Валерий Роньшин - Месть Трёх Поросят

• Название: Месть Трёх Поросят
• Автор: Валерий Роньшин
• Жанр: Сказка

Приехав к бабушке в деревню, Димка Молодцов первым делом узнает, что в округе бродит кровожадный маньяк. На пару со своим другом Федькой он решил изловить убийцу. Но у юных детективов возникает слишком много вопросов… Кто и зачем украл из музея старинную картину? Почему человек со странной фамилией Вампиров не отражается в зеркале? Зачем в село привезли стеклянный гроб из Америки? Расследование заходит в тупик. Но Димка с Федей уверены, что ответы на эти вопросы приведут их прямиком к маньяку. А милиции останется лишь схватить душегуба…

---

бился, что к чему, провел бы расследование, опросил бы свидетелей. А Отелло вместо этого задушил свою жену Дездемону… Попыталась мать затащить Димку и на оперу, и на балет. Но тут уж он уперся. Опера у него прочно ассоциировалась со словом «опер», то есть оперативник. А балет ему и вовсе был по барабану. Всей этой туфте Молодцов предпочитал крутой боевик с ураганной пальбой и классной дракой.

Димка бы и сейчас с удовольствием посмотрел какой-нибудь боевичок, но мать явно схитрила, сказав, что не помнит, где в Старокозельске кинотеатр.

Так что пришлось тащиться в музей. На стенах висели картины — это был музей изобразительных искусств. Молодцов настроился было пробежать через все залы «галопом по Европам», но тут подошла группа с экскурсоводом.

— О, нам повезло! — обрадовалась мать.

Экскурсовод начал нудно рассказывать, что хотели художники выразить своим творчеством, как они жили и когда умерли…

Димке вся эта тягомотина быстро надоела, и он свинтил в соседний зал. Здесь на стуле дремала старушка-смотрительница, а какая-то девчонка перерисовывала картину. Перед ней на треноге стоял холст, и она водила по нему кистью. Молодцов подошел к картине поближе. Посмотреть, чего это она так старательно срисовывает. Оказалось — церквушку.

— Эй, послушай, — раздался за спиной у Димки недовольный девчоночий голос. — У тебя что, папа стекольщик?

Димка сразу не врубился:

— Нет, не стекольщик.

— А что ж ты тогда торчишь перед картиной, будто стеклянный? Отойди, не мешай копию делать.

«Выпендрежница», — понял Молодцов.

— А зачем ты её делаешь? — поинтересовался он.

— Тебе не всё равно? — продолжала выпендриваться девчонка.

— Да я просто спросил.

— А я просто ответила.

Димку слегка заело. Подумаешь, строит из себя крутую художницу. Он с усмешкой взглянул на холст:

— Не очень-то похоже получилось. Девчонка одарила его презрительным взглядом.

Чтоб ты понимал в живописи, салабон.

На сей раз Димку заело как следует. Его, такого крутейшего парня, обозвать салабоном?! Самой-то, наверное, столько же лет, сколько ему, если не меньше. Нет, подобной наглости Молодцов стерпеть не мог. Даже от девчонки.

— А ты страхолюдина, — мстительно сказал он.

На самом-то деле девчонка была очень симпатичная. Но именно симпатичным и

надо говорить, что они страхолюдины. Чтоб не выпендривались.

— Кто я? — переспросила девчонка.

— Страхолюдина, — с удовольствием повторил Димка. — Вот такая, э-э… — Он скорчил противную рожу.

Девчонке, конечно, это не понравилось, и она слиняла. Бросив Молодцову на прощание:

— Дебил!

А в зал вошла группа с экскурсоводом.

— Перед вами автопортрет князя Александра Сергеевича Бухалкина, — затараторил экскурсовод. — Он жил в позапрошлом веке и был разносторонне одаренной личностью: занимался живописью, увлекался философией, астрономией, писал стихи… Но над родом Бухалкиных довлело, как тогда говорили, родовое проклятие. Каждый Бухалкин, достигнув сорокалетнего возраста, становился, как сейчас говорят, маньяком-убийцей…

Димка сразу навострил уши.

— Разумеется, это было никакое не проклятие, — продолжал экскурсовод, — а весьма редкое психическое заболевание — синдром Гогенцоллера. Это заболевание передается только по мужской линии. Вот и Александр Сергеевич, едва ему исполнилось сорок лет, заболел манией убийства. А незадолго до этого, будучи в Париже, он познакомился с французской балериной Луизой Дюваль, женился на ней и привез в свое родовое имение — сюда, под Старокозельск. Француженка тут же переоделась в русский сарафан, косу стала заплетать, босиком бегать. Полюбила пить квас, есть окрошку и купаться на утренней заре. И вот однажды ушла она на реку, а у Александра Сергеевича начался приступ: захотелось ему кого-нибудь убить. Схватил он плеть и в сад бросился. А навстречу — Луиза. Она с купания возвращалась. Александр Сергеевич без лишних слов — за косу ее да на конюшню. И начал там сечь. И засек…

— Насмерть? — испуганно пискнула какая-то экскурсантка.

