Лариса Соболева - Нимб над Мефистофелем

• Название: Нимб над Мефистофелем
• Автор: Лариса Соболева
• Жанр: Детектив
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-22039-7

Тележурналистке Зое Кириловой заказали документальный фильм о событиях пятидесятилетней давности. Заказчик тщательно сохраняет инкогнито, отстегивая баснословные суммы на текущие расходы и предоставляя источники информации. Сценарий основан на рассказах людей, пострадавших в той криминальной истории. Правдами и неправдами Зоя берет у них интервью, и уже первая серия становится сенсацией. Сразу после премьеры на журналистку обрушивается лавина угроз и преследований. Девушка в ярости: пока таинственный заказчик тешит самолюбие, она вынуждена дрожать от страха. И вместе с тем Зое интересно, чем закончится та история, что началась с убийства накануне войны...

---

– Да, Аня, да, – говорил отец тоном шкодника. – Я влюблен и ничего не могу с собой поделать. Прости. Я хотел переждать время, надеялся, мое увлечение пройдет, но негодяй случай не дал мне этой возможности.

– Негодяй ты, Боря, – тихо сказала мама.

– Знаю. Думаешь, мне не стыдно? Меня не мучит вина перед тобой и детьми? Ошибаешься. Но она так прекрасна, так свежа... как глоток горного воздуха, дающего силы и укрепляющего дух.

– Боря, как ты можешь так говорить? – дрогнул голос мамы. – Я жена твоя...

– Знаю, знаю... И ты простишь меня, Аня. Поймешь. Ты великодушна, у тебя доброе сердце...

– Не настолько доброе, чтоб слушать тебя.

– Я виноват. Я казнюсь, но... это сильнее меня. Подожди, еще немного подожди, я постараюсь справиться с собой. А пока не могу. Прости.

– Значит, я должна ждать, когда угомонится твоя похоть? Как бы ты поступил на моем месте? Тоже ждал бы? Я устала от твоих похождений...

Лидочка больше не стала слушать, отползла от окна, села, не имея силенок вернуться в дом. Она все поняла. Причина разлада в Ирочке. Многое, о чем говорили мать с отцом, осталось для нее загадкой, но теперь Лидочка знала, за что ударил ее подругу дядя Федор: за то, что папа влюблен в нее. Следовательно, она виновата. Разумеется, как дочь она была на стороне матери, чувствовала ее боль, помноженную на собственную. Ведь папа с Ириной обманули не только мать, но и ее, Ваньку, Олечку, дядю Федора.

Мама собралась уехать вечерним поездом. На вокзал ее вызвался отвезти дядя Федор. Лидочка с Ваней поехали провожать.

– Мама, почему ты уезжаешь? – спросила Лидочка.

И поразилась себе: знает же, что правда для мамы такая же мучительная, как и для нее, поэтому она не скажет. Но ей хотелось понять хотя бы по глазам и выражению лица, почему мама не выгонит Ирину, почему убегает, а не отстаивает свое право быть возле отца, почему бросает их.

– Я работаю, – получила она скупой ответ.

Мама не смотрела детям в глаза, словно не хотела их видеть. Дядя Федор отвел ее в сторону, до отхода поезда говорил с мамой, в чем-то убеждая, но она качала головой. Она отказывалась. От чего?

– Что происходит? – наблюдая за ними, ловя каждое движение, спросила Лидочка. Вопрос не был обращен к брату, она задала его себе. Уж в который раз задала, хотя ответ знала. Но чего-то не хватало, чтоб темные пятна стали понятными.

– Разве не слышала? – пробубнил Ваня. – Мама вырвалась на денек...

– Ты болван, – вскипела Лидочка. – У папы с мамой разлад.

– Много ты понимаешь, – обиделся Ваня.

Но вот мама позвала их, обняла по очереди:

– Будьте умниками. Прощайте.

Крупные слезы покатились по щекам матери одна за другой, она выглядела несчастной и одинокой, стоя на подножке поезда, который медленно тронулся. И вдруг Лидочка почувствовала, что не сказала маме чего-то важного, а поезд сейчас увезет ее в другой мир, в другую страну, другую жизнь, увезет навсегда. И там, в другой жизни, не будет места для Лидочки, она станет такой же несчастной и одинокой.

– Мама! – Лидочка кинулась за вагоном. – Мама, подожди! Не уезжай!

– Людуся, осторожно! – крикнула мама. – Не попади под колеса!

Проводница заняла ее место, Лидочка остановилась. Теперь по ее щекам покатились слезы, беспричинные слезы. А может, это были слезы взросления, когда приходит первое осознание: никогда больше не будет так, как раньше, она уже другая и никогда не будет прежней.

Лидочка не выходила из комнаты, сказавшись больной. У нее на самом деле повысилась температура, однако признаков простуды врач не обнаружил, но микстуры выписал. Когда Ирина или отец заходили проведать ее, Лидочка притворялась спящей. Она лежала целыми днями и думала, думала: какой может быть выход из этой ситуации лжи и предательства? К концу недели набралась мужества и решилась поговорить с отцом. Лидочка вышла к завтраку, и вдруг принесли телеграмму. Отец прочел и приказал ей с Ваней собираться в дорогу – они едут домой. В чем дело, почему? Не ответил. На машине мчались весь день, поздней ночью прибыли...

