Наталья Ткаченко - Принцесса. Часть II

• Название: Принцесса. Часть II
• Автор: Наталья Ткаченко
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Итак, жила-была… наследная принцесса Великого Объединённого королевства. Хотя она бы предпочла оставаться обычной девушкой. Но кто её спрашивает? Вот и приходится ей привыкать к новой жизни.

---

- Тупица! - буркнула я.

- Дура, - не остался в долгу братец.

- Они замечательные, при чём тут хвост и крылья?! - взвилась я, сжимая кулаки и отталкивая Ладимира, пытающегося умерить мой пыл.

- Притом, что я не хочу, чтобы они на меня пялились, как на убогого! - заорал брат, вскакивая.

- Да кому ты нужен! - я тоже вскочила. - Ну и пожалуйста, мне же лучше, не буду краснеть перед ними за такого брата!

Федька только набрал воздуха, чтобы достойно ответить, как Синеглазка легко вскочил и несильно ткнул его в грудь. Федька подавился невысказанным оскорблением и уставился на негаданного защитника с явным желанием устроить ему быструю и болезненную кончину, причём немедленно.

- Фёдор, пойдём, я тебе расскажу про разницу между мужчинами и женщинами, которая не меняется, даже если речь о женщине, которая тебе сестра, и ты с ней вырос, - неожиданно серьёзно сказал Синеглазка и тут же улыбнулся.

- Если это про то, откуда дети берутся, так я уже знаю, - буркнул в замешательстве Фёдор, к моему несказанному удивлению, утихомириваясь.

- Нет, это про то, что нехорошо кричать на женщину, - укоризненно заметил Синеглазка и усмехнулся, подмигивая: - И даже если иногда очень хочется!

- Спелись, - мрачно прокомментировала я. Алила поддержала меня мрачным кивком, Лад только усмехнулся, явно довольный, что мы с братом не передрались.

- Ты не ответила на мой вопрос, - сурово напомнил Федька. - Про количество хаклонгов.

- Их немного, - пожала я плечами, решив не выходить снова на тропу войны, раз уж брательник предлагает перемирие. - Если даже они захотят помочь, то есть захотят все, кто может… Тысячи две - две с половиной наберётся.

- Ого! - приободрился Федька, глаза заблестели, он уже явно рассчитывал, как использовать такую силищу.

- Никаких «ого»! - отрезала я, сползая с кровати. - В общем, меня не ждите, я пошла к Гверфальфу, и это надолго.

Я закрыла глаза и захотела оказаться рядом с Гверфальфом, по моему лицу скользнул ветерок, я открыла глаза… и замерла в восхищении.

Я стояла над водопадом, вернее, над настоящим каскадом из множества небольших водопадиков. Внизу, в нескольких десятках метров подо мной, расстилалось нежно-голубое озеро овальной формы в обрамлении густой, сочной зелени и белого песка пляжа. Небо над моей головой было такое же голубое, как озеро, чистое, без единого облачка. Так приятно вернуться в лето, ведь из окна моей комнаты только и было видно, что заметённые снегом холмы…

Я почувствовала, как Гверфальф коснулся моего плеча, обернулась и прижалась к его груди. Он обнял меня и погладил по волосам.

- Здравствуй, дорогая моя девочка. Я рад, что ты пришла.

- Здравствуй, - я крепче прижала голову к его груди. С ним так спокойно, так хорошо, мысли приходят в порядок, а главное, так надёжно и уютно! Так хорошо, что он появился в моей жизни.

Гверфальф мягко приподнял мою голову, заглянул в глаза, чуть улыбнулся.

- Со времени нашей последней встречи тебе стало гораздо лучше. Ладимир и его сестра хорошо заботились о тебе?

- Да, очень хорошо, - я улыбнулась. - Мне и правда гораздо лучше.

- Ты пришла о чём-то попросить меня?

- Попросить, но сначала просто спросить… Что это за место? Ты мне его не показывал, - обиженно заметила я. - Здесь так красиво!

- Я рад, что тебе нравится, пойдём, - мы стали подниматься вверх по извилистой тропинке. - Это мой дом. И твой тоже, девочка. Ещё здесь живёт моя сестра с детьми - её мужчина разбился десять лет назад, и она пока не ищет себе другого.

- Это печально, - сказала я, вздыхая. - Печально, что он разбился, и я её понимаю.

Мы вышли на просторную площадку перед домом с широкими воротами вместо входной двери. Гверфальф посмотрел на меня.

- И всё-таки, время действительно всё лечит, малышка. Я тоже знаю, что такое терять - много лет назад я любил женщину человеческой расы и долго не мог её забыть… Вернее, я помню её и сейчас, но это воспоминание вызывает лишь сладкую печаль, но не боль. И твоя боль однажды станет печалью, лишь вызываемой воспоминанием, но не живущей постоянно в сердце. И, поверь мне, так лучше, ведь многим вокруг тебя хочется, чтобы ты была счастлива. Например, мне.

