Мария Семёнова - Джокер

• Название: Джокер
• Автор: Мария Семёнова
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9985-0067-1

Что может быть общего у разжалованного подполковника ФСБ, писателя и профессионального киллера? Судьба сталкивает Оксану Варенцову, Олега Краева и Семена Песцова в одном из райцентров Ленинградской области — городке под названием Пещёрка, расположенном у края необозримых болот. Вскоре выясняется, что там, среди малоисследованных топей, творится нечто труднообъяснимое, но поистине судьбоносное, о чем местные жители знают, конечно, больше приезжих, но предпочитают держать язык за зубами… Мало того, скромная российская Пещёрка вдруг оказывается в фокусе интересов мистических личностей со всего света — тех, что движутся в потоке человеческой истории, словно геймеры по уровням компьютерной игры… Волей-неволей в эту игру включаются и наши герои. Кто-то пытается избыть личную драму, кто-то тянется к исторической памяти своей семьи и страны, а кто-то силится разгадать правила игры и всерьез обдумывает перспективу конца света, вроде бы обещанного человечеству на 2012 год.

А времени остается все меньше…

---

— Доброе утро, Олег, — улыбнулась Оксана. — Вы уж будьте так добры, присмотрите за этим чудовищем, а то совестно в номере запирать. Вы ведь с ним, помню, поладили… Тут ему на завтрак «Васька» с тунцом, а на обед — с курочкой… ну а к ужину, будем надеяться, я и сама появлюсь. Наружу запросится — просто дверь откроете или окно, дальше он разберётся. Ну всё…

Снова улыбнулась, кивнула и ушла по коридору. Она была умная женщина и не стала спрашивать Краева о самочувствии, но он заметил, какие тревожные поначалу были у неё глаза. Может, всерьёз подумывала номер вскрывать, если вдруг он не отзовётся. И как потом тревога в глазах уступила место радостному облегчению: живой!

Краев проводил её взглядом и, даже не напрягая свой дар, вдруг увидел её одновременно как бы в двух ипостасях. Вот она, грозная и прекрасная, с расчётливой яростью даёт сокрушительный отпор автобусному террористу. И она же — в летней майке и каких-то легкомысленных шортиках — босиком бежит по берегу озера, по белому песку между сушей и водой, прекрасная, солнечная, счастливая…

«Муж с дочкой погибли, — вспомнилось ему. — Уже давно…»

Потом он обратил внимание, что мешочек в его руках никак не соответствовал по объёму и весу двум баночкам кошачьего корма. Олег заглянул внутрь… И точно. Харч в мешочке оказался не только для кота. Там ещё присутствовала банка ряженки местного производства, несколько пакетиков чайной заварки и толстенный бутерброд — между двумя ломтями чёрного хлеба добротные куски жареной курицы, очищенные от костей. Краеву сразу захотелось есть.

— Хорошо быть котом у такой хозяйки, — задумчиво сказал он Тихону и стал собирать неожиданный завтрак, ему и себе. С одной стороны, утренняя прогулка по Пещёрке (которую он было запланировал) ему бы вовсе не помешала, с другой… приятно всё же, когда о тебе так вот заботятся. Почти в постель, можно сказать, несут… И за компьютер, так и простоявший со вчерашнего включённым, без промедления можно засесть…

— Да, брат, — с определённым цинизмом сказал Краев коту. — Для писателя крайний срок — жизненно необходимая штука. Продуктивность работы взлетает на недосягаемую высоту…

Заварив крепкий чай, он неторопливо, со вкусом съел Оксанин бутерброд. Тихон между тем расправился с баночкой «Васьки», несыто походил было вокруг краевских ног, потом уселся и принялся за умывание. «Вот бы пожить немного котом, — собирая крошки, подумал Олег. — Аж завидно иногда…»

Передвинув поудобнее ноутбук, он нырнул в текст и ушёл на самое дно. Время для него остановилось… Он не сразу обратил внимание на мяуканье Тишки и вышел из творческой нирваны, только когда рыжий квартирант начал натурально выражаться матом и всерьёз собрался драть когтями дверь.

— Сейчас, сейчас, — запоздало сообразил Краев. Выпустил, как было велено, кота в коридор, потом всё-таки усомнился и решил пойти следом. Мало ли, всё же кот… маленький зверёк… беспомощный, по большому-то счёту… один-одинёшенек, а город чужой… Злые люди, машины… собаки опять-таки…

Он оказался непростительно тяжёл на подъём. Краев едва успел завязать левую кроссовку, когда в коридоре рявкнуло, громыхнуло, раздались голоса. Причём с явственной доминантой страшного кошачьего рыка.

«Что за чёрт?» — Краев подхватил упавшие с носа очки и как был, с кроссовкой в руках, пулей вылетел в коридор. Было ясно, что кого-то надо спасать, но вот кого? Тишку — или от Тишки?..

Сначала ему показалось, что он узрел привидение. В коридорных сумерках стоял тот прапорщик из Афгана. Господи, как же его звали-то?.. Ваня. Ну конечно. Ваня Наливайко… Всё такой же огромный, широкоплечий и в камуфляжных штанах. Он старался — и не без успеха — перегородить собой коридор, удерживая хлеставшего хвостом Тишку от непосредственного контакта с непроглядно-чёрной тенью, топтавшейся у него за спиной. Белыми у этой тени были только проточина посередине широченного лба, да пятно на груди, да короткие «носочки» на передних лапищах. Не допустить друг до друга котяру и кобелину Наливайко помогал некто бородатый, очень быстрый, вёрткий и… определённо знакомый. Краев поправил съехавшие очки…

— Колян, — вырвалось у него.

