Алескендер Рамазанов - Родная афганская пыль

• Название: Родная афганская пыль
• Автор: Алескендер Рамазанов
• Жанр: О войне
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-40234-2

Войну можно сравнить с армейским кителем. На его лицевой стороне крепятся боевые награды, нашивки за ранения и контузии, она блещет золотом и звездами погон. Но есть у кителя и изнанка, не видная постороннему глазу. Это – солдатский быт. Как и чем жили «за речкой» наши солдаты, что их радовало и чему они печалились, как и во что одевались, что ели и пили… Перед вами удивительно достоверное и доверительное описание повседневной жизни «шурави» – бойцов ограниченного контингента советских войск в Афганистане; настоящая изнанка войны…

---

ДЕНЬ РОЖДЕНЬЯ, СВЕТЛЫЙ ПРАЗДНИК

В Советской Армии существовали документально оформленные рекомендации по чествованию именинников. Помнится, основными пунктами были поздравление перед строем, чаепитие в столовой для друзей и освобождение от нарядов по службе и хозяйственных работ, иногда «городской отпуск» – увольнение. Взоры проверяющих ласкали ведерные самовары в солдатских чайных, якобы для того, чтобы попил солдат чайку в день рождения с однополчанами. Естественно, эти самые дни рождения личного состава всегда изрядно напрягали командиров, и замполитов в особенности. Ведь это только у гражданского пьяного «что на уме, то и на языке». У солдата военного – и на уме, и на языке, и на кулаках. Разумеется, афганское бытие внесло свои дополнения в этот праздник.

«Бутыль браги на шестерых. Пачку сигарет (в части курева вообще не было) подарил «пшенарь».

«Купил сок «Греко», конфет. Зашли в аппаратную, там поздравили. Второй раз – не помню».

«Двадцать лет. Был «духом» (солдат-первогодок). Целый день тащился без работы с корешом (у него тоже день рождения). 21 год – Хайратон, в командировке. В гостях у комендачей. А там два дня рождения сразу! Помню торт и бренди!»

«Двадцатилетие на точке возле «взлетки», бортировали с водилой (оба духаны) колесо БТРа; правда, вечером старики подарили банку сгущенки и обдолбили обоих. Всю ночь на посту ржали. На соседних постах старые тоже ржали, с нас прикалывались. 21 год – подарили бутылку коньяка, а я забил целую мыльницу «косых» и всех угощал.

«Девятнадцать лет – дневальный в Келите, горная учебка. Двадцать лет – госпиталь в Ташкенте, старый, у Госпитального рынка. Вечером в беседке хорошо посидели, только дежурный врач магнитофон отобрал, сказал, что «С добрым утром, тетя Хая…» похабная песня. Потом отдал».

«Символический подарок – банка вареной сгущенки и торт из печенья. Я так ждал этого торта – и не дождался, уперли на операцию. Парни подарили зажигалку».

«У нас на заставах именинник освобождался от боевого дежурства на эту ночь. Перед строем заставы ему вручался символический подарок – банка сгущенки. Обычно он с земляками готовил на обед национальное блюдо. Как много, оказывается, можно приготовить всякого из стандартного армейского набора продуктов! Ну, а торт из сгущенки и печенья – само собой».

«Одил, узбек, классный был «дед», приготовил плов из тушенки говяжьей. Мне, молодому, специально в день рождения! Еще пацаны станок подарили для бритья, «Жиллетт», помню, кассеты сбоку зацеплялись. По тем временам – крутая вещь!»

«Мама обещала по «Утренней почте» поздравить. Сели в воскресенье возле телевизора, сабантуй – после. Вбегает боец: ваш борт упал! Выскочили, кто в чем, на Ми-8 – и туда. Экипаж, десантура – все погибли. Потом понаехало проверяющих – не до застолья. А было это в Лошкаревке (Лашкаргах)».

«Сделали стол, котлеты из рыбных консервов, картошка жареная, торт из сгущенки, много всего. И подарили мне открытку с ханумкой и часы электронные с калькулятором. В Союзе мы таких и не видели».

«Точно не помню, но был плов, брага, план, ну и, конечно же, торт из сгущенки и галет, и давали выходной. А в 1988 году все то же самое, только побольше. И даже ночью снег выпал, красота».

«19 лет, встречал в славном городе Кандагаре. Прапорщик (фамилию, к стыду своему, не помню) налил сотку и подарил две бутылки «Пивоси» (распили по глотку)».

«20 лет – в Бараки-и-Барак, лизнули браги и пыхнули».

«21 год – город-герой Гардез (ждали отправку). Немного водки (для начала) и очень много огуречного лосьона вперемежку с планом – в хлам!»

«20-летие встретил в колонне, при подъеме на Саланг. Дембель из впереди идущей машины подарил «косячок», ну я и пыхнул… весело и ни капли страха!»

«…На праздники обычно использовалась «Фанта-шурави», говоря проще, обыкновенная брага, которая делалась обычно прямо в подразделениях; лишь однажды в военторг завезли огуречный лосьон, и тогда в полку был великий ажиотаж. Естественно, весь лосьон был немедленно скуплен и безжалостно выпит. В случае срочной необходимости выпить что-то погорячее «Фанты» все страждущие были вынуждены посещать наш противотанковый дивизион и по 25 чеков за бутылку покупать у вольнонаемных служащих Советской Армии самогон, частенько сдобренный ацетоном».

