Джонатон Китс - Патология лжи

• Название: Патология лжи
• Автор: Джонатон Китс
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Современная проза
• Год: 2004

Эпоха газетной журналистики заканчивается, телевидение, радио и даже Интернет с успехом заменяют газеты. Мы входим в эру, когда журналы станут единственным серьезным печатным изданием. Это литература грядущего тысячелетия.

Изящный и простой способ сделать карьеру в современном мире глянца – убить босса, расчленить его труп и разослать по всей стране подписчикам своего журнала. Акулы пера, готовые на все. Под обложкой – ложь, подлость, инцест, смерть. Убийство как стиль жизни.

Руководство к действию в романе Джонатона Китса «Патология лжи» – впервые на русском языке.

---

– Пи-Джей был моим работодателем. Многие… поддерживают отношения со своими работодателями.

– Сексуальные?

Я снова смотрю на Эммета. Он укладывает презервативы обратно в ящик, избегая моего взгляда.

– Это социологический опрос? Не думаю, что могу считаться экспертом, но предполагаю, что мы можем построить небольшой график, опросив присутствующих. Агент Эммет, сколько раз в неделю вы пялите своего босса?

– Это не социологический опрос, Глория. Это даже не гипотетический вопрос. Мы и так уже знаем, что у вас с Пи-Джеем были отношения, выходящие за рамки деловых.

– Уже знаете что? Вам это Пи-Джей рассказал? Я-то вам точно ничего такого не говорила, и мне сложно предположить, что Пи-Джей распространялся об этом. – Я делаю глоток из бокала. – А теперь напомните мне, почему это для вас так важно?

– Теперь, Глория, – Эммет спрашивает, не поднимаясь с пола, – не могли бы вы охарактеризовать свои отношения с отцом?

– Чисто сексуальные.

Эммет постукивает рукой по ночному столику, Броди не обращает на него внимания.

– Чисто сексуальные? – переспрашивает он.

– Папочка… Пи-Джей… С каждым из них я получала удовольствие, такое разное и в то же время такое похожее. – Я улыбаюсь.

Броди коротко хихикает.

– Глория, вы должны относиться к нам серьезнее. Мы спрашиваем вас лишь о том, занимался ли он с вами прикладной анатомией?

– Я изучала анатомию.

Броди упорствует:

– Насколько глубоко?

Я вижу, как позади него Эммет перекладывает свитера в моем гардеробе.

– Вы можете перечислить основные кости ноги?

– Не нужно относиться ко мне свысока.

– Как насчет косой мышцы ключицы? Можете вы, например, произвести рассечение, можете диагностировать перелом ключицы?

– А я думала, Рейк все еще отдыхает в Солнечной Долине.

– А он и отдыхает.

– Наслаждается жизнью, я надеюсь. – Надо похвалить его за честность, когда вернется. Нет ничего более пагубного для журнала, чем сотрудники, пытающиеся покрывать своего редактора. Умелые лжецы встречаются редко, а небольшая промашка может далеко завести в ходе уголовного расследования. – А вы знаете, что я еще и каннибал?

– Вы не ответили на вопрос, Глория. В медицинском свидетельстве сказано, что после вскрытия доступа к телу ни у кого не было, и у вас не было возможности его осмотреть, по крайней мере – с момента его получения по почте. Поэтому мы и хотели бы узнать, откуда вы знаете, что ключица была сломана.

– Любой студент-медик первого курса скажет вам, что ключица – одна из самых хрупких костей в теле человека. Мышечная структура плеча такова, что переломы нередки. Если кто-то жалуется на боль в плече и ограниченную подвижность руки, можно легко диагностировать перелом ключицы. Это основы основ, агент Броди. Мне кажется, агенты ФБР должны в таких вещах разбираться.

– Но вы-то не агент ФБР.

– Меня готовили к тому, чтобы стать доктором.

– Пи-Джей часто вам жаловался на боли? – Эммет, извиваясь, вылезает из-под моей кровати. В руках у него «Преступление и наказание». Еще одна улика. Он краснеет, когда я касаюсь ногой его спины, но продолжает упорствовать.

– Вы случайно не на этой почве… сблизились?

– Я хороший работник. Я помогала ему всеми способами. – Я улыбаюсь Эммету. – Медицинский диагноз теперь приравнивается к сексуальным отношениям?

Я встаю. Я беру его сжатый кулак в свои руки и раскрываю, точно дорогой подарок. Личная телефонная карточка Пи-Джея, он одолжил ее мне, еще когда я была стажером, и я усердно ею пользовалась три последующих года; вспыхнув серебром, как свежепойманная рыбка, она падает на пол. Броди вклинивается между нами. Поднимает карточку.

– Вот козел. – Я смотрю на книгу. – Это была моя закладка.

3

Это был один из тех посткоитальных моментов, когда тишина становится просто невыносимой; минуту назад Пи-Джей сказал мне, что получил ответ из «Алгонкина». Мы валялись на неразобранной постели в моей квартире. Я была голая и пьяная, я лежала рядом с теплой, твердой стеной его тела, словно разделяющей нас.

Он говорил, не глядя на меня.

– Так вышло, – сказал он.

Я подкатилась к нему. Уткнулась подбородком в его плечо.

