Фердинанд Грегоровиус - История города Рима в Средние века

• Название: История города Рима в Средние века
• Автор: Фердинанд Грегоровиус
• Издательство: Издательство АЛЬФА-КНИГА
• Жанр: История
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9922-0191-8

Впервые в одном томе выходит в свет фундаментальный труд знаменитого немецкого историка и культуролога Фердинанда Грегоровиуса (1821 – 1891) «История города Рима в Средние века». В этом уникальном по своей полноте произведении автор с немецким педантизмом и скрупулезностью последовательно год за годом, столетие за столетием описывает события римской истории (многие из которых малоизвестны современному читателю) и их культурологический контекст. Благодаря широте охвата исторического материала, а также литературному таланту автора это произведение стало классическим образцом исторического исследования, посвященного эпохе Средних веков и Раннего Возрождения. Книга читается не как скучный исторический трактат, а как литературное произведение с захватывающим сюжетом, что делает ее интересной широкому кругу читателей.

Настоящее издание включает в себя полные переводы всех 12 книг произведения.

---

О КАПИТОЛИИ В РИМЕ

Капитолий называется так потому, что был главой (caput) всего мира и в нем жили консулы и сенаторы, которые управляли городом и миром. С лицевой стороны укрепления были высокие и крепкие стены, покрытые стеклом, золотом и искусной мозаикой. Внутри укрепления был дворец, отделанный золотом и разукрашенный драгоценными камнями; он один стоил третьей части всего мира; тут стояли статуи, число которых соответствовало числу провинций; у каждой статуи на шее висел колокольчик. Устройство этих статуй было особенное: как только в какой-либо провинции Римской империи происходило возмущение, соответствующая этой провинции статуя поворачивалась в ее сторону и звонила своим колокольчиком; следившие за статуями прорицатели сообщали об этом сенату. Здесь было много также храмов; на вершине укрепления находился храм Юпитера и Монеты, возвышавшийся над porticus Crinorurn; со стороны форума был храм Весты и Цезаря; здесь стояло кресло языческого жреца, на которое в шестой день марта сенаторы возвели Юлия Цезаря. На другой стороне Капитолия, над Cannapara, возле форума Геркулеса находился храм Юноны. В Tarpejum был храм Убежища, где Юлий Цезарь был убит сенаторами. Там, где теперь стоит церковь S.-Maria, были два храма; они соединялись с дворцом и были посвящены, один – Фебу, другой – Карменте; здесь было видение на небе императору Октавиану. Возле Camelaria стоял храм Януса, хранителя Капитолия. Капитолий назывался золотым потому, что превосходил все царства мира мудростью и красотой».

Что касается буллы Анаклета, то она, как документ, ни с чем не связанный, не столько удовлетворяет наши запросы, сколько дразнит наше воображение. Самый спорный из всех вопросов, относящихся к топографии Рима, вопрос о том, где находился храм Юпитера Капитолийского, до сих пор остается нерешенным археологическими изысканиями. С той поры, как вандалы разрушили эту святыню и увезли крышу храма, он был обречен на полное забвение. Об этом храме Mirabilia упоминают впервые тогда, когда о Капитолии уже успела сложиться поэтическая легенда, проникнутая глубокой мыслью. Тот факт, что главный храм в Риме, средоточие культа языческих богов, не был превращен в христианскую базилику с самого же начала и раньше, чем Пантеон, будет всегда казаться странным, хотя бы в объяснение этого факта и приводилось отвращение христиан к этому центру языческого поклонения, а также и то, что храм составлял собственность византийских императоров.

Мы, однако, имеем возможность, – правда, лишь весьма недавно, – установить место погибшего храма. В Graphia сказано: «на вершине скалы, над porticus Crinorurn, находился храм Юпитера и Монеты; здесь, на золотом троне, помещалась золотая статуя Юпитера». Таким образом, и в настоящее время возможно определить место вышеназванного портика как прилегавшего к древнему forum Olitorium. И другие средневековые наименования местностей служили уже раньше некоторым указанием на то, что храм Юпитера должен был стоять на западной вершине (Caffarelli); такое положение Тарпейской скалы и храма считалось вероятным уже в XV веке благодаря существованию двух церквей. Подобно тому, как с именем церкви Св. Екатерины sub Tarpeio было связано воспоминание о Saxum Tarpeium, так над церковью S.-Salvatore in Maximis искали храм Jupiter Maximus. Наконец раскопки, начатые в саду Caffarelli с 1865 г., удостоверили, что храм Юпитера действительно стоял на предполагавшемся месте.

