Анастас Микоян - Так было

• Название: Так было
• Автор: Анастас Микоян
• Жанр: Биографии и Мемуары

Анастас Иванович Микоян (1895-1978) — выдающийся государственный деятель советской эпохи. На протяжении сорока лет входил в Политбюро ЦК КПСС, занимал посты первого заместителя председателя Совмина СССР и председателя Президиума Верховного Совета СССР.

Многие историки и публицисты воспринимают Микояна лишь как символ политической непотопляемости («прошел путь от Ильича до Ильича», т. е. от Ленина до Брежнева), порой забывая о том, что он был неутомимым тружеником, незаурядным организатором, человеком подлинно государственного масштаба. Его имя неотделимо от становления и развития советской легкой и пищевой промышленности, торговли и кооперации. Многочисленные внешнеполитические миссии, возглавляемые Микояном, как одним из руководителей страны, принесли ему славу тонкого дипломата далеко за пределами СССР.

---

Глава 8. На бронепоезде — в Баку

Через день после нашего прибытия в Петровск нелегальным путем сюда пробрался из Баку и Ломинадзе. Он рассказал о готовности бакинских большевиков к вооруженному восстанию. Большие надежды возлагались, конечно, на помощь Красной Армии.

Левандовский ознакомил всех нас с приказом командующего Кавказским фронтом Тухачевского и члена Реввоенсовета фронта Орджоникидзе, обязывающим наши войска пересечь 27 апреля границу Азербайджана и пойти на помощь бакинским рабочим. В связи с этим мы поручили Ломинадзе немедленно нелегально возвратиться в Баку, чтобы сообщить бакинским товарищам о дне готовности Красной Армии оказать им помощь.

Вспоминаю, какую озабоченность проявлял тогда Серго по поводу того, чтобы не допустить взрыва мусаватистами бакинских нефтяных промыслов. А они могли пойти на такой отчаянный шаг, видя, что их карта бита. Орджоникидзе говорил нам, что по этому вопросу он имеет специальное указание Ленина. Поэтому мы обязали Ломинадзе, чтобы он, вернувшись в Баку, поставил в качестве одной из важнейших задач бакинской партийной организации предотвращение возможности взрыва нефтепромыслов.

Левандовский информировал нас о сложившейся военной обстановке. Согласно разведывательным данным, мусаватское правительство Азербайджана располагало 30-тысячной армией: 20 тыс. были размещены у границ Армении, а 10 тыс. рассредоточены по гарнизонам ряда населенных пунктов. Армия Азербайджана незадолго до этого осуществила резню армян в Шуше, в Карабахе. Непосредственно же на линии соприкосновения с нашей армией было немногим больше 3 тыс. Тогда же нами был разработан и детальный план согласованных действий наших войск.

Желая поскорее попасть в Баку, я обратился к Левандовскому с просьбой помочь мне войти в город с первыми воинскими частями. Он сказал, что первыми в Баку должен вступить бронепоезд. Именно ему дано задание прорваться впереди остальных войск в район нефтепромыслов Баку, чтобы помочь бакинским рабочим обеспечить охрану этих жизненно важных объектов. «Поэтому, — сказал мне Левандовский, — если вы хотите попасть в Баку раньше, то вам следует отправиться с этим отрядом».

Выехав из Петровска к месту стоянки бронепоезда, я встретился в районе Дербента с командующим группой бронепоездов Ефремовым и военным комиссаром этой группы Дудиным. Бронепоезд «III Интернационал», на котором находился командный пункт Ефремова, стоял в 200-300 м от моста через пограничную с Азербайджаном реку Самур, маскируясь в лесу. Поэтому с другого берега его не было видно.

Был теплый весенний день 26 апреля, деревья уже покрылись листвой.

Ефремов прочитал приказ Левандовского. Он был очень кратким. Приказывалось прорваться в Баку, закрепиться на бакинских нефтепромыслах и, опираясь на поддержку рабочих отрядов, охранять промыслы от возможных поджогов до подхода основных сил 11-й армии.

Ночь на 27 апреля. Погода стояла теплая, тихая, ярко светила луна.

Красноармейцы заняли свои места в вагонах. Мы с Ефремовым находились на орудийной площадке бронепоезда. Впереди поезда была прицеплена платформа, на которой стояли два заранее проинструктированных красноармейца. Ефремов держал часы в руках и ровно в ноль часов десять минут приказал начать движение.

Въехали на мост, подходим к азербайджанскому посту. Там ничего не понимают. «Что происходит?» — спрашивают. «Едем в Баку. Хотите, поедемте с нами», — отвечаем им.

Тем временем два красноармейца соскочили с передней платформы и перерезали телефонные и телеграфные провода, идущие от караульного помещения к станции Ялома. Бронепоезд пошел вперед.

Когда уже рассвело и наступил день, мы с движущегося поезда видели, как по обеим сторонам железнодорожного полотна крестьяне обрабатывают свои поля, пашут, сеют. Поезд наш шел с поднятым красным стягом. Крестьяне неизменно приветствовали нас возгласами и поднятием рук. Мы восклицали в ответ: «Да здравствует Советский Азербайджан!», «Да здравствует дружба между азербайджанским и русским народами!»