– Не делай этого со мной, Пи-Джей. Я никогда тебя не прощу, если ты лжешь.

– А если я говорю правду?

– Это невозможно, – ответила я, но почувствовала, как моя кожа покрывается мурашками: я уже поняла, что он не лжет.

– Что ты будешь делать?

– А ты как думаешь, что я буду делать, Глория? – Он поворачивается ко мне лицом.

– Мы заключили сделку. – Я натягиваю на себя простыню и все равно мерзну. Я сажусь. Прислонившись к спинке кровати, замотавшись в одеяло до подбородка.

– У нас ведь было соглашение, Пи-Джей.

– Но на определенных условиях.

– Я не собираюсь торчать в «Портфолио» в качестве гребаного редактора раздела «Еда» из-за каких-то хреновых условий. Лишь потому, что ты недостаточно хорош для «Алгонкина», это не значит…

– Значит, Глория. – Пи-Джей протягивает мне руку. Я отталкиваю ее. Я поджимаю ноги к подбородку, прячу лицо в коленях.

– Не трогай меня, мать твою!

– Я согласился сделать тебя редактором «Портфолио» только в том случае, если получу работу в «Алгонкине». Никто не заставлял тебя сидеть у нас эти два года…

– Ты сказал, что тебя берут. Ты солгал мне. – Я толкаю его пяткой в бок. – Ты – лживое дерьмо, и я не собираюсь этого терпеть.

– Глория, мы говорили о должности главного редактора в «Алгонкине». Об этом назначении мечтал каждый редактор в стране с того момента, как Уилл О'Шонесси заявил о своей отставке. Мои шансы были примерно такими же, как твои – получить Пулитцеровскую премию. Ты же знаешь, не было никаких гарантий.

– Я верила в тебя, Пи-Джей. – Я вздыхаю, потом беру с ночного столика стакан с бурбоном и медленно кручу его в руках. Выплескиваю содержимое на тело Пи-Джея.

– Если ты неспособен получить работу в «Алгонкине», почему ты думаешь, что достаточно хорош для «Портфолио»? Или для меня?

Это не тот вопрос, на который он готов был ответить, поэтому мы просто снова трахнулись, на этот раз я – сверху. Но теперь все было не так, как раньше. Секс был нашим тайным сговором, нашим секретным оружием, наша страсть была эгоистичной, она возникала от пересечения двух людей, бесконечно влюбленных лишь в себя. А теперь это ушло, наши отношения потеряли смысл. Его пенис бессмысленно скользил во мне, перестав отзываться на мое тело, то, что объединяло нас, пришло к горькому концу, остался лишь редакторский инстинкт.

– Ты понимаешь, что больше так не может продолжаться, – высказываюсь я, скатывая презерватив с его члена и швыряя ему в лицо.

– Я заставлю тебя заплатить по счету.

Разумеется, я не стала вдаваться в детали. Я рассматриваю и взвешиваю различные варианты, как любой хороший редактор. На следующее утро отправляюсь в медицинскую библиотеку Сан-Францисской горбольницы. Меня всегда привлекала токсикология.

Я твердо верю в первоисточники по двум причинам: точность и самобытность. Некоторые преступники, планируя убийство, пытаются найти нужную информацию в фильмах. Такие люди только все опошляют и позорят тех, кого собираются убить, а кроме того, убийц всегда ловят. Чего ради сценаристу беспокоиться и подсчитывать, сколько хлороформа нужно для усыпления персонажа? Разве сценарий станет хуже, если сценарист не разбирается в химии? Людям не важна точность в деталях, достаточно лишь правдоподобия. А правдоподобие и точность – не одно и то же.

Не следует забывать и об оригинальности. Публика слабо разбирается в токсикологии, но неплохо – в Альфреде Хичкоке. Кому захочется отравлять кого-то, как показали по телевизору? Плагиат вульгарен и унизителен. Убийство, как и редактура журнала, – акт творческий. Оно должно иметь свой почерк.

Разумеется, медицинские учебники очень объемны, и поиски могут быть продуктивными лишь в том случае, если ты понимаешь смысл текста. Подумайте о клятве Гиппократа: главное – не причинить вред. Эти книги – о том, как диагностировать и лечить передозировку, а не как ее спровоцировать. Авторы учебников осторожны в своих суждениях, если заявляют, что 1 мг барбитурата на кг веса – смертельная доза, то лучше увеличить дозу в пять-десять раз. Медицина – не точная наука. Тонкость в том, чтобы найти препарат с оптимальным балансом между назначенной и смертельной дозой.

Возьмем, к примеру, средства, блокирующие нервно-мышечную деятельность: в основном они используются при анестезии во время хирургических операций, для достижения мышечной релаксации и контроля над сокращениями мышц. Прелесть в том, что в больших дозах блокирующие средства вызывают паралич дыхательных путей и нарушение кровообращения. Если правильно рассчитать дозу, все эти грязные процессы умирания займут считаные минуты. Векурониум-бромид – самое эффективное средство из доступных на сегодняшний день, его необходимая доза для полного паралича дыхательных путей – всего лишь 0,8 мг на кг. А если ваш объект не может дышать, он умирает; удушье сделает все за вас.