Петр Воронин - Прыжок в послезавтра

• Название: Прыжок в послезавтра
• Автор: Петр Воронин
• Жанр: Научная Фантастика

Фантастическая повесть Петра Воронина рассказывает о сравнительно недалеком будущем нашей планеты, о коммунистическом «завтра» когда на Земле окончательно восторжествуют разум, справедливость и всемерная забота о благе человека.

---

Вслед затем донесся голос Халила.

“…Стартовал в пятнадцать ноль-ноль столичного времени. Нахожусь над Сахалином. До ракетодрома девять тысяч километров, до пришельца – 350. Все спокойно.

…Время пятнадцать тридцать. Нахожусь над Тихим океаном. До ракетодрома четырнадцать тысяч километров. До пришельца двадцать. Справа и слева от меня ракеты сопровождения. Только что услышал мелодию. Ту же, что всегда. Спросил планетолетчиков в ракетах сопровождения. Они слышат мелодию, как и я.

…Пятнадцать часов сорок семь минут. Начинаю обгон. Слышу мелодию.

…Шестнадцать часов ровно. Шаровидное тело позади. Слышу мелодию.

…Шестнадцать часов десять минут. С обеих ракет сопровождения передают: уже двенадцать минут у них полная тишина. А у меня неотвязные звуки.

…Семнадцать часов пять минут… Подо мною Ледовитый океан… До пришельца две тысячи километров. Мелодию слышу, но постепенно слабеет.

…Семнадцать часов двадцать минут. Наконец, убежала мелодия. Связался с другими ракетами. Передают: снова слышат. Ничего понять нельзя, в чем причина. Ложусь на обратный курс.

…Семнадцать часов тридцать пять минут. Опять слышу, все громче слышу. Товарищи передают: у них опять тишина.

…Семнадцать часов пятьдесят пять минут. Присоединился к ракетам сопровождения… Кроме меня, мелодию слышат и оба экипажа.

…Восемнадцать часов ноль минут. Начал подъем. Слышу мелодию. Очень ясно слышу.

…Восемнадцать часов тридцать минут. Пришелец на сто километров ниже. Я – слышу, товарищи мои – нет. Ничего не понимаю: либо со мной неладно, либо…”

– Что дальше? – нетерпеливо спросил Валентин.

– Больше ничего нет, – раздался неторопливый ответ робота-секретаря. – Извините, начало передачи…

И снова – голос планетолетчика…

…“Возвращаюсь на космодром. Я могу сказать наивные слова, детские слова. Мелодия – не галлюцинация! Ее навязывают те, кто в звездном корабле”.

Халил умолк.

– Что ты скажешь об этом, рабэн Акахата? – обратился к ученому Валентин. – Быть может, Халил прав?

– Молодой планетолетчик излишне торопится с выводами. Он горячится там, где требуется холодный рассудок и выдержка, – ответил Акахата, слегка нахмурившись.

– А если он все же прав?

– О, хорошо, если бы это было так! – воскликнул Акахата. – Это означало бы очень и очень многое.

– Но что именно?

– Например, то, что разумные существа, сочинившие эту мелодию, возникли на углеродной основе. Более того, их организмы состоят из белков. У этих существ чувства сродни нашим, потребности и желания подобны нашим. Короче, биологически они похожи на жителей Земли. Это и еще многое могла бы рассказать музыка. Я не хочу увлекаться подобно Халилу.

– Прости, если я задержу тебя еще одним вопросом, – помедлив, сказал Валентин. – Тебе известно, что в мое время музыку сочиняли и электронно-вычислительные машины?

– Ты забываешь об одном обстоятельстве, дорогой друг. Ты не говоришь, что программу этим машинам составлял человек. А такая программа отражала человеческий опыт, человеческие потребности, человеческие чувства. Ты обращал внимание, как слушают музыку животные?

– Да, конечно. Лошади, например, слушают с удовольствием.

– Не только одомашненные лошади, но и совсем дикие животные, даже растения по-своему воспринимают музыку. Причем, мелодичная, приятная человеческому уху, музыка ускоряет рост растений, какофоническая – замедляет. Теперь окончательно доказано, что даже отдельная живая клетка чутко отзывается на звуки, а у музыки, кроме социальной основы, есть основа биологическая. Гениальные композиторы интуитивно находили такие сочетания звуков, которые в наибольшей степени отражали как социальные, так и биологические потребности человека. Не надо, конечно, огрублять и опрощать эти понятия.

– Ты считаешь, что любой самой совершенной машине создание музыки недоступно?

– Пока машина не повторит всех особенностей человеческого организма, начиная с клеток тела и кончая клетками мозга во всей их сложности и взаимосвязи, приятной людям музыки она самостоятельно не создаст. – Акахата отвечал все так же доброжелательно, однако было ясно: Валентин задерживает его. Если у машины возникнет намерение сочинить музыку, – продолжал рабэн, – это будет музыка, отражающая, так сказать, машинные потребности в электроэнергии, медных проводах и тому подобном. Быть может, визг и скрежет железа о железо покажется такой машине наиболее приятным.

