Карл Штрац - Расовая женская красота

• Название: Расовая женская красота
• Автор: Карл Штрац
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2004
• ISBN: 5-7619-0177-3

Книги известного немецкого антрополога, анатома и врача Карла Штраца (1858–1924) были популярными на рубеже XIX и XX вв. в самых широких слоях читающей публики, ибо посредством изящного стиля он отваживался излагать суть проблем, бывших под запретом во времена целомудренного века. Никогда еще антропологическая и анатомическая информация не подавалась в форме столь занимательного жанра, а расовые различия не обрамлялись таким обилием сопутствующей географической экзотики. Он считал, что сделал значительный шаг к разрешению загадки расы, анализируя в качестве представителей расы не мужчину и женщину вместе, как это обычно делалось доселе, а исключительно женщину, поскольку она представляет род в несравненно более чистой форме. Это совершенно простое бытовое умозаключение проницательного наблюдателя полностью подтверждено сегодня генетическими данными эволюционной теории пола. Умело соединив в своей концепции антропологию, расологию, физиологию, психологию, этику, эстетику и эволюционную теорию, Карл Штрац красивым и живописным языком хорошего литератора попытался ответить на вопрос, что же такое «раса». Книга актуальна и сегодня, через сто лет после ее выхода в свет, благодаря уникальной наблюдательности рассказчика — ученого и галантного кавалера, умеющего в подкупающей занимательной манере излагать самые тонкие и сложные нюансы расовых различий. Знание о женщине и ее расовых формах подразумевает большую меру мужской силы и ответственности за качество своего потомства, производимого от тех или иных форм.

Для широкого круга читателей, интересующихся будущим своих потомков, а также антропологов, физиологов, психологов, художников, криминалистов и др.

---

К этому северному племени помимо Скандинавов относятся северные немцы, фризландцы и голландцы, часть англичан и северных россиян. Помимо того метаморфные элементы рассеяны еще до северной Африки. Римское племя охватывает юг Европы и кверху постепенно смешивается с северной расой. Вместо несколько враждебного и мало научного названия «семиты» я обозначаю именем африканского племени третье племя средиземцев, распространяющееся к северной Африке. Точно так же я, подобно Фричу, вместо хамитов говорю об эфиопах. Подразделение метаморфных рас я без дальнейших изменений заимствовал у Фрича.

II. ЖЕНСКИЙ РАСОВЫЙ ИДЕАЛ

Ждать, что женский расовый идеал осуществлен в той живущей женщине, которая соединяет в себе все преимущества своей расы в наиболее совершенной форме, и что этот расовый идеал должен стоять тем выше, чем выше развита сама раса, от которой он происходит.

Этот расовый идеал, насколько позволяют имеющиеся в нашем распоряжении средства, мы можем установить объективным путем, черпая в вышесказанном основание для того, чтобы пользоваться преимуществами наивысших рас как масштабом.

Но, спрашивается, будет ли расовый идеал, найденный таким, до некоторой степени теоретическим путем, соответствовать действительному идеалу, какой сами рисуют себе отдельные расы? Для решения этого вопроса мы можем воспользоваться масштабом, с коим мужчины сообразуются при оценке преимуществ женщины, формой, в какой женщина, по ее мнению, кажется наиболее красивой, и, наконец, формой, в какой женщина изображается художниками и воспевается поэтами.

К сожалению, ни один из этих четырех источников не оказывается вполне прозрачным.

Общая оценка мужчин зависит от слишком многих внешних обстоятельств, чтобы быть беспристрастной. Всюду, и у низших, и у высших рас, богатая девушка находит больше поклонников.

С чисто естественнонаучной точки зрения мы можем утверждать, что женский расовый идеал осуществлен в той живущей женщине, которая соединяет в себе все преимущества своей расы в наиболее совершенной форме, и что этот расовый идеал должен стоять тем выше, чем выше развита сама раса, от которой он происходит.

Этот расовый идеал, насколько позволяют имеющиеся в нашем распоряжении средства, мы можем установить объективным путем, черпая в вышесказанном основание для того, чтобы пользоваться преимуществами наивысших рас как масштабом.

Но, спрашивается, будет ли расовый идеал, найденный таким, до некоторой степени теоретическим путем, соответствовать действительному идеалу, какой сами рисуют себе отдельные расы? Для решения этого вопроса мы можем воспользоваться масштабом, с коим мужчины сообразуются при оценке преимуществ женщины, формой, в какой женщина, по ее мнению, кажется наиболее красивой, и, наконец, формой, в какой женщина изображается художниками и воспевается поэтами.

К сожалению, ни один из этих четырех источников не оказывается вполне прозрачным.

Общая оценка мужчин зависит от слишком многих внешних обстоятельств, чтобы быть беспристрастной. Всюду, и у низших, и у высших рас, богатая девушка находит больше поклонников, чем бедная, а роскошно одетая — больше, чем одетая просто.

В общем миловидная девушка предпочитается красивой, и если девушка одновременно красива и умна, то она редко находит себе достойную оценку.

