Фердинанд Грегоровиус - История города Рима в Средние века

• Название: История города Рима в Средние века
• Автор: Фердинанд Грегоровиус
• Издательство: Издательство АЛЬФА-КНИГА
• Жанр: История
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9922-0191-8

Впервые в одном томе выходит в свет фундаментальный труд знаменитого немецкого историка и культуролога Фердинанда Грегоровиуса (1821 — 1891) «История города Рима в Средние века». Вэтом уникальном по своей полноте произведении автор с немецким педантизмом и скрупулезностью последовательно год за годом, столетие за столетием описывает события римской истории (многие из которых малоизвестны современному читателю) и их культурологический контекст. Благодаря широте охвата исторического материала, а также литературному таланту автора это произведение стало классическим образцом исторического исследования, посвященного эпохе Средних веков и Раннего Возрождения. Книга читается не как скучный исторический трактат, а как литературное произведение с захватывающим сюжетом, что делает ее интересной широкому кругу читателей.

Настоящее издание включает в себя полные переводы всех 12 книг произведения.

---

Изменившийся ход событий дал возможность Урбану II в конце ноября 1093 г. прибыть в Рим. В то время в городе не было Климента; он находился в лагере Генриха; тем не менее вибертисты держали в своих руках Латеран, замок св. Ангела и другие укрепленные места в городе. Таким образом, Урбану пришлось искать приюта у Франджипане. Неизменно оставаясь сторонниками законных пап, члены этой фамилии укрывались в укреплении, воздвигнутом возле церкви S. Maria Nova на развалинах храма Венеры и Ромы, и затем имели в своем распоряжении еще неприступную башню у подошвы Палатина, называвшуюся Tunis Cartularia и принадлежавшую раньше папам. Арка Тита была включена в эту феодальную крепость и замыкала ход в последнюю со стороны via Sacra. Здесь именно и поместился Урбан под защитой консула Иоанна, сына Ченчия и внука Льва Франджипане, ставшего в 1000 г. родоначальником этого знаменитого рода. Обремененный долгами папа чувствовал себя в беспомощном положении. В это же время в городе находился по делам своего монастыря аббат Готфрид Вандомский. Тронутый жалким положением папы, Готфрид продал все, чем обладал, выручил папу из его затруднений и дал ему так же денег, чтобы подкупить Ферруцция, начальника гарнизона, оставленного в Латеране Климентом III. Таким образом, Урбану удалось на Пасхе 1094 г. вступить во дворец пап и в первый раз занять Латеранский престол, на котором, по словам аббата Готфрида, уже давно не восседали католические папы.

Удручающую картину полного упадка представляло в то время папство в лице Урбана II. Подавленный годами и преследуемый обстоятельствами, он вынужден был купить папскую резиденцию на деньги чужеземного аббата и затем, вступив а Латеран, нашел его совершенно разоренным. Окружавшие здесь Урбана сторонники его были грубы и невежественны; не меньшей дикостью отличались сами епископы. В городе царила мертвая тишина, на месте церквей и домов виднелись одни развалины, являвшиеся как бы памятниками Григория VII. Несчастное население, совершенно обнищавшее, жило грабежами и убийствами. Не менее печальное зрелище, редки встречающееся в истории, представлял тогда так же император Генрих IV. Сращенный изменой сына и готовый па самоубийство, он скрылся и свой ломбардский замок, расположенный среди провинций, опустошенных огнем и мечом не меньше, чем во времена войн готов. Таковы были последствия борьбы за инвеституру и оставленные Григорием VII памятники.

3. Возникновение крестовых походов. — Усиление папства в зависимости от этого всемирного движения. — Урбан II проповедует в Пьяченце и в Клермоне (1095 г.) крестовый поход. — Отношение города Рима к крестовым походам и к рыцарству. — Участие итальянских норманнов в крестовом походе. — Французские крестоносцы в Риме. — Изгнание из Рима Климента III. — Возвращение Урбана II в Рим

Нескончаемая война между короной и тиарой привела всю империю к такому бедственному положению, которое не поддается описанию; поглощенное яростной враждой партии, общество прониклось какой-то неестественной ненавистью и жило одними раздорами и преступлениями. Измена Конрада была только ярким символом того состояния, в котором пребывало тогда человечество. Отец восставал на сына, брат на брата, государь на государя, епископ на епископа, папа на папу. Этот разлад, глубоко проникший в жизнь и до того еще неизвестный в истории, казалось, грозил нарушить целостность христианского мира и лишить его святыни могущественного значения, которое за ним благоговейно признавалось. Проклятие, обрекавшее мир на смерть, лежало на нем беспросветной тьмой; благословляющий и милующий Христос был совершенно забыт людьми; вернувшись на землю, Он нашел бы, к изумлению своему, что установленная им религия любви настолько отдалилась от своего чистого первоисточника, что стала совершенно неузнаваемой. И точно так же св. Петр в смущении увидел бы, что его преемники в апостольском сане, именуя себя, подобно римским императорам, первосвященниками, все свои усилия прилагают к тому, чтоб на развалинах Рима, над гробом апостола, воздвигнуть себе трон цезарей.

