Петр Воронин - Прыжок в послезавтра

• Название: Прыжок в послезавтра
• Автор: Петр Воронин
• Жанр: Научная Фантастика

Фантастическая повесть Петра Воронина рассказывает о сравнительно недалеком будущем нашей планеты, о коммунистическом «завтра» когда на Земле окончательно восторжествуют разум, справедливость и всемерная забота о благе человека.

---

Валентин напряженно всматривался в выражение лиц, вслушивался в интонации. Халил явно встревожен. Значит, планы и надежды его в чем-то не совпадают с решением Эли?.. Ноэми отмалчивается. Только ли удивлена?.. Она любит Халила, и для нее поступок Эли, пожалуй, не только перемена профессии. Неужели тогда, во время полета к дельфиньим островам, Халил открылся в чувстве, которое Эля не может разделить?

– Все-таки объясни, почему история? – огорченно спрашивал Халил. – Почему трах-тарарах? Неожиданно почему? Что такое случилось?

– Неожиданности нет, Халил. А отступничество… Если уж всю правду, то я изменила прежде всего истории. Ноэми подтвердит… А в лаборатории все поймут меня… И первый Бэркли поймет. Он большой умница и очень душевный человек, наш Бэркли!.. А почему теперь… Я уже сказала: произошла ошибка, когда определяли склонность. А может быть, и не было ошибки, а всему виной обстоятельства. Наверное, повлиял он, Валентин, вернее то, что заглянула в его память. Наверное, что-то пришло от разговоров… ну, об этом шаровидном теле, в котором могли ведь быть и мыслящие существа. В общем, не знаю. И главное ли теперь выяснять причины?

Они и вправду были очень разные – Халил и Эля. Он – порыв, огонь, взрыв. А она – словно олицетворение сдержанности и терпения.

– Ты и всякие там папирусы?! Не верю!

– Отчего же не я? – Было такое впечатление, будто Эля успокаивает разобиженного мальчишку. – Если потребуется, займусь и папирусами.

– Но какая связь: история и вот он… нет, не Валентин. хотя и он тоже… А вот история и шаровидное тело?

– Есть связь, Халил.

– Не понимаю…

– Чуточку выдержки, я объясню. Я хочу окунуться в прошлое не ради самого прошлого…

– А разве я не об этом?.

– Халил!..

– Молчу, молчу.

– Я хочу проследить, когда и как передовые идеи влияли на ускорение человеческого прогресса, и, наоборот, когда и как мракобесие, умственный консерватизм, а порой и тупость тормозили, задерживали движение вперед. Сказать по правде, меня волнует больше второе… Хорошо бы подсчитать примерный ущерб, нанесенный человеческими заблуждениями и ошибками, ущерб во времени, в материальных и трудовых затратах.

Она говорила всем, но смотрела на Валентина.

– Но к чему вся затея? Какая нужда? – не выдержал опять Халил. – Историю все равно не переиграешь,

– Ты, как всегда, спешишь, Халил, – Эля сдержанно улыбнулась. – Я не собираюсь увязнуть в прошлом. Мне хочется выяснить, какие причины вызывали те или иные решения, ту или иную политику. Такие исследования – ни новость. Но историки обычно брали только самые основные экономические и социальные причины. Слишком уж трудоемкая это работа – прослеживать взаимосвязи. А я хочу охватить все, понимаете, по возможности все причины, которые мешали людям двигаться кратчайшими путями. Вплоть до предрассудков и переживших себя, а значит, и неумных обычаев… Тебе ясно, Халил?

– Еще бы не ясно… – хмуро вымолвил планетолетчик.

– Ой, Эля! – ошеломленно воскликнула Ноэми. – Это же сумасбродство – взяться за такую работу. Это же сотни тысяч, если не миллионы различных комбинаций. Это же весь опыт человечества, все науки вплоть до антропоники. Хотя антропоника не в счет, слишком молодая наука. Но все равно, где же справиться одной?

– Я думаю, что придется заниматься и антропоникой, – сказала Эля и повернулась к Валентину. – Ты еще не слышал об антропонике?.. Когда-то родилась бионика. Теперь от нее отпочковалась антропоника. Ее открытия позволили создать, например, твоего Саню предельно похожим на живого человека. А справиться, Ноэми, будет, конечно, не просто.

– Зачем справляться? – вспылил планетолетчик. – Не вижу смысла справляться. Сейчас перед любым решением дважды, трижды научная проверка…

И опять Эля чуть заметно улыбнулась, потом спросила, повернувшись к Валентину:

– Ты согласен с ними… с Халилом?

– Я хочу сначала выслушать до конца.