После похорон Лидочка одеревенела. Слез не лила, молча села в машину, поехали назад. Дождь барабанил по крыше, барабанил громко и часто, и казалось: за окном холодно, неприютно, пусто. Неприютно и пусто было и в салоне автомобиля, а еще темно и тихо. Никто не спал, но сидели в противоположных углах, словно боялись прикоснуться друг к другу. Перед каким-то закрытым шлагбаумом долго стояли, тягучая тишина выводила Лидочку из себя. И она вдруг громко и четко спросила:

– Почему умерла мама?

Дядя Федор обернулся – он сидел за рулем – но, встретившись со сверкающими непримиримостью в темноте глазами Лидочки, потупился и отвернулся. Лида второй раз задала вопрос:

– Почему умерла мама?

Она видела затылок отца прямо перед собой и вопрос адресовала ему, а не кому другому. Поняла, что он чувствует, с какой силой и гневом смотрит на него дочь, поняла, что ему неловко под ее взглядом, но жалко его не было. Ваня тихонько сжал пальцы сестры, мол, замолчи, а она выдернула руку и повторила:

– Почему она умерла?

Дядя Федор съежился, нервно завел мотор и слишком резко тронул автомобиль с места – подняли шлагбаум. Никто не ответил, никто. Лидочка догадалась, что ответ несет в себе нечто страшное, разделившее их семью на «до» и «после», отдалившее каждого на огромное расстояние друг от друга, и теперь их не собрать.

Нянька горько плакала, когда думала, что ее никто не видит, но Лидочка все видела, все замечала. И то, что дядя Федор избегал ее, и то, что отец прятался в кабинете, и то, что Ванька стал угрюмым. Однажды она поймала дядю, когда тот не ждал этого, пристала:

– Мне кто-нибудь ответит?

– Что ты хочешь, Лидуся?

– Ты знаешь. Почему мне не говорят правды?

– Видишь ли, дорогая, люди уходят. Иногда уходят. К богу. Но их души с нами...

– Дядя! – перебила она. – Ты проектируешь самолеты, летал за облаками, а говоришь про бога? Нет там никого, ни душ, ни бога, ты это знаешь.

– Есть, Лидочка. Ты потом поймешь...

– Почему умерла мама? – заладила она, понимая, что он уходит от ответа, подло уходит.

– Она сама так захотела.

– То есть... она сама? Сама захотела умереть?

– Да, Лидочка. И не нам судить ее, не нам.

Он пошел к лесу, Лидочка выкрикнула с отчаянием:

– Но почему? Почему?

– Извини, – не оборачиваясь, произнес дядя. – Я и так сказал больше, чем следовало.

Лидочка много читала. В романах героини уходили из жизни, потому что запутались, потому что их охватывал страх, потому что они были слабыми, глупыми дурами. Но мама! Она не была глупой, не была дурой. Мама не могла этого сделать! Кто-то должен подтвердить. Или развеять сомнения. Она побежала к брату в комнату. Он читал, как всегда, читал, Лидочка присела на край кровати, опустила книгу.

– Чего ты? – равнодушно спросил Иван.

– Мама сама, да? Я знаю, что она сама.

– Ну так, если знаешь, чего спрашиваешь?

– Как она? Чем?

– Настырная ты, Лидка. Зачем тебе знать? Что это изменит?

– Хочу знать, – упрямо повторила Лидочка, ловя его взгляд.

– Она оставила записку: «Я сама так решила, никто не виноват». А потом приняла яд. Утром ее нашла домработница и дала папе телеграмму.

Лидочка затряслась от беззвучных рыданий. Ваня испугался, обнял сестру, заговорил, гладя по спине и волосам, утешая:

– Ее не вернешь... Не надо, Лидуся, не плачь...

– Она нас бросила, бросила! – захлебывалась рыданиями Лидочка. – Ты ничего не знаешь... Она говорила с папой, а я подслушала. Папа сказал ей, что влюблен... что не может с собой справиться... Она уехала, а потом... потом... мы ее хоронили. Я ненавижу ее! Она не должна была, не должна... Но она нас бросила...

– Папа влюблен? – обомлел Ваня. – Что ты несешь?

– Да, да, да! Это все из-за Ирины, из-за нее. В нее влюблен папа, я знаю. А дядя Федор однажды дал ей пощечину... потому что знал об этом...

– Нет, не может быть, нет, – растерянно промямлил Ваня, известие стало для него ударом. – Папа серьезный человек...

– Не веришь мне? – отстранилась Лидочка и заглянула в глаза брату.

– Лидуся, ты ошибаешься.

Лидочке нечем было доказать, поэтому она пошла к выходу, но задержалась:

– Сам увидишь. Скоро.

А увидела она. Лидочка долго не ложилась спать, прислушивалась к звукам в доме, а то и подолгу сидела в гостиной, накрывшись пледом. Она должна была увидеть что-то запретное, что тщательно скрывают. Объектом ее пристального наблюдения стали Ирина с отцом. Но главное – цели своей она не определила, для чего их подкарауливала. Впрочем, ей достаточно было доказать себе, а если повезет, брату, чтоб он не считал ее дурочкой.

Только не ночью удалось подсмотреть, а днем. И произошло это совершенно случайно. Наверное, тот, кто жаждет, получает свою порцию горечи свыше. Лидочка теперь ходила одна на берег моря, где не встретишь людей. Однажды после долгого бодрствования она проспала почти до обеда, а проснувшись, решила освежиться в море. Никого не предупреждая, Лидочка побежала лесом, той самой дорогой, которая сложнее протоптанной тропы. Ей необходимо было растратить кипевшую энергию, поэтому девушка и избрала трудный путь. Она карабкалась по горе, выбиваясь из сил, а наверху, уставшая и запыхавшаяся, рухнула на влажную траву отдышаться.