Сергей Фомичев - Ренегат

• Название: Ренегат
• Автор: Сергей Фомичев
• Жанр: Детективная фантастика

Когда в Институте археологии таинственно исчезают сакральные предметы… появляются странные тексты про клады и проклятия… сходят с ума научные сотрудники… надо применить принцип Оккама и здравый смысл!

---

— Угу, — киваю я.

— Теперь, что сделано. Проведён обыск в квартире подозреваемого. Ничего необычного не найдено. Несколько номеров Нэйшнл Джиографик и письмо из Египта. Из тамошнего Министерства Древностей. Вернее не письмо, а конверт. Штампы ещё майские. Много пустой посуды из-под водки. Книги по археологии, истории… рукописи. Рукописи, кстати, по всей комнате валялись. Но мы проверили — взлома не было. Затем опросили друзей, бывших коллег.

— Бывших?

— Да, ранее он работал по отдельной теме. Потом, года три назад, тему прикрыли. Соняшникова перевели на архивную работу. Он потерял перспективы роста, сорвалась защита. В общем, вечный мэнээс.

— Вот и мотив…

— Ну, да, — соглашается Романов и продолжает рассказ, уже не заглядывая в папки. — Мы подали в розыск. По запросу в аэрофлоте нашли его фамилию в списке пассажиров рейса Москва-Нукус. За третье сентября. Направили ориентировку в Каракалпакскую АССР. И вот, два дня назад, нам сообщили, что Соняшникова нашли в республиканской психиатрической больнице. Нашли случайно, по описанию. Он полностью невменяем, имени своего не назвал, и никаких документов при нём не сохранилось.

Я вчера вернулся оттуда. Сверил личность — точно он. Пытался допросить, но он бормочет что-то о демонах, о новолунии, о заклятии. В общем, съехал мужик конкретно. Собственно после этого вас и подключили. Не то чтобы мы на его бред повелись, но, учитывая то, что он по работе с разными штуками мог сталкиваться, решили на всякий случай…

— Понятно, — киваю я. — Его уже перевели в спецбольницу МВД?

— Через неделю обещали этапировать. Заминка с документами вышла.

— А в Нукусе следы он оставил, может, встречался с кем?

— Куда там, — отмахивается Романов. — Я, пока время было, обошёл с фотокарточкой гостиницы, вокзал, аэропорт. Никто его не признал. А местной милиции до нас дела нет. Так что полномасштабный поиск исключён.

Сейчас мы пытаемся выйти на похищенные предметы. Отрабатываем нумизматические и антикварные рынки, магазины, коллекционеров и тому подобное… Сенчук хотел использовать ваши связи для контроля за каналами контрабанды, чтобы ценное достояние не уплыло за рубеж.

«Ну вот оно, началось!» — вспоминаю я наставление шефа. И как можно более резко отвечаю.

— Исключено. Сперва мне нужно ознакомиться с материалами и увидеть подозреваемого.

— Как знаете, — пожимает плечами капитан. — Вы человек вольный. Часа хватит?

— На что?

— На ознакомление. Через час я должен уйти, оставив сейф запертым. Потом решите с Сенчуком вопрос о допуске. А пока…

— Понятно. Думаю, хватит.

В протоколах допросов ничего неожиданного не всплывает. Все, и друзья, и начальство, отзывались о Соняшникове, как о человеке старательном, аккуратном и обязательном. Никаких намёков на отмщение. Недовольство нынешним положением, конечно, имело место, но до проявлений крайней степени ненависти дело не доходило.

Друзья подозреваемого — Буртин и Мохолапов и вовсе сомневались, что кража дело рук Соняшникова. Директор института Даниленко того же мнения. Прочие осторожно уклонились от оценки.

Оперативку придётся пропустить. Надо лететь в Нукус.

— 3-

Прямого рейса не случилось. Вылетаю через Ташкент, на чём теряю три лишних часа.

Нукус встречает жарой. Прилипшая к спине рубашка, перестаёт быть белой после первого же пыльного ветерка. Приходится накинуть пиджак. Ожидая автобуса, перекусываю шашлыком. Хм. Мясо превосходное, не жилистое, а цена по московским меркам просто смешная.

Сшит каракалпак не по-каракалпаковски, не выкаракалпаковывается каракалпак. Улицы в один слой домов, за которыми сразу начинается пустыня. Песок шлифует асфальт. Полноводная, судя по картам, Амударья, на поверку оказывается речушкой грязной и мелкой. По колено играющим в ней детишкам. Понятно, почему Арал потихоньку сохнет. Удручающее впечатление.

Психушка на общем фоне выглядит даже уютно. Деревья вокруг не такие чахлые как в городе. Внутри всё чистенько, вымыто. Прохладно. Пахнет дезинфекцией. Хотя чего тут, у психов, нужно дезинфицировать? Небось, не заразные.

Врач слушает меня, плохо скрывая раздражение.

