Максим Горький - Каин и Артем

• Название: Каин и Артем
• Автор: Максим Горький
• Жанр: Русская классическая проза

---

- Слышь, Каин, - глухо сказал он, - брось это! Я тебя... ежели я тебя пальцем теперь трону... или кто другой - разобью в куски! Понял?

- Ага! - торжествуя, вскричал Каин и даже чмокнул языком. - Вот! Вы предо мной виноваты... извините! Не рассердитесь на меня за то, что знаете, что виноваты предо мной! Я говорю - виноваты, но ведь я знаю, о! я знаю, вы меньше других виноваты!.. Я понимаю это! Все они только на меня плюют своей скверной слюной, вы же - на меня и на всех их! Вы многих обижали хуже, чем меня... Я тогда думал: "Вот этот сильный человек бьёт и оскорбляет меня не за то, что я жид, а за то, что я, как все они, не лучше их и среди них несу свою жизнь..." И... я всегда со страхом любил вас. Я смотрел на вас и думал, что и вы можете разорвать пасть льва и избить филистимлян... Вы били их... и я любил смотреть, как вы делали это... И мне тоже хотелось быть сильным... но я - как блоха...

Артём хрипло засмеялся.

- Вот уж верно - как блоха!..

То, что говорил ему Каин, он почти не понимал, но ему было приятно видеть около себя маленькую фигурку еврея. И под возбуждённый полушёпот Каина в нём медленно слагались свои думы:

"Сколько теперь часов? Чай, поди-ка, около полудня. А ни одна, небось, не идёт навестить мила друга... А вот жид пришёл... помог, говорит - люблю, а я его обижал, бывало... Силу хвалит... Вернётся ли она? Господи, кабы вернулась!"

Тяжело вздыхая, Артём представлял себе своих врагов, избитых им и вот так же опухших, как он. И они так же, как он, будут валяться без сил где-нибудь... Но к ним придут свои, товарищи, а не жид...

Артём взглянул на Каина, и ему показалось, что у него в горле и во рту горько. Он сплюнул, тяжело вздохнул.

А Каин всё говорил, возбуждённый, с перекошенным от волнения лицом и вздрагивая всем телом.

- И когда вы заплакали - я тоже заплакал... Так жалко сделалось мне вашей силы...

- А я думаю, кто это дразнится?

- Я всегда любил вашу силу... И я молил бога: предвечный бог наш на небе и на земле и в выси небес отдалённых! Пусть будет так, что я буду нужен этому сильному человеку! Пусть я заслужу пред ним, и да обратится сила его в защиту мне! Пусть за нею я буду сохранён от гонений на меня, и гонители мои да погибнут от силы этой! Так я молился, и долго так просил я господа моего, пусть он создаст мне защитника из сильнейшего врага моего, как он дал в защитники Мард'охею царя, победившего все народы... И вот вы плакали, и я плакал... и вдруг вы закричали на меня, и молитвы мои пропали...

- Да разве я знал, - чудак ты, - виновато пробормотал Артём.

Но Каин едва ли слышал его слова. Он раскачивался, взмахивал руками и всё шептал страстным шёпотом, в котором звучали радость, и надежда, и обожание силы этого человека, и страх.

- Наступил мой день, и вот я один около вас... Все бросили вас, а я пришёл... Ведь вы выздоровеете, Артём? Это не опасно вам? И воротится к вам ваша сила?

- Подымусь... не крушись!.. А тебя за доброту буду беречь, как малого ребёнка...

Артём чувствовал, что понемногу ему становится лучше, - тело ноет меньше и в голове яснее. Нужно заступиться за Каина пред людьми - что, в самом деле? Вон он какой добрый и открытый, - прямо всё говорит, по душе. Подумав так, Артём вдруг улыбнулся - давно уже его томило какое-то неопределённое желание, и вот теперь он понял его.

- А ведь это я есть хочу! Ты бы, Каин, добыл чего поесть?

Каин вскочил на ноги так быстро, что едва не ударился о копани беляны. Лицо его положительно преобразилось: что-то сильное и вместе с тем детски ясное явилось в нём. Артём, этот сказочный силач, просит есть у него, Каина!

- Я сделаю вам всё, всё! Оно уже есть, вот тут, в углу!.. Я припас - я знаю! Когда кто болен, он должен есть... ну да! И я, когда шёл сюда, то истратил целый рубль.

- Сосчитаемся! Я те - десять отдам!.. Мне ведь это можно... Не свои у меня. Скажу - дай! - и даст...

Он добродушно засмеялся, а Каин при этом смехе ещё более просиял.

- Я знаю... Вы скажите, что вы хотите? Я всё сделаю, всё!

- А... уж коли так... вытри ты меня водкой! Есть не давай, а сначала вытри... можешь ты?

- А почему не могу? Как лучший доктор сделаю!

- Вали! Потрёшь меня, я и встану...

- Вста-анете? Ох, нет, не можете вы встать!

- Я те покажу, как не могу! Здесь, что ли, я ночевать-то буду? Чудила ты... А ты вот вытри меня, да и беги-ка в слободу к пирожнице Мокевне... И скажи ей, что я к ней в сарай переберусь на житьё... постлала бы там соломы, что ли! У неё я отлежусь... вот! За всё про всё я тебе заплачу... ты не сумлевайся!

