Михаил Белов - Экспедиция инженера Ларина

• Название: Экспедиция инженера Ларина
• Автор: Михаил Белов
• Издательство: К-н изд-во
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1960

Мой юный друг, тебе сейчас восемнадцать лет или скоро будет восемнадцать. Перед тобой открыты широкие дороги в жизнь, и ты выбирай ту, которая по душе.

Герои этой повести избрали море. На их долю выпадает много приключений: путешествия по океанским джунглям, встречи с подводными жителями, война с осьминогами…

Я не берусь угадывать, какая техника будет использована для покорения океанских глубин через много лет, — жизнь часто обгоняет мечту, но в мечтах своих я опирался на достижения советской науки.

Крабов у камчатских берегов пока ещё не добывают в лёгких гидрокостюмах, ещё нет промышленного рыболовства с помощью электрического тока, но со временем всё это будет, может быть и не так, как описано в повести, но будет.

О приключениях моряков в Тихом океане рассказывается в этой книге.

АВТОР.

---

— То-то вид у вас весёлый, будто и не тонули вчера. — Он тут же перевёл взгляд на Вершинина. — Спасибо вам, молодой человек. Назовите себя, чтобы дети мои знали, кого благодарить за спасение отца.

— Ну, что вы, — смутился Вершинин. — Обычное дело.

— Не говорите так. Если бы не вы, пришлось бы нам молиться старому богу Нептуну. — Вдруг на лице старшины мелькнула тень хитрой, весёлой улыбки. Он достал из кармана и поставил на стол бутылку коньяку. — Добрый коньяк, впитавший в себя благодатное тепло юга. Выпьем по стопочке, отдадим дань старой морской традиции.

— Что ж мы одни, — сказал Ларин и позвонил капитану. Отстраняя от себя микрофон, он посмотрел на Сашу. Та сидела, подогнув ноги и низко опустив голову.

— Слушай, Алексей, — обратился он к Вершинину, — где же нам устроить нашу лаборантку? С кем её поселить?

— Уже решено: с тётей Пашей.

— Вот и отлично. Проводи её туда, а на обратном пути захвати из кают-компании стопки.

Четыре человека сошлись за столом. Четыре полные стопки. Пятая — в центре стола. Кому же она предназначена? Старшина взял её и по праву хозяина выплеснул вино в открытый иллюминатор.

— Не сердись, бог Нептун!

Моряки поднялись и молча выпили.

Под вечер «Резвый» и «Ураган» расстались. Один взял курс на север, другой — на юг.

ГЛАВА 9 ЗНАКОМСТВО СОСТОЯЛОСЬ

Ларин молча прошёл к столу. На него в упор смотрели десятки молодых любопытных глаз. «Как на уроке», — подумал он и улыбнулся. Народ ему понравился, ни одного равнодушного лица.

— Давайте побеседуем, товарищи, — начал он ровным спокойным голосом. — Мы ещё мало знаем друг друга, но постараемся поскорее познакомиться, потому что нам придётся вместе работать. Вы находитесь сейчас в том счастливом воарасте, когда вам всё кажется ясным и понятным, когда вы считаете себя самыми умными…

По каюте прошло лёгкое движение. Матросы переглянулись.

— Да, да, это так, — Ларин блеснул удивительно белыми для курильщика зубами. — Я тоже когда-то считал себя самым умным…

Саша не сводила с Ларина глаз. В его каюте она увидела фотографию женщины и сейчас старалась припомнить, где и когда она с ней встречалась. Иначе почему бы такое знакомое лицо? Однако, несмотря на все старания, припомнить не могла.

— Я не ошибусь, если скажу, что всех вас влечёт романтика моря, что все вы мечтаете о подвигах, — продолжал Ларин. — И это прекрасно. Нам нужны люди подвига, люди мужественные, волевые и красивые… В жизни очень важно понять своё назначение и найти лучшее применение своим способностям. Вы все добровольно избрали себе профессию моряка. Это похвально. Профессия моряка, по-видимому, отвечает вашим склонностям и способностям. Вот, например, вы, — неожиданно обратился он к Новикову, — почему решили быть моряком?

Новиков удивлённо поднял брови и пожал плечами:

— Странный вопрос, Василий Михайлович!

— Почему странный?

— Я же старый моряк. Скоро буду капитаном. Меня манят океанские просторы, штормы…

— И вы думаете, этой романтики достаточно, чтобы подняться на капитанский мостик? — иронически спросил Ларин.

— Я на «отлично» окончил училище.

— И это помню. Помню, Новиков. На выпускном вечере вы произнесли прекрасную речь. Теоретические знания у вас есть, в этом я не сомневаюсь, но этого мало, чтобы стать настоящим моряком. Человек, избравший профессию моряка, должен обладать высокими моральными и душевными качествами. А эти качества нельзя выработать в себе, зная только морские науки.

— А что же ещё необходимо? — спросил Новиков.

