Николай Сташек - Крутыми верстами

• Название: Крутыми верстами
• Автор: Николай Сташек
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: О войне
• Год: 1982

Автор — генерал-лейтенант, Герой Советского Союза — повествует в своей книге о Великой Отечественной войне, о героях Курской битвы и форсирования Днепра. Его герои — офицеры и солдаты Советской Армии. Он показывает их в бою и на марше, в госпитале и на отдыхе. Прослеживает судьбы многих из них и в первые послевоенные годы.

---

Часто и врачи и сестры делали вид, что не замечали отступлений от правил. Им и самим надоела длинная, утомительная зима. Хотелось также быть на улице, дышать свежим воздухом, и когда выпадал случай — они его не упускали.

Не реже других появлялась во дворе Оленька, но Заикин про себя отметил, что она в последнее время, посматривая исподлобья, старается делать вид, что вроде его присутствия не замечает. «Знаем мы эти штучки. Надеется задеть мужское самолюбие», — думал он по этому поводу, хотя, по сути, мало что смыслил в сердечных делах. Когда же он как-то утром обратился к ней с вполне официальной просьбой — получить свое обмундирование, Оленька, было видно по всему, обрадовалась этому его обращению. Скосившись на него, она кокетливо произнесла:

— Посмотрим на поведение.

Заикин ответил шуткой. Вытянувшись по команде «смирно», задорно выпалил:

— Будем стараться, ваше величество. Не подведем!

Чувствуя все более усиливающееся влечение к Заикину, Оля восприняла его готовность «стараться» как появившуюся возможность вступить с ним в более близкое знакомство.

К обеду обмундирование было вычищено, отутюжено и висело в гардеробе, ожидая хозяина.

— Вот это дело, — счастливо воскликнул Василий, встретившись взглядом с добрыми глазами старушки няни, готовившей его обмундирование. — Спасибо, мамаша! Теперь гульнем, — пошутил он.

— Дай-то бог, — ответила исполненная радости няня.

Послеобеденное время прошло незаметно, а вечером, наспех проглотив ужин, Василий прямо из столовой направился за госпитальную ограду, намереваясь побывать на пустынном в эту пору года берегу реки. Но как только он оказался в тени распушившихся тополей, на дорожке неожиданно появилась Оля.

— А вот и мы, — сверкнула она сияющими глазами. Василий вздрогнул от неожиданности, смутился, не зная, как поступить, но, овладев собою, суховато произнес:

— Хотелось взглянуть на могучую реку.

— И только? — спросила Ольга с наигранной веселостью. — Если так, тогда вот, — она ухватила Василия обеими руками и увлекла за собой.

Заикин повиновался, но, шагая за Олей, он не мог понять, как получилось, что она оказалась рядом с ним, ведь между ними не было никакой договоренности.

Ольга шла молча, лишь изредка поднимала на него глаза, а когда оказалась у самой воды, спохватилась:

— Нет! Нет! Это не для нас. Здесь сыро.

Не отпуская его руку, несколько ускорив шаг, она увлекла его по тропинке в гору.

Они шли долго и остановились, лишь когда вышли на высотку. Осмотревшись, Василий подошел к одиноко стоявшему у опушки дереву и, прислонившись к нему плечом, громко выдохнул:

— Ух!

— Что, Васенька? — спросила Оля, прижимаясь головой к его плечу.

— Да так. Видно, отвык от ходьбы.

Подрумяненные с боков облака, неподвижно повиснув над горизонтом, постепенно угасли. Реку затянуло легкой дымкой, а на крутой высотке пробудился слабый ветерок. Медленно надвигалась тихая весенняя ночь.

Закрыв глаза и прижавшись спиной к дереву, Василий стоял молча, а Ольга, тихо дыша, смотрела прищуренными глазами куда-то вдаль. Обоим было хорошо, но Василий почему-то подумал, что Оля, находясь здесь вместе с ним, чувствует себя неуютно. Когда же он попытался привлечь девушку к себе, та отстранила его руку.

— Не надо, Вася, — дрогнувшим голосом сказала она. — Здесь так хорошо, так неповторимо, как вроде мы оказались где-то на другой планете. Первый раз за годы войны не слышу стона и просьб.

Василий понял, что Оля пришла с ним сюда, не боясь уединения, не ради мимолетного счастья. «Как могут быть обманчивы первые впечатления, — подумал он. — Вполне вероятно, что Оля по натуре кроткая и нежная сердцем девушка и что для нее случайная ласка чужда, а то, что она, как на первый взгляд может показаться, несколько развязна, так, возможно, и в этом проявляется ее стремление не отталкивать от себя раненых, для которых часто бывает дорого даже незначительное участие».

И, как бы угадав его мысли, Оля негромко позвала:

— Пойдем, Васенька! Поздно.

Проводив Олю до госпитального общежития, Василий возвратился к себе в отделение.

Забравшись под одеяло и ощутив приятное тепло, Заикин был уверен, что он после продолжительной прогулки на свежем воздухе уснет крепким, богатырским сном. Но прошел час, другой, а сна не было. Если же он позже и появился, то на самое короткое время.

— Что ворочаешься, пехота? — услышал он на рассвете сонный голос майора-танкиста, видно давно наблюдавшего, как Василий маялся в бессонье.

