Эмилия Остен - Любовь и предрассудки

• Название: Любовь и предрассудки
• Автор: Эмилия Остен
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-36998-0

Глядя на изумрудно-зеленые поля и невысокие холмы родной Англии, юная Бланш старалась не вспоминать о былом. Позади – четыре года жизни на чужбине. Четыре года – и ни строчки от того, кто поклялся всегда хранить ее образ в своем сердце. Но трудно забыть о неверном возлюбленном, если вдруг узнаешь его в женихе самой близкой подруги. Неужели Арнольд способен на предательство?..

Литературная обработка Н. Витько и Ю. Гавриленко

---

И после обеда, когда Бланш придумывала повод проскользнуть в свою комнату, а Арнольд прошел с некоторыми гостями в курительную, Луиза ни капли не расстроилась, а, напротив, сама утащила Бланш наверх.

Девушки распустили мучившие их корсеты и блаженно устроились в мягких креслах. Здесь, в маленькой спаленке, им никто не мог сделать замечания. На Анну, легко и незаметно причесавшую обеих на ночь, можно было не обращать внимания. Луиза знала, что ни одно слово не выйдет за пределы этой комнаты.

– Как тебе мой жених, правда, он мил? – щебетала Луиза. – И готов исполнять любые мои капризы. Как он справился с неприятной ситуацией!

Бланш потерла виски и подумала, что снова ссылаться на головную боль для того, чтобы подруга ушла, будет неприлично. Луиза соскучилась по ней и горела желанием обсудить прошедший день во всех подробностях, поэтому Бланш никак не могла себе позволить не оправдать ее ожиданий, заранее зная, что та расстроится.

– Да, но это вы с Диком поставили его в такие условия, – попробовала она перевести разговор на другую тему. – Если бы Дик не рассказал печальную историю о будущем Джереми Джея… Он всегда такой зануда?

– Да я с ним никогда особенно и не разговаривала, как начнет зудеть – сразу убегаю, – отмахнулась Луиза. – Но Арнольд совсем не такой. С ним очень интересно, он очень много знает, умен, остроумен, и я… Я никогда не могу понять, что он сделает в следующий момент. То есть, если я уроню перчатку, я знаю, что он мне ее подаст. Но если я заговорю о погоде, о небе например, то он вместо того, чтобы сказать, что оно уступает в голубизне моим глазам, может начать разговор о том, что скоро человек поднимется в воздух, что есть много догадок, как это сделать. И что он читал литературу как раз на эту тему. Или море. Разве разговор о нем не переходит на бури, бушующие у нас внутри? Разве речь о коварной пучине может зайти без того, чтобы не сравнить ее с красивой девушкой? А он прекрасно обходится и без разговоров о моем характере. Но что-то рассказывает о кораблях, ходящих под водой или летающих высоко над океаном.

– Это неудивительно, Луиза. Трудно предугадывать, о чем захочет говорить другой человек. Твоя тетя, леди Глэдстоун, любую тему сведет к разговору о вероятной помолвке, а лорд Миллтон не слышит никого, кто не говорит с ним о лошадях.

– Да с этими вообще невозможно разговаривать, – фыркнула Луиза, – но что-то ты меня все время сбиваешь, я собиралась поговорить с тобой об Арнольде… Как мне хочется поскорее переехать к нему в замок. Там так мило и вовсе не сурово. И мама у него очень красивая и умная, думаю, тебе понравится с ней общаться…

– Зачем же я буду с ней общаться? – Бланш даже приподнялась на подушках, недоуменно глядя на подругу.

– Но согласись, милая, жить в одном доме и не общаться – по меньшей мере странно, правда?

– Так это же ты будешь с ней общаться, – ответила бедная Бланш, которой после мучительно тяжелого дня только не хватало сойти с ума, представляя себе общение с матерью Арнольда в доме Арнольда, понимая, что теперь этого уже никогда и ни за что не произойдет.

– Я-то само собой, но ты, ты не сможешь закрыться там в своей комнате и ни с кем не разговаривать. Как ты думаешь?

– Не смогу, потому что меня там не будет, это же очевидно.

– Как? – Луиза изумленно всплеснула руками, села напротив Бланш и внимательно посмотрела на нее. – Ты что, не переедешь в Дэверли-хаус вместе с нами? Оставишь меня одну? Что ты, Бланш! Свадьбу мы отпразднуем в Грэммхерст-холле, но жить придется переехать к Бернсам. И речи быть не может о том, чтобы мы с тобой снова расстались. Конечно, ты поедешь с нами. Ну а сюда будем наведываться в гости – часто-часто.

Бланш мягко, но непреклонно покачала головой.

– Лу, милая, ты сама не понимаешь, о чем говоришь. Я не могу вечно быть приживалкой в твоем доме… И если здесь я хотя бы не чувствую себя чужой, потому что выросла в этих стенах, потому что леди Элен мне как вторая мать, то в доме мистера Бернса… Нет-нет, что ты, это просто невозможно. Да и он навряд ли согласится, чтобы в вашу семейную жизнь вторгался кто-то третий…

– Это мы еще посмотрим! – горячо перебила тихую речь Бланш Луиза. – В конце концов, мы еще не то что не женаты, но даже не помолвлены, и он сейчас готов исполнить любое мое желание – вот я и попрошу… даже потребую, чтобы ты жила в Дэверли-хаус с нами!