– Ты прав: не сказано главное. Очень хотела бы встретить одобрение и поддержку у вас, – Эля, сразу растеряв уверенность, посмотрела на друзей. – Вот в чем главное. В проекте “Циолковский”… Затевается небывалая по масштабам работа. Горький опыт опрометчивых поступков у человечества огромнейший. Если его, этот опыт, изучить, определив истоки, причины заблуждений и заведомых авантюр, мне кажется, это помогло бы не допустить чего-либо подобного теперь… Погоди, Халил, позволь мне закончить, ладно?.. Где гарантия, что мы не переоцениваем своей исключительности или, если хотите, неповторимости, избранности в окружающем нас мире? Очень это соблазнительно – думать о себе в превосходной степени. Помню, когда маленькая была, очень смерти боялась, как и все дети, наверное. И еще была уверена, что если не станет меня, то не станет и моей мамы и моего папы, леса, погаснут звезды. Ничего не будет. Даже плакала, бывало, от жалости к себе и другим, вообразив все это. Смешно вспоминать, а ведь было так. Но разве исключается, что мы и о роли человечества думаем неверно?.. Нелишне бы проверить наши решения по проекту “Циолковский” и с этих позиций. Но вероятнее иное. Наша философия объективна и задачу разума объясняет правильно: познание и переделка материального мира.

А что если именно поэтому надо создавать не просто одну огромную дочернюю цивилизацию на Марсе или Венере, а сотни эфирных, как назвал их когда-то Циолковский, городов на малых планетах? Такие эфирные города не трудно послать на поиск разумных существ возле других звезд или даже в другие галактики. Цель? Объединить научные усилия во вселенском масштабе, скоординировать действия разума… Сейчас разумные существа наверняка ищут закономерности, которые уже найдены кем-то. А разве всегда целесообразно дублирование?

Никто больше не прерывал Элю. Даже Халил. А она говорила все увлеченнее и, вероятно, поэтому уверенней:

– А вот и еще старинная ошибка… Ну, как бы это понагляднее? К примеру, так. Представьте, что наткнулся какой-нибудь муравьишко на обломок стены или даже на один-единственный кирпичик. Туда-сюда кинулся: ого, нечто огромное! Гора не гора, а уж дом вне сомнений. Конечно, муравьишко мал и наивен. Но ведь и мы принимаем порой часть за целое, или не умеем увидеть, как они соотносятся, как взаимосвязаны, эти часть и целое.

Эля то и дело посматривала в сторону Валентина – слушает ли, одобряет ли? И это было ему приятно.

– Я пока вела речь об очень общем, – продолжала Эля. – А ведь порой и малое, какие-нибудь субъективные веяния или настроения приводили к трагическим последствиям. Я вот знаю, что кое-кто с полной серьезностью утверждал, будто один из полководцев проиграл сражение из-за насморка. Насчет насморка – это, конечно, преувеличение, если не чепуха. Но личные недостатки, например властолюбие и жестокость какого-нибудь Аттилы или Чингисхана, действительно приводили к страданиям миллионов. Такие срывы в наше время немыслимы. Но и мы… полностью ли мы гарантированы от ошибок? Мы – живые, и страсти у нас и возможность что-то не учесть, что-то переоценить или, наоборот, недооценить. Вот почему все переплелось у меня: история, шаровидное тело, проект “Циолковский”, ну, и все это… мои привязанности… Теперь я высказалась до конца, Халил.

Планетолетчик строптиво вскинул голову, собираясь заговорить, но в последний момент решимость оставила его. Он был явно растерян.

Зато Ноэми порывисто обняла подругу.

– Ты молодчина, Эля!.. Ох, какая ты молодчина! Я горжусь, что ты моя подруга. Позволь рассказать в институте о твоих планах. У нас только и разговоров, что о проекте “Циолковский”. А еще о шаровидном теле – почему не ракета! Если бы там посланцы другой цивилизации – как здорово бы… Чужой самостоятельный опыт, иные, быть может, более совершенные знания – голова кругом, как подумаешь, что могло бы открыться! А насколько легче было бы принять решения по тому же проекту… Ведь сравнили бы, как у нас и как у них. Ведь легче бы избежать ошибок, когда дополнительная возможность сравнивать. И вот на же тебе – простой метеорит.

Валентин видел, как встрепенулся Халил, который сегодня утром доказывал Филиппу, что шаровидное тело далеко не обыкновенный метеорит. Пылко доказывал. Он и в предположениях своих был увлекающимся и горячим, Халил.

Да один ли Халил? А Ноэми? И только ли они? Нынешнему человечеству, пожалуй, и впрямь тесно на Земле. У него есть силенки, чтобы дерзнуть на переделку космоса. И как не спорить о недавних трагических вспышках в поясе астероидов, о странном поведении шаровидного тела, вызвавшего столько потаенных и открытых опасений и надежд?

Странно, Халил так и не рискнул затеять новый спор.

ОПЯТЬ ШАРОВИДНОЕ ТЕЛО

Шаровидный космический пришелец вскоре вновь стал новостью номер один. Первым в заполярном городе известие о нем получил Валентин Селянин… А до этого были события, хотя и не связанные с шаровидным телом, но для Валентина все равно очень интересные.