Вздохнув, Василий дал самый стереотипный ответ:

— Надоело. Пора кончать эту волынку, да вот тянут.

Намереваясь все же уснуть, Заикин отвернулся к стене и спустя какое-то время начал дремать, но, бесшумно открыв дверь, в палату вошла Ольга. Поздоровавшись, она осведомилась у всех сразу о состоянии здоровья, а затем объявила ходячим раненым время приема у врачей.

Войдя к Анне Павловне, Василий застал ее в хорошем расположении духа.

— Будем подводить итог. Кажется, пришла пора, — сказала она чистым, мягким голосом.

Заикин не поверил своим ушам. «Неужели и правда пришло то время?..» — спросил он у себя, поднимаясь на стол.

Анна Павловна осмотрела его неторопливо, а он, сдерживая себя даже в тех случаях, когда было до слез больно, не стонал, не проронил ни одного слова. Он старался смотреть на ее красивые руки с ямочками на локтях, а когда она отрывалась — на длинные, тонкие, очень чуткие пальцы.

Закончив осмотр, Анна Павловна посмотрела на выступившие у Василия на щеках капельки пота и легонько потрепала его за волосы, сердечно проговорила:

— Знаю, что было больно, но иначе нельзя. А ты научился терпеть. Молодец! — Анна Павловна умолкла, о чем-то подумала, а затем спокойным, уверенным голосом произнесла: — Что ж, наши усилия не прошли даром. Мы оба можем быть спокойны. Все будет хорошо. Живи долго и счастливо!

Заикин почувствовал, как к горлу подкатился тугой ком, а Анна Павловна заметила в его глазах искры благодарности.

Дав Василию некоторые советы на будущее, врач сообщила ему, что он через пару дней будет выписан из госпиталя.

Поняв уже до этого, что лечение подошло к концу, Заикин тем не менее замешкался. Какой-то миг он стоял неподвижно, а затем, шагнув к Анне Павловне, видно, хотел сказать какие-то самые благодарные слова, но язык онемел. Вздрогнул отяжелевший подбородок, под глазами выступила испарина.

Анна Павловна поняла его состояние. Приблизившись, положила на его плечо свою добрую руку. — Ясно, все ясно. А еще рвешься на фронт. Конечно, истерзался.

Заикин выпрямился.

— Я? Да, только на фронт! — чуть ли не выкрикнул он.

Анна Павловна улыбнулась. Подойдя к столу, достала из ящика небольшой листочек.

— Вот оно, предписание, — скрывая волнение, она рассказала, как долго ей пришлось ждать назначения во фронтовой госпиталь. — Теперь все. Уезжаю. Если не отказался от своего и добьешься отправки на фронт, то, может быть, еще и встретимся. Всякое бывает. Но чтобы встреча была в обстановке радости, а не горя. Чтобы больше не попадал к врачам.

— Буду стараться, товарищ майор, — весь сияя, вытянулся он. — Только вы на какой фронт?

— Видишь, здесь указана лишь полевая почта. Открытого адреса нет. Говорят, что Первый Украинский.

— Вон куда. А я на юг, ближе к солнцу. Вот, — он выхватил из кармана тужурки аккуратно сложенную газету. — Храню! Небось читали, как наши расправились с фашистами в районе Одессы и с ходу захватили плацдармы на Днестре и Пруте?

Анна Павловна почувствовала неловкость, на щеках выступили румяные пятна.

— Стыдно, но некогда и газету взять в руки, радио слушаешь с пятого на десятое.

— А тут вот наша дивизия. Командир получил генерала. О нем… — Заикин стал поспешно развертывать газету, намереваясь рассказать о своем отважном командире, но не успел: вбежала, запыхавшись, Оля.

— Ему плохо! Задыхается… — закричала она, пропуская бросившуюся к распахнутой двери Анну Павловну.

— Вот так и почитаешь, — проговорила она поспешно, уже из-за порога. — Что с майором? — послышался ее голос из коридора.

…Через два дня Василий увидел со второго этажа, как госпиталь провожал Анну Павловну в действующую армию. И персонал госпиталя, и раненые выражали ей добрые пожелания, а Заикин, находясь у окна, почувствовал, как между лопатками пробежал струйкой холодок. Он мысленно посылал ей добрые напутствия, а когда Анна Павловна; садясь в машину, провела взглядом по этажам госпитального корпуса, Заикину показалось, что она на какой-то миг задержалась на его окне.

— В добрый путь, дорогой доктор, — сказал он ей на прощанье.

Прибыв на фронт, Анна Павловна не удивилась, что там первым ее встретил подполковник Черемных, что произошло все так, как она и предполагала, получив приказ о своем назначении во фронтовой госпиталь. Дело в том, что номер полевой почты, нового места службы был тот же, что и на обратном адресе писем, приходивших от Черемных. Невольно вспомнилось, как он хвалился ей своим знакомством с «влиятельным товарищем» в Главном санитарном управлении. «Требуется только твое согласие. Во всем остальном положись на меня», — уверенно заявлял он тогда. «Вот откуда все это. Видно, там все же пришлось поискать мои рапорта, упрятанные где-нибудь в подшивке», — думала она, вспоминая и о том, какими были счастливыми первые часы той ночи, когда он, убывая на фронт, «опоздал» на поезд и разыскал ее дом.