Жюльетта Бенцони - Страсти по императрице. Трагические любовь и судьба великих женщин

• Название: Страсти по императрице. Трагические любовь и судьба великих женщин
• Автор: Жюльетта Бенцони
• Издательство: Этерна
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-480-00183-9, 2-84100-247-0

Великие императорские династии Европы просуществовали до первой четверти XX в. Троны Романовых в России, Габсбургов в Австрии, Гогенцоллернов в Германии пали в атмосфере шекспировских трагедий. Автор этой книги, восстанавливая историю, рисует лики знаменитых императриц: ослепительной Сисси; последней русской царицы Александры Федоровны; Виктории Английской. Рядом всплывают образы Марии Ветсеры, юной девушки, покончившей жизнь самоубийством в Майерлинге; супруги эрцгерцога Родольфа Стефании Бельгийской; императрицы Мексики Шарлотты, впавшей в безумие. Все эти прекрасные дамы, отмеченные ореолом несчастья, остаются для нас навечно восхитительными.

---

Увы, прогулка оказалась всего лишь эпизодом в их странном медовом месяце. Поселившись в Лаксенбурге, Сисси вскоре поняла, что этот так называемый месяц проводит скорее в обществе свекрови, чем мужа, — верная своему долгу эрцгерцогиня последовала за молодой четой в замок в окрестностях Вены… А Франц Иосиф, как добросовестный чиновник, каждое утро уезжал в Вену для выполнения своей императорской работы.

Вынужденная полностью следовать предписаниям протокола в течение дня, Елизавета находила утешение со своими домашними животными — перевезла некоторых из Поссенхофена. Часами стояла перед вольером или сидела в своей комнате, сочиняя стихи. Это занятие, естественно, не вызывало энтузиазма у эрцгерцогини — она все упорствовала в лучших своих стремлениях: сделать представительную монархиню из строптивой девчонки.

Однажды Сисси надоело, что дорогой Франц уезжает без нее в Хофбург, и она выразила желание его сопровождать. И тогда София заявила:

— Императрице не подобает бегать за мужем и метаться туда—сюда, словно лейтенантишка!

Молодая женщина пропустила это мимо ушей, но вечером, по возвращении, ей пришлось выслушать упрек, который смазал все удовольствие от проведенного дня.

— Я — императрица! Первая дама государства! — заявила она раздраженно свекрови.

— В таком случае веди себя подобающе! Никто не собирается оспаривать твое положение, Сисси… как только ты начнешь полностью ему соответствовать. У императрицы, дитя мое, к сожалению, намного больше обязанностей, чем прав. Боюсь, нам придется приложить много стараний, чтобы внушить тебе это.

В довершение ко всем несчастьям венская весна, обычно ласковая и теплая, в тот самый год выдалась ужасной. Весь май шли непрерывные дожди, превратившие парк Лаксенбурга в болото или в залитую водой прерию. Летний замок располагал ограниченными средствами для отопления, пребывание там вскоре обернулось катастрофой. Сисси простыла, начала кашлять. Франц Иосиф пришел в ужас.

— Она не может оставаться здесь! — заявил он вечером матери. — Мне невыносимо видеть ее страдающей. Я отправлю ее в Ишль — туда к ней может приехать мать.

Эрцгерцогиня София пожала плечами.

— Попробуй, но не удивлюсь, если это у тебя не получится. Сисси откажется расставаться не с Лаксенбургом, а с тобой. Она жалуется, что мало тебя видит. А ты поехать с ней не можешь…

— Что же делать?

— Почему бы тебе не отправиться в Богемию и в Моравию? Ты ведь обязан представить своим подданным их новую монархиню. Это ее развлечет… Да и я отдохну! Ты этого не знаешь, мой милый Франц, но Сисси такая особа, что наблюдать за ней — это труднее всего на свете.

Уехали 9 июня, когда наступила солнечная погода. В этом поистине чудесном путешествии, наполненном радостью, красками и праздниками, большое значение придавалось красочности костюмов, что приводило юную императрицу в восторг. А красота ее творила чудеса и завоевывала все сердца.

В ходе путешествия Елизавета, возможно, впервые испытала удовольствие от своей роли государыни. Ей понравился чешский народ, и она почувствовала, что и он испытывает по отношению к ней чувство обожания. А кроме того, она постоянно находилась рядом со своим дорогим мужем, вдали от Софии, — предвкушение рая. Увы, путешествие кончилось, надо возвращаться в Лаксенбург, причем одной — Франц Иосиф задержался из—за военных маневров в Богемии. Но Сисси в последние дни испытывала от путешествия меньше удовольствия — только усталость и смутное отвращение…

Это означало, естественно, то, чего все ожидали: 29 июня эрцгерцогиня София сообщила сыну в письме, что императрица ждет счастливого события. Но, оставаясь верной своим принципам, воспользовалась случаем, чтобы порекомендовать императору «поберечь» в ближайшие недели юную супругу. Что касается последней, то и ей надо бы изменить образ жизни. «Полагаю, — писала совершенно серьезно София, — что ей не надо бы столько времени заниматься своими попугаями: если женщина в течение первых месяцев слишком долго смотрит на животных, возникает опасность, что дети будут на них похожи. Ей лучше смотреть в зеркало и глядеть на тебя. На таком созерцании я и буду всегда настаивать…»

Все те же благие намерения. Этими благими намерениями София, сама того не подозревая, мостила для невестки дорогу в маленький ад повседневной жизни! 5 марта 1855 года Сисси родила девочку и согласилась, без энтузиазма, дать ей имя эрцгерцогини, ставшей крестной матерью младенца, Как будто ей не хватало одной Софии!

