улыбался: «Мама, а я все видел». Жаль, что этого не видел муж. Впрочем, вряд ли бы это его тронуло. С тех пор как мы забрали Костю из роддома, он был сам не свой. Борис недоволен моим решением. Он не хочет со мной общаться. Если бы он знал, как мне сейчас нужна поддержка!

Мама же наоборот: собрала все силы. Подтянулась, даже помолодела. Единственный человек, который был готов помогать мне во всем. Поддерживать, подбодрять. Именно ее усилиями удалось растопить лед наших с Борисом отношений. Он снова стал человеком. Осознал, что Костик – его сын. Часть его самого. Впрочем, иногда мне кажется, что Борис так никогда и не свыкнется с мыслью, что один из его сыновей – даун.

Маму мы не видели уже семь лет. Только открытки, телефонные разговоры. Мне тяжело без ее поддержки. Теперь появилась Оля. Она и помогла мне решиться на это путешествие. Пообещала, что будет следить за моими ребятами все это время. Славная девушка. А еще – очень храбрая. Как моя мама.

– Ну и путешествие! До Домодедово четыре часа добираться. С ума сойти! – первое, что я услышал, когда мой друг ушел.

Я открыл глаза. Оказывается, мы выехали куда-то за город. Куда-то далеко. Я никогда раньше не видел таких мест. Здесь много-много машин. И нет высоких домов. Здесь летают самолеты! Я видел их на картинках и раньше, но тогда они мне не понравились. Такие маленькие! Разве можно путешествовать у них внутри? Теперь я увидел их настоящими. Летящими куда-то далеко-далеко. Они шумно поднимаются в воздух. Затем они важно поворачиваются на бок и уходят куда-то в облака. Один. Другой. Еще один. Каждый из них я провожал взглядом. Мне было страшно любопытно, как они удерживаются там, наверху. Когда мы едем на машине, под нами – дорога. Когда мы идем по улице – тротуар. Но что внизу у самолета? Почему он висит в воздухе? Почему не падает вниз? Для меня это загадка.

Когда-то давно мама мне рассказывала про то, как летают птицы. Они просто машут крыльями. Но самолеты крыльями не машут. Так почему же они удерживаются в воздухе? Я готов снова и снова смотреть на них. Но тут меня за руку берет папа, и мы идем внутрь стеклянного здания.

Я люблю, когда меня ведут за руку. Очень. Можно смотреть по сторонам и не бояться, что потеряешься. Мне всегда интересно, что происходит вокруг. Особенно в новых местах.

Здесь много-много людей. Шумно. Все ходят с огромными тележками. Почти как в магазине. Только вместо пакетов у них чемоданы. И почему-то они их отдают тетенькам на кассах, а сами куда-то уходят. Наверное, здесь так принято. Может, это очередной обряд. Видимо, он очень серьезный; даже мама проходит через него. Но сначала она долго-долго смотрит на большой синий экран. Потом молча смотрит то на меня, то на папу, то на Сережу. Она хочет что-то сказать. Я чувствую это! Но мама просто молчит. Потом она обнимает папу, целует нас с Сережей. Она улыбается, но как-то не по-настоящему.

– Я скоро вернусь! Не скучайте без меня. – Мне кажется, что она вот-вот расплачется.

– Мы ждем тебя, Юля, – как-то смущенно говорит папа.

– Возвращайся, – машет Сережа.

Мама разворачивается и идет к кассам. Она отдает чемодан, получает какую-то бумажку и идет по лестнице куда-то наверх. Мы еще долго стоим перед зданием. Теперь уже трое: я, папа, Сережа – мы провожаем взглядами каждый самолет, который поднимается в воздух. Только теперь я понимаю, почему все так растеряны. Они знают, что маме придется лететь внутри самолета. Того самого, который неизвестно как будет висеть в воздухе. Мне тоже становится страшно. Не за себя. Нет. За себя мне не страшно. Ничуть. Я поеду домой в машине, которую держит дорога. За маму. Вдруг там, наверху, что-то испортится? Вдруг порвется эта невидимая ниточка, которая не дает самолету упасть вниз?

Мы живем втроем. Папа, Сережа и я. Сережа ходит радостный. Он сдал сессию. Наверное, это что-то очень серьезное, раз он так доволен. Теперь у него каникулы, и он может уделить внимание мне. Здорово. Я тоже когда-нибудь сдам сессию. Я тоже буду довольным и обязательно буду играть с Сережей. А еще у меня будут каникулы! Я не знаю, что это такое, но мне нравится слово. А еще нравится то, что у Сережи теперь больше свободного времени. Он чаще встречается с Олей. Они будут больше играть со мной. Наверное, сессия это здорово. Только как понять, что пришла пора? И как узнать, что ты ее сдал? Вдруг я пропущу это время? Меня мучат эти вопросы. Я боюсь, что про меня забудут и не предупредят. А сам я ни за что не увижу.