Таким образом мнение, будто церковь S.-Maria in Ara Coeli занимает место храма Юпитера оказывается ошибочным. Между тем это единственная церковь, которую римляне воздвигли на Капитолийском холме и которая здесь, на месте существовавшего в древности укрепления, занимает господствующее положение. В подробном каталоге церквей и монастырей, составленном во времена Льва III (около 850 г.) эта церковь не упомянута. Поэтому надо полагать, что в правление названного папы ее совсем не было или она представляла собою незначительную часовню. До XIV века эта церковь не имела еще своего прозвания: «на небесном престоле», которое, несмотря на это, все-таки находится в связи с древней легендой греческого происхождения, включенной в римские Mirabilia. Восхищенные невиданной красотою Октавиана и полным благополучием его правления, сенаторы заявили императору, что они хотят возносить ему молитвы, так как видят в нем божество. Глубоко взволнованный этим заявлением, Октавиан просил дать ему время для ответа, призвал к себе тибурскую сивиллу и сообщил ей о решении сената. Сивилла объявила что она ответит через три дня, и по истечении этого срока, в продолжение которого она соблюдала пост, возвестила: «Знамение суда; земля скоро напитается рогом; с небес грядет царь времен». Внимая словам сивиллы, Октавиан вдруг увидел, что небеса раскрылись, показался яркий ослепительный свет и в небесах, над престолом, явилась лучезарная Дева с Младенцем Христом на руках. Затем с небес послышался голос, возвещавший: «Вот Дева; Она родит Спасителя мира!» Другой же голос возвестил: «Вот престол Сына Божьего!» Тогда Октавиан пал ниц на землю и стал молиться. О своем видении он сообщил сенаторам, и на следующий день, когда народ уже хотел называть его «Господом», он решительно воспротивился этому. Император не пожелал, чтоб его дети когда-либо называли его этим именем, так как, говорил он, «я смертный, и имя Господне никогда не может приличествовать мне».

В поэтической легенде сообщается далее, что Октавиан приказал будто бы воздвигнуть «Первородному Сыну Божьему» алтарь на Капитолии. Поэтому в XII церковь S.-Maria уже называлась с добавлением слов: «ubi est ara filii Dei». Ho замечательно, что древняя легенда не устанавливает никакой связи этого алтаря с храмом Юпитера и только сообщает, что алтарь был воздвигнут Октавианом на

Капитолии, т. е. на одной из его вершин. Если эта церковь in Ara Coeli действительно была на месте древнего храма, то какие-нибудь указания на это все-таки сохранились бы в легенде или в предании.

Итак, могильная тишина, окружавшая Капитолий в Средние века, нарушается только звоном монастырского колокола да откликом дошедшей до нас легенды. Над покинутой ареной, бывшей некогда свидетельницей деяний и триумфов Сципионов и Гракхов, Мария и Суллы, Помпея и Цезаря, теперь мелькали образы Девы Марии с Младенцем Иисусом, молящегося Октавиана и той самой престарелой сивиллы, таинственные книги которой когда-то хранились здесь же. Нашему заключению, что приведенная легенда уже в XI веке связывалась с вышеназванным местом, мы находим неоспоримое доказательство в том, что о «дворце Октавиана» упоминается именно как о местопребывании Бенцо; между тем дворец этот мог находиться только на Капитолии. Было бы весьма важно определить с точностью положение и назначение этого дворца, находившегося, по-видимому, вблизи монастыря Aracoli. В кратком перечне дворцов, который приведен в Mirabilia, не значится ни одного дворца на Капитолии, но в дальнейшем изложении туманно говорится о каком-то капитолийском дворце, который находился внутри укрепления и был разукрашен золотом и драгоценными камнями; в нем же стояли статуи, изображавшие провинции и звонившие своими колокольчиками. Что касается дворца, где «Октавиану было видение на небе», то этот дворец, по совершенно ясным указаниям Mirabilia, имел тесную связь с церковью S.-Maria и составлял, вероятно, часть самого монастырского здания. Наконец, в Summarium римских храмов особо упоминается еще «дворец сенаторов на Капитолии или на Тарпейской скале», причем автор говорит о дворце как о существующем в его время. Под всеми этими тремя дворцами едва ли можно было подразумевать одно и то же здание, так как на Капитолии было множество развалин, и самые различные между ними одинаково назывались в Средние века «palatium». Если развалины храма Юпитера еще существовали в XII веке, то им так же могло быть дано название «palatium»; но было ли так в действительности, мы не можем этого сказать. Таким образом, из трех дворцов, упоминаемых в Mirabilia, капитолийский дворец исчез для нас бесследно и является мифическим; затем дворец Октавиана, местопребывание Бенцо, составляет часть монастырского здания Aracoli возведенного на древних развалинах, и наконец дворец сенаторов – единственный, назначение которого может быть нами установлено, а именно, как того здания, в котором помешался в средние века сенат. Среди остатков древних памятников на Капитолии более всего должны были поражать воображение своим величием, изумительные и в наше время, развалины древнего государственного архива, или так называемого Tabularium республиканских времен, с его исполинскими стенами из пиперина величественными залами и камерами со сводами. Поэтому автор, описывая Рим в XII веке и упоминая в беглом перечне холмов лишь об одном дворце сенаторов, мог, конечно, иметь в виду исключительно только это величественное сооружение. Воображению народа представлялось, что в древности консулы и сенаторы жили именно здесь. За исключением самой церкви in Aracoli, знать XII века не могла найти для своих собраний никакого другого более подходящего места, кроме вышеназванного здания, и на нем же остановил свой выбор народ, когда был восстановлен сенат. И мы полагаем, что Tabularium, которое впоследствии окончательно стало помещением сената, уже тогда было до некоторой степени приспособлено к этому назначению. Так, в 1143 г. здесь, на развалинах, снова восстала тень римской республики; являясь теперь уже легендой, видением старины, эта республика тем не менее вселяла восторг в немощное потомство.