Увы, по мере того как шло время, вначале не очень глубокая пропасть, что разделяла эрцгерцогиню и ее невестку, становилась все глубже и вскоре превратилась в бездну — преодолеть ее оказалось невозможно.

Взгляды обеих женщин на то, какой должна быть императрица Австрийская, очень различались — Сисси хотелось, вероятно, быть только женой и матерью, и она демонстрировала опасную склонность к свободе, несовместимой с ее положением. Однако ей пришлось смириться с тем, что ее детей, а их у нее было четверо, сразу после рождения забирали в апартаменты бабушки. И только последняя дочь, по имени Мария—Валерия, осталась при Елизавете — в результате утомительной борьбы, которая породила в душе молодой женщины, ставшей очень нервной, настоящую ненависть к той, кого она считала своей личной Немезидой.

Мало—помалу у Сисси, чье состояние здоровья потребовало пребывания на острове Мадейра, появился вкус к путешествиям — невинный грех ее отца герцога Макса. Прикованный к своему императорскому рабочему столу, Франц Иосиф очень от этого страдал, но потом потихоньку смирился и довольствовался теми восхитительными моментами, когда его любимая Елизавета соглашалась остаться на какое—то время а дом с ним. Она к тому времени стала таи замечательной, такой соблазнительной женщиной, что ее очарование поражало всех от мала до велика, кому выпало счастье к ней приблизиться.

Возможно, она слишком хорошо это поняла и впоследствии даже злоупотребляла этим. Но как много встречалось мужчин, не претендовавших на большее, чем обожание.

СИССИ И ШАХ ИРАНА

Никогда еще Вена не испытывала подобного возбуждения, не видела таких толп народа, как в тот прекрасный сезон 1873 года. Никогда еще австрийским монархам не приходилось подвергаться столь тяжелым испытаниям, особенно Елизавете, чувствующей перед протоколом и официальными празднествами священный ужас, а по отношению к толпе — страх, от которого так и не избавилась. Однако прежде не была она так красива, не привлекала такое восхищение и любопытство публики. И в жизни не приходилось ей так долго выполнять «представительские» функции…

Все началось 20 апреля, со свадьбы ее старшей дочери Жизели и ее двоюродного брата принца Леопольда Баварского. Получился большой праздник — молодые люди женились по любви. Помолвленные больше года, молодые люди с большим трудом прождали год, навязанный им Елизаветой, которая считала, основываясь на личном опыте, что в шестнадцать лет дочь еще не созрела для замужества.

Новобрачная, полная очарования в короне и под вуалью, естественно, привлекала взоры присутствовавших на церемонии, но намного чаще все смотрели на ее мать. Ослепительно красивая, в расшитом серебром платье, с великолепными рыжеватого оттенка волосами, увенчанными бриллиантовой диадемой, молодая женщина, ей было тридцать пять, вовсе не походила на мать невесты. И только слезы, появившиеся у нее на глазах в тот момент, когда юная принцесса произнесла традиционное «да», на какое—то время выдали ее материнские чувства.

Но слезы быстро прекратились, и вовсе не потому, что Жизель не близка ее сердцу (хотя и воспитана большей частью эрцгерцогиней Софией, скончавшейся за года до этого, и она предпочитала ей Валерию, свою младшую дочь), а потому, что этот праздник любви был ей очень приятен. А кроме того, это веселая свадьба, увенчанная представлением «Сна в летнюю ночь», которое Елизавета посмотрела, впрочем, без особого восторга.

— Никак не могу понять, — сказала она, прикрывшись веером, своей фрейлине графине Фестетиш, — как можно выбрать для свадебного вечера пьесу, где принцесса влюбляется в осла!

Но принц Леопольд услышал ее слова и с улыбкой наклонился к своей ослепительной теще:

— Не намек ли это на меня?

— Конечно, нет, друг мой! Но «Сон в летнюю ночь» — обязательная повинность для каждого, кто женится на дочери австрийского дома. Не знаю, какой вдохновенный церемониймейстер надумал включить ее во все программы проведения свадеб.

Артисты все же сыграли великолепно — празднества в Вене начались со смеха и аплодисментов. Спустя месяц наследный принц Германии и принц Уэльский торжественно открыли Большую международную выставку; для участия в ней в Вену съехалась чуть ли не вся аристократическая Европа, включая принцев, королей и императоров. Вслед за принцем Фредериком и принцессой Викторией прибыли императрица Августа, добрая половина английских принцев, бельгийские, голландские, датские и испанские монархи. Царь Александр II, очень не любивший праздники, прибыл в Вену с многочисленной свитой и имея такое важное лицо, что долгое время никто и не мечтал увидеть его улыбающимся. Но устоять перед обаянием Сисси совершенно невозможно, особенно когда она решила кого—то очаровать. Проходив двое суток с постной миной, царь наконец, как и все остальные мужчины, громко заявил: в мире нет женщины, способной выдержать сравнение с австрийской императрицей. Из Вены он уезжал с большим сожалением…