«Первый – в Кабуле на Теплом Стане. В отстойнике, ждали колонну на Джелалабад. Летали, что черти. Когда дембеля узнали, освободили от всего, послали отсыпаться. Было очень стыдно перед своим призывом, пытался помочь, но они были предупреждены, что получат все без разбора. Поэтому просидел в кабине весь день. Второй тоже на Теплом Стане, только на АКДС (кислородная станция за артполком) с водкой и ведром мороженого (сами делали из сгущенки и жидкого кислорода), а еще «видик» с боевиками и порнухой. Утром поехали дальше на Баграм, было очень плохо и перед глазами голые бабы!»

«За месяц до своего дня рождения был эвакуирован санитарным вертолетом до Кабульского инфекционного госпиталя. День рождения встречал в больничной палате. Было, конечно, грустно. Зато этот день запомнил надолго».

«Оба раза был на выездах. Друзья подходили, поздравляли. Торт из печенья бойцы подарили, они его пропитали апельсиновым соком и вместо крема вареной сгущенкой проложили. Помню, шлем вручили, танковый, часы с музыкой. Всю классику можно было изучить! День рождения «в маю»… Вечером, в расположении, обычный набор из «чекушки»: сок, сосиски, «сиси» и пр. Водка-«керосиновка» по двадцать чеков бутылка. Основная закуска – картошка на комбижире в бачке и кабачки и огурцы маринованные, помнится, очень большие, трудно было из банки вытянуть».

ХЛЕБ НАСУЩНЫЙ

По уставу солдат должен был стойко переносить тяготы и лишения военной службы. Да хоть бы он и «пел Лазаря»! Кто бы поверил жалобам на скверную еду? Положенный дневной армейский рацион, тем более в боевых условиях, вдвоем не осилить! Но едкая поговорка «Что положено, на то… наложено» имеет именно армейское происхождение. А к приезду проверяющих на столах даже цветочки вырастали. Впрочем, воровством солдатских харчей и показухой грешит история всех отечественных войн. А тут еще «духи» добавляли – им было все равно, какие колонны жечь, что с боеприпасами, что с консервами. Вот и получалось…

«Три банки консервов, две буханки хлеба, на десять человек. Рыбу в масле ел, в томате – нет. Так и питались с год. В Союз, в командировки, давали сухпай, можно было поесть нормально. В Хайратоне ребята балдели, видя, как я накинулся на жареную картошку. Потом в столовой зарядили кенгурятину. Вонючая, нюхнул и ушел. Вот и весь обед».

«Консервы и гречневая каша».

«Жарили рассольник из банок на противне. Называлось солянка на сковороде».

«Кашу, тушенку, сухари – все на противень, на костре поджаривали на всех».

«Было всегда много кабачков в уксусе, в трехлитровых стеклянных банках. Да где же столько водки взять? Как-то повезло, земляк файзабадский оставил ящик томатной пасты. Разводили, солили, получался томатный сок. Ну, последствия понятны, да?»

«Сечку даже по тарелкам не раскладывали, чтобы посуду не мыть, выносили бак с кашей, и желающие могли оттуда тушенку вылавливать».

«Удавалось иногда подстрелить дикого козла, фазана. Сухпай брали в горы на пять дней, а там – как повезет».

«Раз в месяц выдавали офицерский доппаек: заплесневелый «Ростов» или такой же «Казбек», по желанию – тридцать пачек, полтора килограмма сахара-рафинада, пять банок сгущенного молока (прогорклого и песчанистого), несколько банок зеленого горошка, десять банок консервов рыбных в масле и томате, галетное печенье, пачку индийского чая».

«Давали кенгурятину. Дристал весь состав».

«Красная рыба» – килька в томате! Какой-то умник придумал ее варить, но после этой процедуры жрать ее невозможно, от изжоги помрешь».

«Разгружал из «коровы» (вертолет Ми-6) полутуши свиные с клеймами – «Made in Hungary» 1953 yer».

«Однажды привезли свежую картошку. Выложили на воздухе просушить. Поставили часового. «Стой, кто идет? Свои. Проходи!» К утру картошка исчезла. Всю ночь мангруппа жарила, варила. Однажды завалили верблюда. Мясо жесткое, желтое. Потом видим – корова! Народ ломанулся и давай гнать ее на минное поле. Рвануло… Через полчаса – рожки да ножки».

«Голодные были всегда. О ПХД (пункте хозяйственного довольствия) не говорю – все дерьмо, и того мало. Сухпай – праздник. На выезде тащили все, что можно съесть. Полк встал на ночевку у бахчи; все еще, мягко сказать, не очень зрелое, но наутро не осталось ни одного арбуза, ни дыни».

«Подстрелил розового пеликана, часть сварили (розовый жир вылили, вонючий), а так – ничего, как свинина с рыбой. Ели крабов, черепаха – очень вонючее животное, как и дикобраз, змея и варан, но ели с голода».

«Кормили нас отвратительно. Овес в дырявых мешках пополам с мышиным и крысиным дерьмом. Единственное, что спасало, так это сухпай».