- Я верю, - говорит Каин, наливая водки на грудь Артёма, - я верю вам больше, чем себе... Ах, я знаю вас!

- У-у! Три, три... Ничего, что больно... три, знай! А-а-а!.. Вот, вот, вот!.. - рычал Артём.

- Я пойду для вас и утоплюсь... - объяснялся Каин.

- Так, так, так... Плечо-то, плечо валяй... Ах, черти! А всё баба виновата. Не будь бабы, был бы я трезв... а к трезвому ко мне - сунься-ка!

Каин, входя в роль слуги, объявил:

- О, женщины! Это - все грехи мира... у нас, евреев, есть даже такая утренняя молитва: "Благословен ты, предвечный боже наш, царь вселенной, за то, что не сотворил меня женщиной..."

- Ну? Неужто? - воскликнул Артём. - Так-таки прямо и молитесь богу? Ишь ведь вы какие... Что же она, баба? Она только глупая... а без неё нельзя!.. Но чтобы так уж, даже богу молиться... это не тово... обидно ведь ей, бабе-то! Она тоже чувствует...

Он лежал неподвижный и огромный - ещё более увеличенный опухолями, а Каин, маленький, хрупкий, задыхаясь от усилий, возился около него, со всей силой растирая ему грудь, живот, возился и кашлял от запаха водки.

По берегу реки то и дело проходили люди, слышался говор, шаги. Беляна лежала под песчаным обрывом, более сажени высотой, и сверху её было видно только с самого края обрыва. От реки её отделяла узкая полоса песку, забросанная разным мусором. Под нею было ещё грязно. Но сегодня она возбуждала в людях большой интерес. Каин и Артём заметили, что около неё то и дело проходят, садятся на её дно, стучат ногами в борта... На Каина это дурно подействовало. Он перестал говорить и, молча ёрзая около Артёма, пугливо и жалобно улыбался.

- Вы слушаете?..

- Слышу, - довольно усмехнулся силач. - Понимаю... хотят сообразить, скоро ли я буду снова в силе... ведь им надо это знать... чтобы рёбра припасти свои... Черти! Обидно им, чай, что не издох я... Работишка-то их даром пропала...

- А знаете что? - зашептал ему на ухо Каин, с миной ужаса и предостережения на своём лице. - Знаете? Вот я уйду, и вы останетесь один... они тогда придут к вам и... и...

Артём раскрыл рот и выпустил из груди целый залп хриплого смеха.

- Ах ты - фигура! Так ты думаешь - это они тебя, что ли, боятся? Ах ты!..

- А! Но я могу быть свидетелем.

- Они тебе дадут тукманку... вот ты и свидетель!.. на том свете.

Страх Каина был разогнан смехом Артёма, и место страха в узкой груди еврея заняла твёрдая и радостная уверенность. Теперь его, Каинова, жизнь пойдёт иной чередой, теперь у него есть мощная рука, которая всегда отведёт от него удары людей, безнаказанно истязавших его...

Прошло около месяца.

Однажды в полдень, - час, когда жизнь Шихана принимает особенно напряжённый характер, сгущается и вскипает, когда торговцев съестным окружают толпы пристанских и судовых рабочих с пустыми желудками и вся улица наполняется тёплым запахом варёного испорченного мяса, - в этот час кто-то вполголоса крикнул:

- Артём идёт!..

Несколько оборванцев, праздно толкавшихся в улице, ожидая случая чем-нибудь поживиться, быстро исчезли куда-то. Обыватели Шихана с тревогой и любопытством, искоса, исподлобья стали смотреть в ту сторону, откуда раздавалось предостережение.

Артёма давно ждали с глубоким интересом, горячо обсуждая, - каков-то он появится?

Как и раньше, Артём шёл среди улицы, шёл своей обыкновенной медленной походкой сытого человека, делающего прогулку. В его наружности не было ничего нового. Как всегда, пиджак висел у него на одном плече, картуз был надет набекрень... И чёрные кудри рассыпались по лбу, как всегда. Большой палец правой руки он заткнул за пояс, левая была глубоко засунута в карман шаровар, грудь богатырски выпячивалась вперёд. Только его красивое лицо стало как бы осмысленнее, - это всегда бывает после болезни. Он шёл и отвечал на приветствия и поклоны ленивыми кивками головы.

Улица провожала его тихим шёпотом изумления и восхищения пред несокрушимой силой, выдержавшей смертельные побои. Много было людей, говоривших об его выздоровлении со злобой: они презрительно ругали тех, что не сумели отбить лёгкие Артёму. Ведь не может быть такого человека, которого нельзя было бы изувечить до смерти!.. Другие с удовольствием строили предположения о том, как силач расправится с Красным Козлом и его товарищами. Но сила обаятельна тем более, чем крупнее она, и большинство находилось под влиянием Артёмовой силы.

Артём вошёл в Грабиловку - клуб Шихана.

Когда его высокая и мощная фигура встала на пороге трактира, в длинной и низкой комнате с кирпичным сводчатым потолком гостей было немного. При виде Артёма среди них раздались два-три восклицания, родилось суетливое движение, кто-то шарахнулся в дальний угол этого склепа, сырого, прокопчённого дымом махорки, пропитанного грязью и плесенью.