Валерий Субботин - Великие открытия. Колумб. Васко да Гама. Магеллан.

• Название: Великие открытия. Колумб. Васко да Гама. Магеллан.
• Автор: Валерий Субботин
• Издательство: УРАО
• Жанр: История
• Год: 1998
• ISBN: 5-204-00140-9

Географические открытия XV–XVI вв. изменили представление европейцев о Земном шаре. Установились контакты с неизвестными или малоизвестными цивилизациями, был дан импульс развитию науки, судостроения и торговли, стали складываться колониальные империи. Жизнь Колумба, Васко да Гамы и Магеллана — часть всемирной истории, интерес к которой никогда не угасает.

---

Жители Молукк говорили, что скоро придут ветры с запада и с ними можно будет плыть через Тихий океан. Кроме того, моряки с «Тринидада» сочли, что им незачем пересекать Тихий океан по диагонали, от Молукк до Огненной Земли, что путь будет сокращен, если добраться до Панамского перешейка, примыкающего к испанской Вест-Индии. Перешеек лежал к северу от экватора, а еще дальше на севере находилась обширная зона, где должны были дуть, если судить по аналогии с Атлантикой, попутные западные ветры. На Панамском перешейке моряки собирались найти проход из Тихого океана в Карибское море. В существование такого прохода готовы были верить многие, наслушавшись рассказов о водных путях в Центральной Америке, открытых Бальбоа.

Действительно, в Центральной Америке были значительные по протяженности естественные водные пути, и часть их была позднее использована для сооружения Панамского канала. Но никакого сплошного пути ни в широтном, ни в меридиональном направлении не существовало. Что касается возможности пересечь Тихий океан с запада на восток, то, конечно, режим ветров в этой части северного полушария близок к атлантическому, и такое путешествие под парусами практически было осуществимо в умеренных широтах. Забегая вперед, скажем, что «Тринидаду» не повезет, и он попадет в полосу штормов в сезон, который должен был быть сравнительно благоприятным.

Ветры и течения в северной части Тихого океана движутся по часовой стрелке вдоль цепи островов, прилегающих к Азии, затем поворачивают на восток, в сторону Нового Света. В свое время в Атлантике схожие воздушные потоки обеспечили возвращение Колумба из Америки в Старый Свет, а после Магеллана в 1565 г. испанец, августинский монах А. де Урданета использовал западные ветры в Тихом океане, чтобы от островов Юго-Восточной Азии добраться до Америки. Урданета пошел на север от Филиппин, достиг Японии, после чего на 43° с.ш. повернул на юго-восток и, наконец, спустя 130 дней пути, прибыл в Мексику. С конца XVI в. маршрут через Тихий океан стал для испанцев немаловажной торговой артерией. Если у мыса Доброй Надежды и в Индийском океане они могли натолкнуться на голландских пиратов и португальцев, то к северу и востоку от Филиппин лежало свободное от конкурентов пространство. В Манилу доставлялись китайский шелк, индийский муслин, пряности Юго-Восточной Азии, которые на галеонах — крупнотоннажных кораблях — шли в Акапулько (Мексика) и далее (После перегрузки в Европу вместе с серебром и золотом Америки.

Судьба «Тринидада», флагмана Магеллана, была плачевна. Корабль под командованием судьи Эспиносы покинул Молукки через /три месяца после «Виктории», в конце марта 1522 г. Фактически «Тринидад» с экипажем около 50 человек вели двое маэстрес, формально подчинявшиеся судье. Был взят курс на о-ва Ладронес. Там захватили одного рыбака-чаморро, надеясь, что он поможет ориентироваться в океане. После долгого странствия испанцы достигли 42° с.ш., т. е. оказались на широте южной части Хоккайдо. Там «Тринидад» застигла пятидневная буря, из которой корабль вышел с проломанной палубой, рухнувшей грот-мачтой и порванными парусами. Путешествие затягивалось, пища моряков ограничивалась рисом и водой. Многие скончались от какой-то тропической болезни, в их трупах при вскрытии нашли неведомых червей. Было решено отказаться от плавания к Вест-Индии и вернуться на Молукки. Вновь пошли к о-вам Ладронес, где пленный рыбак-чаморро сбежал, а вместе с ним — трое испанских моряков. Когда в октябре после полугодового отсутствия корабль прибыл на Тидоре, в живых оставалась половина экипажа; 24 человека.[130]

К этому времени на Молукках появилась португальская флотилия под командованием А. де Бриту, решившего отстроить форт на Тарнате, а заодно — взять под контроль другие острова архипелага. На Тидоре к португальцам явился султан Мансор, тот самый, который видел испанцев во сне. Теперь он заявил, что с радостью отдается под покровительство Лиссабона как верный вассал, что недавно он против своей воли принимал испанцев, посчитав их за торговцев и все время опасаясь столкновения с ними. Когда полуживые моряки с «Тринидада» узнали о прибытии португальцев, они решили сдаться, поскольку ни о каком сопротивлении не могло быть речи. Представитель Бриту, отправившийся в шлюпке к «Тринидаду», вначале не решился на него подняться, «так как от корабля исходил запах, словно там была чума». Днище «Тринидада» сильно текло, и он мог затонуть в любой момент. Корабль действительно вскоре затонул, и португальцы едва успели снять с него ценные грузы, а заодно — документацию и инструменты, принадлежавшие Магеллану.