У станции Худат дал о себе знать мусаватский блиндированный поезд. Из-за холма он открыл огонь по нашему бронепоезду, но стрелял неметко — не было ни одного попадания. Мы не отвечали: цели не было видно, расходовать снаряды понапрасну не хотели.

Когда мы подъехали к Баладжарам, уже стемнело. По нашему поезду был открыт артиллерийский огонь. Ефремов приказал десантному отряду высадиться и продвигаться вдоль железной дороги по обеим сторонам бронепоезда. Впереди поезда шли несколько красноармейцев и проверяли, не заминирован ли путь. Поезд шел медленно и только в полночь прибыл в Баладжары.

Ночью из Баку мне позвонил Камо и сообщил, что наши товарищи предложили азербайджанскому правительству под угрозой восстания мирно сдать власть коммунистам. Те, видя боевое настроение бакинских рабочих, а также узнав о занятии Баладжар нашим бронепоездом и общем подходе частей Красной Армии, решили выполнить это требование.

В ночь на 28 апреля они освободили из тюрьмы всех арестованных большевиков и сдали власть.

К 6 часам утра 28 апреля наш бронепоезд благополучно прибыл на Бакинский вокзал. Встречал нас Камо. Вместе с ним поехали на автомашине к зданию азербайджанского парламента, где уже несколько часов заседали члены Военно-революционного комитета и ЦК Компартии Азербайджана.

* * *

Мы появились в Баку, когда старой, буржуазной власти уже не было, а новая, Советская власть еще не установилась. Поэтому на улицах нам встречались полицейские, которые продолжали нести свою службу, не зная еще, что власть в городе переменилась. На рассвете открывались лавки, казалось, жизнь идет своим чередом.

Местная Красная гвардия взяла на себя охрану нефтепромыслов и нефтескладов, а также заботу о поддержании в городе необходимого порядка. Для этого она располагала оружием, нелегально накопленным здесь ранее, а также присланным с Туркестанского фронта по распоряжению Фрунзе.

В ночь на 29 апреля 1920 г. состоялось провозглашение Советской власти в Азербайджане во главе с временным правительством — Военно-революционным комитетом и его председателем Н.Наримановым.

30 апреля в Баку начали входить части 11-й армии. До этого в течение двух дней наш бронепоезд «III Интернационал» был единственной воинской частью в Баку.

В город прибыли Орджоникидзе, Киров, Левандовский, Механошин. Орджоникидзе вручил Ефремову орден боевого Красного Знамени.

Всего два-три дня, проведенных вместе с Ефремовым, оставили глубокий след в моем сознании. Бывают в борьбе, в жизни такие моменты, когда за несколько дней узнаешь человека лучше, чем иногда за много лет совместной работы. Я проникся глубоким уважением и товарищеской любовью к этому ранее незнакомому мне человеку, обаятельному в обращении с людьми, бесстрашному в бою, спокойному и решительному, внушающему к себе доверие товарищей и подчиненных.

В последующем Михаил Григорьевич Ефремов стал командующим Орловским военным округом. Затем был репрессирован, еще перед войной, прямо из тюрьмы вернулся в строй (каким-то чудом Сталин внял блестящей характеристике, которую я дал Ефремову при зачтении Сталиным его письма из тюрьмы). Командовал армией. Погиб при организации прорыва вражеского фронта на западе от Москвы. В Вязьме ему поставлен памятник.

* * *

Наступило 1 Мая. Основная масса пехоты в это время входила в город. С раннего утра по улицам шли колонны красноармейцев, утомленных, в пыли, но радостных, воодушевленных. Со всех районов, с промыслов, с заводов рабочие с семьями заполнили улицы города. Началось настоящее братание населения с красноармейцами. Объятия, всеобщее ликование. Это был замечательный, радостный Первомай в Баку. Повсюду — на перекрестках и площадях — возникали митинги.

В течение нескольких дней во всех центрах Азербайджана расквартировывались красноармейские части. Красная Армия дошла до границ меньшевистской Грузии и дашнакской Армении.

Однако мирная обстановка в Азербайджане продержалась недолго. Уже в двадцатых числах мая азербайджанские феодалы, которые собрались в губернском городе Гянджа вместе с бежавшими из Баку министрами, контрреволюционным офицерством и чиновничеством, подняли вооруженное восстание. Завязались уличные бои, в ходе которых мятеж был подавлен. Но не прошло и двух недель, как разбитые части мятежников перебрались в Карабах и подняли там новое восстание. Оно было также подавлено. Через некоторое время начались контрреволюционные волнения в некоторых других уездах. Скоро и с ними было покончено.

* * *

Как нам стало потом известно, после прихода Красной Армии в Азербайджан начали возрастать повстанческие настроения в Александрополе (ныне Ленинакан) крупном городе Армении. Под давлением масс Александропольский горком партии попросил разрешения Арменкома начать организованное восстание для свержения дашнакского правительства. 10 мая в Александрополе Военно-революционный комитет провозгласил Советскую власть в Армении.