К концу XI века европейские страны походили на поле битвы; темная ночь спустилась на это поле и окутала его непроницаемым мраком; войска обессилены, но дышат ненавистью; тоскуя в душе о мире, они чувствуют, что обречены неискупленной виной на братоубийственную войну и ждут наступления утра, чтобы снова все так же яростно напасть друг на друга. Но в проблеске приближающегося дня они видят в небе херувима, который, указывая на Восток, велит им заключить во имя Бога мир и с оружием в руках идти в священный Иерусалим, чтобы там, у Гроба Господня, искупить грехи свои и всего мира.

Такое изумительное событие, как крестовые походы, находит, следовательно, объяснение со самих условиях того времени. Это великое движение было вызвано борьбой за инвеституру, хотя, конечно, в том же направлении одновременно действовали и многие другие обстоятельства. Все последствия, к которым приводит нас история, достигаются скрытой работой влечений и потребностей; преступность, безумие и заблуждение являются в истории движущими началами в такой же мере, как добродетель, разум и вдохновение. Глубокий упадок человечества в XV веке, обрекший Гусса, Иеронима и Саванаролу на мученичество, сменился в людях жаждой искупления, и реформация снова обрела Христа в Священном Писании. В XI веке человечество было наивнее и невежественнее на целых четыре столетия своего существования и искало Христа у самого гроба Его. Таким образом, крестовые походы, которыми народы были двинуты к колыбели христианской религии на Востоке, свидетельствовали о том, что человечество возвращается к источнику спасения.

Не был ли Христос в действительности почти забыт миром? Поклонение ему не было ли вытеснено культом Пресвятой Девы, апостолов и целого сонма святых?

Им выдвинул образ апостола, которому был присвоен светский патрициат и которого, как утверждал один из пап уже в VIII веке, весь Запад почитал своим Богом на земле. Апостол Петр являлся символом римской иерархии и единства Вселенской церкви; но он не был символом того Спасения, которого искал каждый христианин. Вместо того чтобы обращаться к апостолу, поставленному у врат в Царствие Небесное, не лучше ли было прибегнуть к Самому Сыну Божиему? Люди привыкли верить тому, что наиболее верный путь в рай шел через ворота Рима; а между тем через эти ворота разносились проклятия Григория VII, обрекавшие мир на бедствия. Порочность духовенства и многих пап и затем ужасы нескончаемых раздоров между партиями давно ослабили благоговейное отношение к Риму, и во времена Генриха IV паломники уже почти не посещали Рима и базилики Св. Петра, которая казалась оскверненной и в действительности была обращена вибертистами в крепость. И по мере того как число паломников ко Гробу Господню росло, иудейский город в далекой Азии приобретал, по сравнению с Римом, все больше и больше значения святыни. Расчетливые римляне имели основание негодовать на крестовые походы. Благодаря последним толпы благочестивых паломников отвлекались от Рима, а с отсутствием паломников должен был прекратиться и приток денег, что не могло не отразиться тяжело на положении города. Но римская церковь почерпнула новые силы в энтузиазме, который охватил тогда людей. В то время когда борьбе с Генрихом IV еще продолжалась и исход ее оставался неизвестным, папы, не колеблясь, стали во главе широко разлившегося движения. Уловив дух времени, они вышли из узкой сферы мелких раздоров и частных интересов, до которой низведена была борьба за реформу, и, поднявшись на высоту общехристианской и идеи, сосредоточие мысль на великом объекте религиозного порыва, направили в сторону Сирии своих врагов, и близких, и дальних, а с ними и все то, что имело отношение к ереси и схизме. Присоединив церковь к великому чувству, воспламенившему Европу, они достигли того, что и сами получили новое всемирно-историчские значение.

Людям нашего поколения не может не казаться странным то время, когда одетый в рубище пустынник, разъезжавший верхом на осле, встречался повсюду как посланник Бога; когда народы, внимая рассказу о гонениях христиан в далеком Иерусалиме, чуть не поголовно приходили в состояние религиозного экстаза и обрекая себя на явную гибель, покидали отчизну и шли в Азию. Положение христиан в Сирии не представляло тогда ничего чрезмерно ужасного; летописцы того времени не сообщают ни одного факта, который можно было бы приравнять к избиению 25 000 человек, имевшему место уже в эпоху культурную, в 1860 г., в Дамаске Опираясь на такой факт, Петр Амьенский, вероятно, увлек бы за собой в Азию почти всю Европу. В наше время он был бы сочтен за безумца, заслуживающего только сожаления. Человечество, по счастью, уже более не способно вести кровавые войны из-за религиозных мотивов; но вместе с тем оно утратило, может быть, и вообще способность относиться с пламенной, юношеской восторженностью к тому, что обнимается сферой возвышенного. Спустя восемь столетий после крестовых походов нелепо утверждать, что они были проявлением религиозного сумасшествия. Будучи в полном соответствии с духом времени, крестовые походы являются отражением всего характера Средних веков и составляют великую эпоху в существовании человечества. Могучим порывом были объединены самые разнообразные народы, которых с той поры уже никогда больше не связывала общая цель, и по сравнению с этим величественным зрелищем разрозненная и эгоистическая политика наших дней кажется постыдно жалкой.