— Привет, — отозвался Колька Борода. — Монстра этого не поможешь убрать? А то собачку на улицу не вывести…

— А ну-ка фу! — грозно выдал Краев первое, что явилось на ум. — Тихон, зараза, хватит! — И добавил в порыве вдохновения: — Оксане нажалуюсь!

Хотите верьте, хотите нет, но это подействовало. Кот рявкнул в последний раз, больше для порядка, с достоинством повернулся и проследовал к лестнице.

— Итак, она звалась Оксаной, — задумчиво проговорил Борода.

Краев почему-то сразу почувствовал, что начинает краснеть, словно его в чём уличили. Хорошо, освещение в коридоре было действительно скудное.

— Котов воспитывать надо, — мрачно прогудел великан, и наваждение рассеялось. У прапорщика Вани был тенор для партии кузнеца Вакулы, а здесь присутствовал бас. Краев сощурился и увидел, что «привидение» годилось им с Колькой в отцы. — А то как на собак бочку катить, так все горазды…

Краев едва не начал открещиваться от Тишки, но мгновенно почувствовал себя предателем и сказал совсем другое:

— Извините, пожалуйста. Мы больше не будем…

— Не сердитесь, профессор, — встал на его сторону Борода. — В натуре, на своих! Это же Олег Краев, кореш мой. Ну, привет, брат.

Великан хмыкнул и выпустил из-за спины собачку, которой не давали мирно прогуляться на улицу. Невозмутимый среднеазиат шагнул к Краеву, с интересом обнюхал подставленную ладонь… Пока Олег силился сообразить, чем больше пахло от его руки, котом или курицей, и каковы могли быть последствия, пёс облизнулся, вздохнул и выразительно посмотрел на хозяина. Ну что, мол, гулять-то пойдём?..

— Познакомься, Олег, это профессор Наливайко, Василий Петрович, — с явной гордостью представил своего спутника Коля Борода.

Услышав фамилию, Краеву полагалось бы выронить кроссовку, но он почему-то даже не вздрогнул. Наверное, оттого, что великан просто оказался именно тем, кем должен был оказаться. Вот ведь шуточки шутила война. Там, «за речкой», Олег знал прапорщика Наливайко всего-то минуты. А запомнил, оказывается, до гробовой доски.

Борода уже указывал Василию Петровичу на Краева:

— А это Олег, натуральный живой писатель, вот.

Профессор посмотрел на Краева без интереса.

— Извините, — сказал он. — Не имел чести читать.

— А я вот и ваши работы, и про вас очень даже читал, — обрадовался Краев. — Вы с тем деятелем из Принстона, Мак-Гирсом, по-моему, все основы физики переворачиваете, только это не все ещё осознали… В Интернете было недавно, вроде бы Мак-Гирс опытную установку достраивал… Вы не в курсе, как он, закончил?

— Закончил, — сразу помрачнел Наливайко. — Только лучше бы не заканчивал… Впрочем, об этом… история больно тёмная… — И глянул на Краева с пробудившимся интересом: — А вы сами-то о чём?..

Он не договорил: дверь по соседству открылась, и в коридоре возникла ещё одна борода. На сей раз — рыжая. Её полуголый обладатель был крепок и мускулист и держался соответственно.

— Что за шум, а драки нет? — поинтересовался он зловеще. — Будете продолжать орать, драка будет… — В окна его номера било солнце, коридорное освещение наверняка показалось ему потёмками, но вдруг он решительно изменил тон. — Сержант, ты?.. Во мир-то тесен…

Последняя фраза получилась фальшивой.

— Старлей… — Краев протянул ему руку, крепко пожал и внёс свою лепту во всеобщее представление друг дружке: — Это сослуживец мой. Вместе воевали… в Афгане. Это — Коля Борода, а это — Василий Петрович Наливайко, профессор.

Профессор погладил по голове усевшегося кобеля:

— А это — Шерхан.

— Наливайко? Василий Петрович? — тихо переспросил Песцов. Он пристально глядел на великана, и Краев увидел, как он дёрнул горлом, словно глотая всё ещё коловшийся ком. — Ваня Наливайко… Старший прапорщик… Так похож был на вас… Ну просто один в один… Мы в Афгане вместе…

— Ванька? — Даже при ублюдочной лампочке было заметно, как побледнел Наливайко. Вытащив из кармана портмоне, он достал маленький фотоснимок. — Вот… Мой единственный сын… Как он погиб?

Со снимка улыбался скуластый, наголо бритый парень, которому в самый раз пришлись бы шаровары, сабля и оселедец гоголевского Тараса.

— Как герой. И это не слова, — выговорил Песцов. — Мы попали в засаду, духи били в упор. Из всей группы выжили двое, я, — он снова дёрнул горлом, — и он, — он кивнул на Олега, — Такие вот дела.

— Эх, — глухо охнул Наливайко. — Без погребения… В чужой земле…

— Он, батя, сразу в рай ушёл, прямо на небо, — сказал Краев. — Машина с боеприпасом была. Трёхтонка. Да что мы тут-то стоим, как сироты какие! Пошли ко мне. Помянем тех, кто не вернулся…