Бриту объявил грузы «Тринидада» конфискованными, а команду корабля — преступниками, незаконно скупавшими пряности в чужих владениях. Судя по сохранившемуся письму, которое Бриту отправил в Лиссабон, он вначале собирался казнить испанских моряков, но затем решил, что лучше их использовать как рабочую силу в Малакке, Индии или на строительстве крепости на Молукках. К тому же, писал он, климат в Малакке и на Молукках губителен для европейцев, и испанцы вряд ли долго проживут. Бриту оказался прав; только четверо испанцев, отправленных в Индию на положении каторжников, смогли выжить. Через четыре года их доставили в Португалию и после всяких проволочек отпустили в Испанию.

Путь в Европу «Виктории» под командованием Элькано был также трагичен, но все же часть ее экипажа через девять месяцев прибыла в Испанию. Элькано расстался с Молукками (и с «Тринидадом») 21 декабря 1521 г., имея на борту 47 европейцев. Небольшая группа моряков «Виктории» осталась на Молукках в качестве охраны складов с остатками различных грузов, а фактически из-за нежелания идти в рискованное плавание. Вскоре эта группа попала в руки португальцев вместе с уцелевшими членами команды «Тринидада». Элькано взял с собой помимо 47 европейцев 13 индонезийских моряков, способных помочь испанцам в пути. Прочих неевропейцев, включая индианок, по-видимому, тех, которые попали во флотилию Магеллана еще в Испании, оставили султану Ман-сору. Он заявил, что всех вернет в Америку, «чтобы дать знать о короле Испании и его славе». Заявление Мансора вряд ли что прибавило к славе испанского короля, поскольку об этих людях больше никто не слышал.

За полтора месяца «Виктория» прошла через восточную часть современной Индонезии, посетила острова Буру, Алор, Тимор Острова вулканического происхождения, они покрыты тропическими лесами, а кое-где саваннами с относительно невысокой влажностью, особенно на той части Тимора, которая обращена к засушливой Северной Австралии. Восточная Индонезия во многом отлична от Западной. По сведениям антропологов XX в., первопоселенцами там, как и на многих других островах Юго-Восточной Азии, могли быть пигмеи, позднее почти исчезнувшие. Вслед за ними из Азии пришли чернокожие предки современных папуасов — представители древней земледельческой культуры (ямс, таро). Наконец, третья миграционная волна малайско-индонезийских рисоводов и рыбаков коснулась более всего прибрежных низменностей, потеснив своих (предшественниц.

Для Элькано и его спутников жители Восточной Индонезии делились лишь на «мавров» и язычников-антропофагов, причем первые жили чаще всего в прибрежных низменностях, а вторые — в глубине островов. Спутники Элькано не поминали деления местных жителей по цвету кожи. Это, по-видимому, лишний раз свидетельствовало, что еще до XVI в. чернокожее население в значительной мере слилось с более светлокожими пришельцами, и различия в цвете кожи не бросались в глаза. Пигафетта бегло сообщал о впечатлениях от Восточной Индонезии, перечислял увиденные острова, уделяя им, правда, не больше внимания, чем рассказам индонезийских моряков о соседней Яве, о Китае, Камбодже и т. д. К этим более или менее правдоподобным рассказам добавлялись повести в духе «тысячи и одной ночи»: о карликах с огромными ушами (они ими укрывались, когда ложились спать), об амазонках, беременных от ветра, о птицах, уносящих в когтях буйволов и слонов.

Мало что известно об обстановке на борту «Виктории», хотя ясно, что она оставляла желать лучшего. Трудно сказать, что было причиной столкновений, мельком упомянутых Пигафеттой и несколькими историками: то ли личные обиды, накопившиеся за длительное плавание, то ли раздел возможных доходов от продажи драгоценностей и пряностей, погруженных в трюм. Эррера-и-Тордесильяс писал, что на Тидоре часть команды протестовала против решения Элькано облегчить «Викторию», оставив на берегу 60 кинталов (около 3 т) гвоздики. Бриту, имевший возможность допросить испанских моряков, арестованных им самим, писал, что для Элькано будет нелегко командовать людьми, которые в прошлом были сторонниками Магеллана. Так или иначе, раздоры, вспыхнувшие на 'Виктории» по прибытии на Тимор, привели к тому, что несколько моряков (точное число не известно) были по приказу Элькано казнены, а двое предпочли сбежать на берег.[131]