— Да, насмерть, — подтвердил экскурсовод. — Это ж вам не русская женщина, которая коня на скаку остановит. Много ли француженке надо? Тем более балерине… Но как только Александр Сергеевич ее засек, так сразу у него в голове просветлело. Увидел он, что натворил, и. чуть снова с ума не сошел. Но не сошел. Напротив, потрясение от убийства жены было столь велико, что он больше никогда никого не убивал. С тех пор князь Бухалкин безвыездно жил у себя в имении. Только один раз съездил в Неаполь, к великому итальянскому скульптору Паоло Карлизи. Он заказал Карлизи скульптурный портрет Луизы Дюваль из чистого золота. Александр Сергеевич привез золотую статую домой, и она заменила ему живую Луизу. Целыми днями князь сидел у ее ног и разговаривал с ней, как с живой. А перед смертью спрятал скульптуру в тайник…

— А ее нашли? — заинтересовались экскурсанты.

— Нет, не нашли. Хотя долго и упорно искали. И наши искали, и итальянцы приезжали искать. Ведь это же творение самого Паоло Карлизи. Не говоря уже о том, что статуя отлита из чистого золота…

Экскурсанты возбужденно загалдели:

— Интересно, сколько же она может стоить?

— Миллионов сто, не меньше!

— Долларов?

— Да уж не рублей, конечно!

Димка помалкивал. Он знал про золотую статую. Поместье князя Бухалкина располагалось как раз возле села Хлевное. Там творение Паоло Карлизи называли попросту — «золотая баба». И время от времени село охватывал зуд кладоискательства. Все от мала до велика, вооружившись лопатами, начинали копать, где только копалось. В один из своих приездов к бабушке Димка тоже принял участие в поисках «золотой бабы». Они вместе с Федькой перекопали чуть ли не гектар… Но, кроме ржавого ночного горшка, ничего не нашли…

— А вот такой была Луиза Дюваль, — показал экскурсовод на изображение хрупкой девушки в старинном красном платье. — Александр Сергеевич написал этот портрет незадолго до смерти Луизы. Похоронена она на сельском кладбище. Говорят, что по ночам Луиза выходит из могилы и танцует меж крестов. Но это, как вы понимаете, просто красивая легенда…

Знал Димка и эту легенду. Они с Федькой даже как-то ночью пошли на кладбище, прихватив с собой фотоаппарат со вспышкой. Мальчишки надеялись, что балерина вылезет из могилы, а они ее — щелк! щелк! — фотиком. Но из могилы никто не вылез…

Экскурсовод перешел к другой картине. К той самой, которую копировала девчонка.

— А на этом полотне изображено родовое поместье Бухалкиных, — сказал он. — Это тоже, кстати, работа кисти Александра Сергеевича. Церквушка до нашего времени не сохранилась. В настоящее время в поместье располагается база отдыха охотхозяйства «Рассвет»… А теперь пройдемте в следующий зал. Там вы можете познакомиться с полотнами современных художников Старокозельска…

Все потянулись в соседний зал. Димка глянул на часы.

— Мам, нам пора, — сказал он матери. — А то опоздаем.

Мать с сожалением проводила взглядом уходящую экскурсию. И они вышли из музея.

Глава 3 Вперед на Сковороду!

— Маринка! — раздался громкий голос. — Жеребцова!

К Димкиной матери обращалась какая-то женщина. Мать посмотрела на нее с недоумением.

— Ты что, не узнаешь меня? — улыбаясь, спросила женщина.

— Извините, нет. А вы кто?

— Ну ты, подруга, даешь! Мы ж с тобой десять лет за одной партой сидели.

— Галка?.. — неуверенно произнесла мать. — Пончикова?

— Конечно!

Женщине очень подходила ее фамилия. Она была кругленькая, как пончик.

Бывшие одноклассницы обнялись и расцеловались.

— Сколько ж мы с тобой не виделись, Галочка?

— Лет пятнадцать.

— Кошмар!

Пончикова взглянула на Димку:

— А это твой сын?

— Да, сын. — Мать любовно взъерошила Димкины волосы. — Димуля.

Димка поморщился. Просил же не называть его Димулей при посторонних.

— Какой большой мальчик.

— В восьмой класс перешёл.

— Ay меня дочка. Иришка. В девятый пойдет. А знаешь, кто мой муж?

— Кто?

— Кукурузников!

— Сашка?!

— Да! Мы с ним сразу после школы поженились. А ты за кем замужем?

— За Гришей Молодцовым.

— Ого, какого парня себе отхватила. Он же теперь знаменитость.

Мать рукой махнула:

— Ой, лучше бы он был обыкновенным человеком. Вижу его от силы раз в месяц. Все преступников ловит. В кои-то веки вместе в отпуск полетели, так представляешь, Галочка, он из самолета выпрыгнул…

— Как — выпрыгнул? — поразилась Пончикова.

— С парашютом. Начальство с ним по рации связалось — нужно, говорит, Гриша, срочное дело расследовать. Как будто, кроме него, других следователей нет.