Бланш содрогнулась, представив себе подобную перспективу, – ей и сейчас-то было тяжело находиться в одном доме с ними обоими, несмотря на толпы гостей, среди которых чаще всего не составляло труда затеряться… А уж если жить с ними постоянно и регулярно сталкиваться нос к носу… К тому же вся ее маскировка неизбежно пойдет коту под хвост, а девушка вовсе не желала сопровождать замужество подруги неизбежным выяснением отношений с ее супругом. Но озвучить все это Луизе Бланш пока что не была готова.

– Послушай, милая, но ты же сейчас не всерьез о каких-то условиях, выставляемых будущему мужу, правда? – мягко начала она урезонивать разошедшуюся подругу. Почти как было в детстве – только с точностью до наоборот. Прежде Бланш приходили в голову самые невероятные фантазии, которые она стремилась воплотить в реальность тут же, не медля ни минуты, а Луиза зачастую удерживала озорницу и направляла ее энергию в более приемлемое русло. Когда и почему они поменялись ролями? Девушки и сами не заметили.

Луиза уже открыла было рот возразить, что, разумеется, всерьез, но Бланш еще не закончила:

– Подумай сама, я действительно не смогу жить у вас постоянно, ведь это просто неприлично. У меня есть свое небольшое состояние, которое я получу уже совсем скоро – как только мне исполнится двадцать один год… Поэтому нет никакой необходимости делать из меня приживалку. К тому же ты определись, дорогая, чего ты хочешь больше: чтобы я была все время с тобой или все же выдать меня замуж за одного из прекрасных кавалеров, так неуклюже пытающихся за мной ухаживать, – нашла в себе силы пошутить она.

– О, так тебе все же понравился Дик? – тут же попалась на удочку Луиза, действительно от всей души желавшая счастья любимой подруге. – Или это Кассий, наверное… он? – тут же с сомнением переспросила она.

Бланш хитро улыбнулась: в конце концов, поговорить об ухаживании молодых людей, пусть даже они ей совершено не нужны, куда приятнее, чем о будущей замужней жизни Луизы – при обсуждении этой темы девушке постоянно казалось, что она ходит по тончайшему льду и каждый миг рискует провалиться.

– Оба вполне достойны внимания, – выдавила она.

– Ведь ты же не собираешься возвращаться в Италию? Да?

– Пока не собираюсь.

– Тогда тебе стоит отнестись к ним серьезнее! – хихикнула Луиза.

* * *

Несмотря на прохладный вечер и открытые окна, в столовой все равно было душно. Мистер Филлис нервно прошелся по комнате, дернул за шнур, раздвигая уже было прикрытые на ночь тяжелые бархатные портьеры на окнах, и бросил еще один взгляд на часы. Джон Бернс, как всегда, опаздывал, что у по-королевски пунктуального нотариуса вызывало привычное раздражение. Сняв тяжелыми чугунными щипцами нагар со свечей на каминной полке, мистер Филлис собирался было вновь взяться за изучение вечерней газеты, как в прихожей раздался шум, и вскоре на пороге наконец появился запоздавший гость.

Джон Бернс выглядел в точности на свои сорок пять лет: невысокий светловолосый толстяк с когда-то аристократически правильными, а ныне заплывшими жиром чертами лица и уже заметными залысинами, что, однако, не мешало ему обаятельной улыбкой покорять одно за другим женские сердца так же успешно, как в молодости. Элегантный синий костюм, шитый лучшим портным Эдинбурга, идеально сидел, скрывая грузность фигуры сэра Бернса.

– Мой дорогой Арчибальд, как же я рад вас видеть! – раскрывая объятия, вскричал он. – Простите, простите вашего покорного слугу, но миссис Эбитуэй ни в какую не желала отпускать меня, пока я не пригрозил, что в противном случае не появлюсь в ее салоне ближайшие две недели. Ни ради одной женщины мира я не манкировал бы вашим приглашением: в последнее время мы так редко видимся, мой друг… Вероятно, у вас чрезвычайно много работы?

Он похлопал по плечу виртуозно увернувшегося от объятий Филлиса и, не дожидаясь ответа на вопрос, извлек из жилетного кармана золотые часы.

– Вы только посмотрите, Арчибальд, это же просто произведение искусства! Какая изящная работа, ну и, разумеется, инкрустация бриллиантами – все остальные камни с золотом сочетаются самым отвратительнейшим образом. Нет-нет, только бриллианты – взгляните, как играет футляр даже при свечах.

Он протянул часы нотариусу, и тот принялся со вниманием рассматривать дорогую вещицу, не преминув между прочим поинтересоваться ее происхождением.

– Выиграл, представляете себе, мой друг? – ответствовал сэр Бернс, лучезарно улыбаясь. – Вчера провели прекрасный вечер у Лиденов, играли в вист почти до утра…