— Моральные качества развиваются в повседневной работе, в упорной борьбе за свои убеждения и идеалы. Строитель коммунизма — это высокообразованный, целеустремлённый человек. Может быть, я повторяюсь, но мы иногда склонны забывать простейшие истины, и не худо почаще их выслушивать. Вам, друзья, нужно готовить себя к большой, яркой жизни. А для этого наряду с работой надо учиться, знать литературу, музыку, живопись…

— А когда же технику изучать, товарищ Ларин? — перебил Щербань. — Этим цыплятам не до литературы сейчас, — он кивнул головой на молодых моряков. — Шлюпку — и ту спустить не сумели толком…

— Капитан уже подписал приказ о технической учёбе, — сухо сказал Ларин. — А насчёт цыплят… Вы ведь тоже не сразу, наверное, стали петухом? Или не так?

Лёгкий смешок прошёл по рядам.

— Я повторяю, товарищи, — повысил голос Ларин. — На траулере каждый моряк в то же время и рыбак. На каждого ложится двойная нагрузка. Так что втягивайтесь в работу, не давайте покоя вашим шефам — старым морякам, изучайте технику, не ожидая толчков и тем более приказов. Если окажетесь в затруднительном положении, буду рад помочь вам советом. Конечно, технику вы должны знать в совершенстве. Каждый по своей специальности. Иначе у нас с вами работа не пойдёт. Но это не значит, что не надо интересоваться литературой, политикой, искусством. Мы как-нибудь ещё вернёмся к этому вопросу. Завтра начнётся техминимум по морскому рыболовству. Занятия обязательны для всех. Будем считать, что знакомство наше состоялось. А сейчас вы свободны, товарищи.

Едва успел выйти начальник экспедиции, как матросы повскакивали с мест и, перебивая друг друга, заговорили все сразу.

— Тише, товарищи, тише! Вы же не школьники, а моряки. — Вершинин поднял руку. — Надо по одному, а то не успеем договориться.

— О чём ещё договариваться? — недовольно спросил Новиков. Он сидел, развалясь на стуле, широко расставив ноги в ярко-жёлтых туфлях на толстой подошве.

— Не спеши, Новиков. Сейчас всё объясню. Газеты вы читаете и знаете, что в стране повсюду идет соревнование за звание коммунистических коллективов. Идея этого соревнования сформулирована сжато и ясно: жить и трудиться по-коммунистически. Это значит — работать с выдумкой, творчески, быть примером в быту, понимать музыку и живопись, заниматься спортом, постоянно учиться, отвечать за поступки товарища так же, как и за свои, быть верным моряцкой традиции — один за всех, все за одного…

— Это было бы здорово…

— Погоди, Соболев. — Вперёд вышел Щербань и окинул сидящих взглядом цыганских, с тёмной поволокой глаз. — По-моему, разбрасываться нам незачем, — сказал он. — Ты, Вершинин, знаешь, в какой век мы живём?

— Продолжай, — коротко бросил Вершинин. — Узнаем…

— Мы живём в век космоса, в эпоху великих научных открытий. Вы думаете, у инженеров, создавших искусственные спутники Земли, первый лунник, космическую станцию, есть время читать романы? Да зачем им литература, живопись, когда дело, которым они заняты, увлекательнее всех Шекспиров мира. Вот спорт — это я ещё понимаю. Соболев здорово боксирует. Это может пригодиться. Танцевать — тоже хорошо. Но мы — люди атомного века, и всякие там стихи, романсы, картины — не для нас. Пусть этим занимаются слезливые дамы. Я, например, знаю все современные типы двигателей. Я…

Саша в упор смотрела на Щербаня. Он стоял перед моряками горбоносый, с кокетливыми бакенбардами, весь какой-то диковатый. «Красивый», — подумала Саша. Он знал, что красив, и подчёркивал это всем своим поведением. «Смотрите, — будто говорили его глаза и жесты, — вот я весь перед вами — новый человек атомной эпохи». Он бросал слова небрежно — хотите, мол, слушайте, хотите нет, голосом насмешливым, временами едким; от этого сказанное казалось более убедительным, легче покоряло. А Сашу его слова будто били чем-то тупым по голове. Её пугала автоматизированная жизнь, которую с железной логикой рисовал Щербань, жизнь, в которой всю работу возьмут на себя автоматы. Всё, что было ей дорого, оказывалось ненужным: и музыка, которой она упивалась, и стихи Пушкина, которыми зачитывалась, и мягкие грустные пейзажи Левитана, перед которыми могла часами выстаивать. Но так ли, так ли это?

— По-вашему, — спросила она, — и Пушкин, и Блок, и Чайковский устарели, они больше не нужны?

— Видите, — прищурил глаза Щербань, — романы и романсы в наши дни нужны молоденьким девушкам, потому что им недоступна романтика машин.

— Выходит, совместить искусство и романтику машин невозможно? — поднялся Вершинин. — Знаете, Щербань, когда вы усиленно подчеркиваете, что нам нужны технически грамотные и образованные специалисты, я согласен. Это необходимо. Но вы неправы, когда, рассматривая советского человека только с узко понимаемых интересов дела, пытаетесь ограничить его духовный мир научно-техническими знаниями…

Но Щербаня нелегко было сбить.

— Кто полезнее в нашем обществе: певичка со своим тра-ля-ля или же деловой, технически грамотный человек, инженер? Совершенно ясно, что последний.

— О каком обществе вы ведёте речь, товарищ Щербань? — удивился Вершинин. — Но дело не только в этом. Как вы доказываете свои положения? «По-моему, совершенно ясно». И вы считаете, что это уже убедительно? А вот мне хочется спросить: почему это вам так ясно?