– Но ведь из этого следует, что те, в звездном пришельце, наши биологические собратья!.. Они оповещают об этом планетолетчиков, и Халил прав…

– Все не так просто, дорогой друг, – Акахата грустно улыбнулся, – и все требует весомых доказательств. Думать и думать надо.

СОМНЕНИЯ И НАДЕЖДЫ

Что предпринимал Акахата после разговора с ним, Валентин не знал. Однако на следующее утро Комитет защиты был собран на внеочередное заседание. Не на коллективное мышление, а именно на заседание с председательствующим и ораторами, говорившими о том, о чем Валентину сообщил вчера Акахата. Комитет защиты признал необходимым оснастить одну из ракет-малюток приборами, способными улавливать импульсы живого мозга. Прежде их использовали только в земных лабораториях, а теперь отправляли в космос. Акахата и другие психологи и парапсихологи Земли вместе со всей планетой с нетерпением ждали окончания эксперимента. А вскоре поступили известия, породившие и разочарования и надежды одновременно. Приборы не зарегистрировали импульсов живого мозга. Однако были обнаружены и записаны сигналы явно биологического происхождения, только бесконечно повторяющиеся и вызывающие у людей строго определенные музыкальные образы. Сначала радостные, потом грустные до слез и, наконец, величаво торжественные.

Их уже две недели подряд воспринимали планетолетчики, когда приближались к звездному пришельцу.

Опять-таки по предложению Акахаты были срочно созваны виднейшие психологи и парапсихологи на коллективное мышление. Длилось оно четыре с половиной часа. Заключение ученых состояло в следующем:

1) имеющиеся в распоряжении людей факты пока не дают основания утверждать, что живые разумные существа находятся в звездном пришельце;

2) возможно, что неизвестная звездная цивилизация прислала к Земле автоматический зонд;

3) сигналы биологического происхождения, вызывающие у планетолетчиков звуковые образы, вероятно, записаны на пленку и передаются в пространство специальной аппаратурой.

О выводах психологов и парапсихологов Эле с Филиппом сообщил Валентин, который узнавал все новости о звездном пришельце еще до их обнародования. Ведь он был членом Комитета защиты.

– “Не дают основания”, “возможно”, “вероятно” – не слишком-то решительные выводы, – недовольно сказал Чичерин. – А твое мнение, Валентин?

– Мое? Мне начинает казаться, что опасность больше не угрожает людям, а трагедия там, в поясе астероидов, действительно, случайность.

– Вообще агрессивность никогда не была неотъемлемой принадлежностью разума. Она унижает разум, – поддержала Валентина Эля.

– Но ты, Валентин, не ответил на мой вопрос…

– Мое мнение: большая, чем теперь, решительность, – твердо сказал Валентин. – Я за то, чтобы Комитет защиты преобразовать в Комитет дружеского контакта.

– Что ж, предложи это Всемирному Совету, – Эля подбадривающе, почти ласково улыбнулась. – Твое мнение в таком вопросе весомей мнения любого рабэна-историка.

Она оглянулась на Филиппа, безмолвно приглашая поддержать ее. Однако Чичерин качнул головой.

– Всемирный Совет потребует доказательств.

– Конечно, потребует, – согласился Валентин. – Думаю, доказательств теперь немало. И знаете – вы только не смейтесь, пожалуйста, – одно из самых для меня убедительных: музыка. Та, которую передает шаровидный пришелец. Теперь она известна всем на Земле. Когда ее исполняют, я почему-то ясно вижу черную ночную степь вокруг себя. Осень. Холодно. Страшновато. Но вот вдали живой огонек. Я спешу к нему, протягиваю руки, ожидая тепла и ласки, заранее радуясь этому теплу и ласке. Но внезапно – ожог, нестерпимая боль до слез и отчаяние. Почему ожог? Зачем? А потом, придя в себя, осмотревшись, я понимаю, что был слишком неосторожен, что сунул руки прямо в огонь. Ко мне возвращается надежда и уверенность: я не один, вот-вот появятся друзья и глупо страшиться ночи и холода. Мы сильнее мрака и стужи – ведь с нами огонь, удесятеряющий наше могущество… Вот что я вижу и чувствую, когда слушаю мелодию тех, кто прислал к нам корабль ли, зонд ли все равно. Понимаю – доказательство хлипкое, но я угадываю за ним правду. А теперь можете хоть и на смех поднять…

Он упрямо сжал губы и посмотрел сначала на Филиппа, а потом на Элю. Но те и не думали смеяться. Они словно прислушивались к чему-то, что звучало у них в памяти. Эля первая нарушила молчание.