— Его уже допрашивал некто Романов. То есть пытался допрашивать. Но пациент не реагирует на вопросы и повторяет только, что видел демона. О заклятии бормочет, о новолунии. Обычный бред.

— Вопрос в том, считаете ли вы бредом любые утверждения о встрече с демонами?

Врач ухмыляется.

— Отчего же, бывает ещё симуляция бреда.

— Понятно…

Врач оставляет меня наедине с пациентом. Хочет, видимо, дежурно предупредить об опасности, но потом решает, что ничего страшного не произойдёт, если, скажем, псих и задерёт чекиста. Психушка-то гражданская, а нашего брата в таких не жалуют.

В своей жизни и сумасшедших, и симулянтов, я перевидал немало. И потому сразу понимаю, что Соняшкин относится к первой категории. Вопрос, как далеко зашло его помешательство.

— Андрей Николаевич, — начинаю я вежливо. — Мне нужно задать вам несколько вопросов.

И сразу, «хлоп», выкладываю перед ним фотографии раритетов.

Его аж передёргивает. Он пытается откинуться назад, но стул не поддаётся.

— У-у… демон… у-у… проклятье… бу-бу-бу… хрю-хрю-хрю…

Пускает слюну, рыдает и больше ни слова.

Врач оказался прав. Он определённо был сумасшедшим, этот Соняшников. Спятил младший научный сотрудник. На почве ответственности за утерю раритетов спятил.

— Есть ли шансы, что к нему вернётся рассудок? — спрашиваю у врача, когда учёного увели санитары.

— Со временем, может быть.

— А стимулировать процесс никак нельзя?

— Ваши живодёры из спецклиники наверняка попробуют. Но чем бы секретным они его не напичкали, эффекта, поверьте, не будет. Только время может вылечить, как банально это не прозвучит.

Банально, не банально, а мою миссию можно считать законченной. Мнимые демоны нас не интересуют. Пусть в этой помойке копаются эмвэдэшные следователи. Прощаясь с больничной прохладой, направляюсь к выходу…

Меня останавливает врач. Прежним ехидным голосом он спрашивает:

— Вы заберёте вещи, или пришлёте ещё кого-нибудь?

— Вещи? — разворачиваюсь на каблуках. — Вы не сообщили следователю об изъятом у арес… э-э… пациента?

Так хочется хоть чем-то напугать эту сволочь.

— Как же не сообщил? — улыбается врач. — Сообщил. Капитан даже провёл осмотр. Но не нашёл ничего интересного.

Жара подождёт. Врач отводит меня в каптёрку и выдаёт фанерный ящичек. Его взгляд полон сарказма — «Это ваше любимое занятие — копаться в грязном белье».

Одежда. Только одежда. Карманы и подкладки сто раз до меня прощупаны, и наткнуться на что-то новое нереально. Но я натыкаюсь. Заплатка на джинсах оказалась с секретом. Милиция как обычно схалтурила. Романов, небось, искал золото. Тяжёлое байбарское золото. Ну а нас учили искать нечто другое.

Аккуратно отпоров заплатку, понимаю, что мой уход из следственной группы откладывается. С внутренней стороны ткань покрывают исполненные химическим карандашом знаки. Они не похожи ни на один из известных мне алфавитов. Что это? Шифр? Древний язык?

— 4-

— Байбарское письмо, — сообщает эксперт.

Перед тем как сделать заключение, он последовательно доставал с полок толстые атласы, средних размеров справочники, книги, но закончил серенькой брошюркой академии наук.

— Отлично, — радуюсь я. — Сколько времени вам потребуется на перевод? Имейте в виду, следующим утром мне нужно явится в конкурирующее учреждение, а там непременно наложат на улику лапу.

Эксперт смотрит на меня словно на идиота.

— Проблема заключается в том, что разгадать байбарские письмена никто не может. Вернее даже не так. Разгадать их может всякий, но у каждого получается своя интерпретация. Язык не шифр. При небольшом объёме исходных текстов понять его — дохлый номер. Это как с этрусскими письменами. Сколько учёных, столько и разгадок.

Сколько учёных, столько и разгадок…

Конечно же! Соняшников учёный. У него могла быть своя версия. И рассказать о ней могут в первую очередь его друзья и коллеги.

— 5-

К Буртину пришлось ехать на окраину.

— Андрей простым перебором подставлял вместо знаков буквы известных алфавитов, и в результате получил персидское письмо.

— Он знает персидский язык?

— Андрей вырос в Таджикистане. Язык практически тот же. Только в фарси графика арабская, а в таджикском с недавних пор русская. И, кроме того, классическим персидским владел Игорь Мохолапов. Так что мы втроём с энтузиазмом взялись за дело.

— И что, до такого примитивного шифра никто до вас не додумался?

— Не такой уж он и примитивный. Два знака байбарского письма означают одну букву. Вернее фонему. Плюс изафетные связки и тому подобное…