Вожделение со стороны мужчины отнюдь не может служить общим масштабом для оценки женщины; это следует уже из того, что вожделение главным образом вызывается чувственным раздражением и лишь отчасти эстетическим чувством. Если бы браки по любви существовали как правило, то им не удивлялись бы так. У низших рас мужчина оценивает женщину по ее хозяйским способностям, у высших рас — по капиталу, каким она обладает. Очевидно, что этим источником надо пользоваться лишь с величайшей осторожностью.

Насчет поэтического прославления женщины Бартельс 13 подробно говорит в своем очерке «Der Schonheitsideal bеi verschiedenen. Volkern». Большинство из упоминаемых им поэтов ограничиваются более или менее смелыми сравнениями. Ноги — словно пальмовые трубки, яшмовый козонки, слоновый хобот, стебель лилии, змейки; груди — словно козули-близнецы, гранаты, виноград или в масле испеченный хлеб. И если некоторые сравнения поэтичны, как, например, «красные ягодки на склоне горы», то они все же дают нам очень малое понятие о женском идеале других рас, как и розовые уста, лебединая шея, осиная талия, жемчужные зубы и фиалковые глаза не могут дать ясного представления о немецкой женской красоте.

Гораздо важнее, наоборот, изложенные в следующем отдельные наблюдения Бартельса насчет вкуса и понятия о женской красоте, — наблюдения, касающиеся искусственного изменения формы тела с косметической целью, уменьшения ноги у китаянок, стягивания талии у европеянок и т. д. К этому мы еще вернемся ниже.

Насчет отношения расового характера к образовательному искусству Эрнст Гроссе 14 написал прекрасную и очень меткую монографию. Он приходит к заключению, что искусность и понимание искусства, продуктивный и восприимчивый художественный вкус в большей или меньшей степени врожден у всех рас: но что при его деятельности именно там, где идет речь о высокоразвитом искусстве, присоединяется такая масса культурных и климатических условий, что едва возможно определить влияние основного расового характера на художественные произведения. Именно у культурных народов это тем менее возможно, что в них, так сказать, растворилось особенно громадное число протоморфных, ныне уже не восстановимых рас.

Если затем, как красиво выражается Ворман 15, «женщина стоит у порога искусства» и уже в доисторическое время причалила к художественному берегу в качестве Венеры, то все же большинство нижестоящих рас не развили своего искусства до изображения женского идеала. Даже женские фигуры негритянок еле подымаются над уровнем орнаментальной карикатуры.

Несмотря, однако, на все эти ограничения при оценке скудных источников, мы можем пока собрать отдельные данные насчет расового идеала; эти данные во всяком случае касаются по преимуществу двух основных рас, которые обладают более развитым искусством, — именно монголов и средиземцев.

В монгольском искусстве, которое образовалось из древней китайской культуры, изображение женщины и именно нагой женщины играет весьма второстепенную роль. Великолепие цветов и орнаментика, каких даже отчасти не достиг ни один народ на земном шаре, являются главной силой китайцев. Их фигуры, по большей части одетые, подчиняются колоритному общему действие. Анатомия их не интересует, к красоте нагого тела они решительно равнодушны. Только один раз я лет десять тому назад видел в Йокогаме сделанную из дерева нагую девушку, купающуюся в бане; это было замечательное художественное произведение, верное действительности, и я до сих пор жалею, что не приобрел его.

Более или менее обнаженные женские тела, которые в большинстве случаев соответствуют обычному в стране понятию о расовой красоте, часто еще встречаются на так называемых весенних плитках.

Точно так же и в японском изображении по рисунку Гокусаи мы находим характер монгольской расы в слишком коротких ногах, отсутствии талии и косых разрезах глаз.

У обоих, однако, цвет кожи нарисован был не желтый, а белый с розоватым оттенком, т. е. был идеализирован в духе средиземной расы.

Сравним же эти изображения, взятые из повседневной жизни, с действительно идеальным образом, с богиней небесной любви, Кван-Йинь.

Генри Борель 16, известный знаток Китая, так прекрасно описал ее, что ничего лучшего я не могу сделать, как повторить здесь его слова.

«Как на западе молитвы утопающих во мраке народов возносятся к светлой, белоснежной, обожаемой Деве, вокруг которой сияет ореол ее целомудрия и которая нежно держит над вселенной невинное божественное дитя, кровью своею искупившее грехи людей; как там в величественных храмах красуется вечно улыбающееся изображение Божьей Матери, в недоступном великолепии, на алтарях, сияющих золотом и драгоценными камнями, в освященной атмосфере фимиама и молитв: — так чистое девственное изображение Кван-Йинь, богини милости, сияют над грешным миром азиатов на востоке: толпы молящихся стоят на коленях, духовники в шитых золотом одеждах поют грустные монотонные мелодии, могущественные как шум моря, а она, богиня, витает высоко в белых облаках, в белоснежной одежде из сапфира, сияя лунным блеском и окропляя сладкой росой милости хаос людских страданий».

«Китайцы», продолжает Борель, «являются народом, который меньше, чем все прочие из известных мне народов, в состоянии постигнуть «вечно-женственное», в коем западные поэты видели непосредственное откровение божественного на земле. Тем удивительнее понимание китайских художников, которые изображали портрет Кван-Йинь на камне, фарфоре или дереве, однотонно или в красках, именно таковым, каким он жил в их душе.