- Мне просто нужно время, - я чуть улыбнулась ему.

Он улыбнулся мне в ответ, и я вздохнула свободней. С хаклонгами так просто общаться и так приятно! Я подошла к краю площадки, глянула на открывающийся вид.

- Отсюда мы взлетаем, - сказал Гверфальф за моей спиной.

- Я не могу летать, да? - в который раз спросила я.

- Сожалею, малышка, это так. В твоей крови слишком велика часть, принадлежащая людям. Однако если ты выберешь мужчину нашей расы, ваше дитя сможет однажды расправить крылья.

Я только вздохнула и обернулась к Гверфальфу:

- Что ты думаешь о восстании?

- Что оно очень рискованно.

- Это мягко сказано.

- Но если оно обернётся удачей, это будет большим благом для всего мира.

- Это верно, - я вздохнула. - А хаклонги… останутся в стороне?

Гверфальф посмотрел на меня и неожиданно улыбнулся.

- Если хочешь, хаклонги помогут своему ребёнку получить такую мелочь, как трон Объединённого королевства.

- Ничего себе мелочь! - обалдела я.

- Когда-то мы правили всеми этими землями, - сказал Гверфальф, взял меня под руку и повёл в белоснежный дом с огромными незастеклёнными проёмами окон. - Но потом нам это стало неинтересно… Если тебе хочется, малышка, я не вижу причин, по которым хаклонги стали бы отказывать тебе в этом. И потом, если ты будешь королевой, это не только поможет тебе легче жить, это значит, что воины Объединённого королевства больше не будут на нас охотиться.

- Они на вас охотятся?! Какой ужас!

- Не волнуйся, нам это не опасно, даже забавно, но иногда надоедает такое навязчивое внимание, - Гверфальф усадил меня на диван, сел рядом, я пристроилась у него на плече, он обнял меня. - А королевство… У меня нет детей, а ты так молода, что я думаю о тебе, как о своём ребёнке. А отказать любимому ребёнку в игрушке…

Я засмеялась, зарываясь носом в знакомый чёрный плащ, и закрыла глаза. От Гверфальфа пахло нагретыми на солнце камнями и морским ветром.

- С тобой так хорошо, так спокойно, - прошептала я.

- И мне хорошо с тобой, моя маленькая, - ответил он, поглаживая меня по волосам. - Я рад, что могу о тебе заботиться.

Я ничего не ответила, и мы так и сидели, молча, обнявшись, и сумерки потихоньку укрывали нас. А я думала, что, когда речь шла о заботе, после ларискиного замужества я всегда была старшей и поэтому за всех ответственной, и несделанные витькины уроки и непостиранные федькины футболки оказывались на моей совести. Папа с мамой, конечно, очень нас всех любили, но не баловали, а у Гверфальфа никогда не было детей, вот он и возится со мной и безумно этому рад. У хаклонгов такое правило - кто первым найдёт потеряшку - так они называют детей от смешанных браков, о которых по каким-либо причинам было неизвестно - становится ей кем-то вроде крёстного отца.

Конечно, мне надо было идти назад, рассказывать, звать мужчин обговаривать детали… Но уйти было выше моих сил, и я осталась дома у Гверфальфа. Вечером он отдал мне белую ночную рубашку своей сестры (её я так и не видела - она с детьми была где-то в гостях), дошедшую мне до пяток, ведь хаклонги все выше меня как минимум на две головы и значительно шире в кости. Потом уложил в одной из комнат, сказал, что она теперь будет моей, поцеловал на ночь в лоб, хотел уже уйти, но остался, пока я не заснула.

Я не стала спрашивать, почему так сложилось, что Гверфальф остался один, хотя у него была масса времени и возможностей завести жену и детей. У него очень приятный, спокойный характер, и как мужчина он если не красив, то, по крайней мере, интересен, даже сейчас, несмотря на то, что уже не очень молод даже по хаклонгьим меркам. Боюсь, что виновата в этом одна девушка, которая жила несколько сотен лет назад и для Гверфальфа промелькнула падающей звездой - что такое три десятилетия для того, кто живёт тысячи? - промелькнула, больно ранив своей смертью, и оставила слишком глубокий след в его душе. Потому что, подозреваю, он её любил так сильно, что уже не смог найти другую, хотя и научился жить без неё. Думаю, он специально показал мне свои воспоминания о ней. Может, отчасти за эти воспоминания я его и полюбила сразу так сильно. А ещё за то, как он обрадовался возможности заботиться о ребёнке, которого у него никогда не было, но которого, как я догадалась, он всегда хотел.

Засыпая, я подумала, что теперь в этом мире у меня есть ещё один дом.

На следующее утро я проснулась оттого, что кто-то уселся мне на ноги. Я в недоумении открыла глаза и уставилась на ребёнка лет двух-трёх, светловолосого и зеленоглазого, с очаровательно удивлённым выражением лица. Он посмотрел на меня, радостно улыбнулся и пополз дальше через мои ноги и потом ко мне. Я села, усадила его на колени и подкинула: