Вирджиния Эндрюс - Семена прошлого

• Название: Семена прошлого
• Автор: Вирджиния Эндрюс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1994

Пятая книга о семействе Доллангенджеров

---

Я и Крис встретились с Джори и Мелоди в Бостоне, и все вместе мы присутствовали в большой аудитории Гарвардской юридической школы на присвоении Барту ученой степени. Только Синди, нашей приемной дочери, не было там. Она гостила у своей лучшей подруги в Южной Каролине. Мне очень больно было всегда осознавать, что Барт так и не перестал завидовать этой девочке и ревновать ее ко мне, хотя она готова была на все, лишь бы заслужить его одобрение; он же ни шагу не сделал ей навстречу. Новую боль причиняла мне теперь проявившаяся, наконец, у Синди неприязнь к брату — она даже не захотела приехать, чтобы принять участие в его празднике.

— Нет! — кричала она в телефонную трубку. — Не нужно мне его приглашение! Он просто любит пускать пыль в глаза! Пусть перед его фамилией стоит хоть десять степеней, я никогда уже не буду его любить и восхищаться им после всех обид, которые он мне причинил. Объясните все Джори и Мелоди, они меня поймут и не обидятся. А Барту ничего не надо объяснять — он и сам все знает.

Я сидела между Крисом и Джори, слушала и удивлялась тому, что мой сын, такой скрытный, угрюмый и необщительный дома, сумел стать первым в классе и заслужил право говорить прощальную речь.

Его спокойная, бесстрастная речь производила какое-то гипнотическое воздействие. Я посмотрела на Криса: его прямо-таки распирало от гордости. С неловкой усмешкой он повернулся ко мне:

— Поразительно! Кто бы мог подумать? Он просто великолепен, Кэти! Ты гордишься? Я просто поражен!

О, конечно! Я очень гордилась триумфом Барта. А еще меня поразило, что там, на подиуме, был совсем другой Барт, не тот, к которому мы привыкли дома. Возможно, именно здесь он чувствовал себя уверенно и нормально. Совершенно нормален — так ведь сказали врачи.

По моим наблюдениям, многие мелкие штрихи его поведения доказывали, что настолько драматических изменений в его характере и поведении, какие когда-то подозревали врачи, на самом деле и не было. При последнем расставании он мне сказал:

— Ты должна быть там, мама, там, где я оценен по заслугам. Мне очень важно, чтобы ты была там. И ни слова о Крисе, хотя тот находился рядом.

Имя Криса ему приходилось буквально выдавливать из себя.

— Мы пригласим Джори и его жену и, конечно, Синди. При имени Синди его лицо исказилось. Мне было совершенно непонятно, как можно относиться с неприязнью к такой хорошенькой и очаровательной Девочке, как наша любимая Синди. Я бы не смогла ее любить сильнее, если бы она была плоть от плоти моей, кровь от крови моей и моего дорогого Кристофера. Как бы то ни было, но с тех пор, как она оказалась у нас двух лет от роду, она стала нашим ребенком, и именно она принадлежала нам обоим, мне и Крису.

Синди исполнилось шестнадцать. Она более чувственна, чем я была в ее возрасте. Но ведь она не жила в такой изоляции от жизни, как я. Свежий воздух и солнце давали ей те жизненные силы, которых не получили в свое время я и разделявшие мое заточение братья и сестра. Хорошее питание, физические упражнения, прогулки на свежем воздухе, достаток… она имела все самое лучшее. Нам в детстве досталось наихудшее.

Крис спросил, не собираемся ли мы стоять здесь весь день и ждать, пока проливной дождь промочит нас насквозь. Он потянул меня за собой к дому, заражая своей веселой уверенностью.

Приближающиеся раскаты грома, мрачные черные тучи, пересекаемые зигзагами молний, подталкивали нас к дому, и шаг за шагом мы, наконец, подошли к главному входу Фоксворт Холла.

Я заметила некоторые детали, которых не было видно издалека. Пол портика был выложен изразцами трех оттенков красного цвета: причудливо чередуясь, изразцы так же образовали солнечный круг с лучами, подобный стеклянному кругу над двустворчатыми дверями входа. Эти два солнечных диска почему-то очень обрадовали меня. Раньше их здесь не было. Возможно, Крис и прав в своем оптимизме. А восстановленный дом все же отличается от старого, хоть и похож на него. Ведь даже две одинаковые снежинки на самом деле различны.

Я нахмурилась: но кто же заметит различие между двумя падающими снежинками?

— Прекрати принюхиваться к разным мелочам, не надо портить себе настроение. По твоему лицу и по твоим глазам я вижу, что ты так и ищешь, к чему бы придраться. Клянусь тебе честью, что мы останемся в этом доме только до тех пор, пока Барт не вступит в свои права, а потом улетим на Гавайи. Если налетит ураган или нахлынет стоячая волна на этот дом, пока мы в нем находимся, то это случится только потому, что ты ожидаешь чего-то плохого.

Его слова заставили меня улыбнуться:

— Не забывай, что есть еще и вулканы. Они могут залить нас горячей лавой.

Он засмеялся и шутливо шлепнул меня по заду.

— Прекрати! Ну, пожалуйста! Десятого августа мы уже сможем сесть в самолет. Но сто против одного, что ты и там будешь беспокоиться о Джори, о Барте, думать, что делает Барт один в этом доме.

Только сейчас я вспомнила, что Барт говорил о каком-то сюрпризе, который ожидает нас в Фоксворт Холле. Когда он говорил об этом, то как-то странно глядел на меня.

— Мама, ты будешь поражена, когда увидишь… — он замолчал и неловко улыбнулся. — Я прилетал туда каждое лето, чтобы проверить, все ли в порядке, не разрушается ли от запустения и сырости дом. Я распорядился сделать интерьеры такими, какими они были раньше, за исключением моего кабинета. Его я хочу отделать по-современному, установить необходимое мне электронное оборудование… Но ты, конечно, можешь кое-что изменить в обстановке, чтобы в доме стало уютнее.

Уютнее? Да разве в этом доме может быть уютно? Я знала, каково быть запертым в этом доме, проглоченным им и обманутым. Я вздрогнула от стука моих высоких каблуков, раздавшегося под сводом портика вслед за глухим звуком от подошв Криса, когда мы приблизились к черным дверям, украшенным геральдическими щитами. Не знаю, действительно ли Барт настолько уважал своих предков Фоксвортов, что желал сохранить все их аристократические титулы и гербы, или же он просто хотел, чтобы все оставалось, как было когда-то. На каждой из двух черных створок висело по тяжелому медному молотку, а на планке между створками находилась маленькая, почти незаметная Кнопка звонка.

— Я уверен, что этот дом начинен всякими современными приспособлениями, которые просто неприемлемы для подлинно исторического дома в Виргинии, — прошептал Крис.

Вероятно, Крис был прав. Барт обожал всякую старину, но одновременно сходил с ума от всего модернового. Ни одна из электронных новинок не проходила мимо его внимания, он обязательно старался приобрести ее.

Крис полез в карман за ключом, который Барт дал мне перед расставанием в Бостоне. Он улыбнулся мне, вставляя большой медный ключ в замочную скважину. Но прежде, чем он успел повернуть его, дверь сама бесшумно распахнулась.

Я отступила в изумлении.

Крис снова подтолкнул меня вперед, приветливо здороваясь со стариком, который жестами приглашал нас войти.

— Входите, — проговорил старик слабым, но резким голосом, быстро оглядев нас. — Ваш сын звонил и сказал, чтобы я ждал вас. Можно считать, что я здесь за прислугу.

Я смотрела на худого старика, согнувшегося так, будто он карабкался по крутому склону, хотя ноги его стояли на ровном полу. У него были какие-то выцветшие волосы, не седые и не белокурые, светло-голубые водянистые глаза. Впалые щеки и глубоко запавшие глаза придавали ему страдальческий вид — казалось, этот человек перенес много мук за свою жизнь. И еще было в нем что-то… что-то очень знакомое.

Мои ноги налились свинцом и отказывались двигаться. Сильный ветер подхватил широкую юбку моего белого летнего платья, подняв ее чуть не до бедер, когда я, наконец, занесла ногу, чтобы переступить порог восставшего как феникс из огня Фоксворт Холла.

Крис остановился рядом со мной и обнял меня за плечи:

— Доктор Кристофер Шеффилд с женой, — доброжелательно представился он. — А вы?

Сморщенный старик, казалось, неохотно протянул правую руку и пожал сильную загорелую руку Криса. Его тонкие губы сложились в кривую насмешливую улыбку, которую подчеркнул такой же насмешливый изгиб кустистой брови:

— Рад видеть вас, доктор Шеффилд.

Я не могла отвести взгляд от сгорбленного старика с водянистыми голубыми глазами. Эта улыбка, редкие волосы с широкими серебряными прядями, эти глаза с удивительно длинными ресницами… Отец!

Он выглядел, как выглядел бы наш отец, доживи он до таких же лет, как этот старик, и пройди он через все мыслимые и немыслимые в жизни страдания.

Мой отец, мой любимый, дорогой отец, который был отрадой моего детства! Как я была бы счастлива увидеть его когда-нибудь снова.

Крис все еще крепко держал тонкую старческую руку, и старик, наконец, сказал нам, кто он.

— Ваш давно пропавший дядюшка, который якобы погиб в Швейцарских Альпах пятьдесят семь лет тому назад.