Лариса Соболева - Остатки былой роскоши

• Название: Остатки былой роскоши
• Автор: Лариса Соболева
• Жанр: Детектив
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-07289-6

Сытая, размеренная жизнь верхушки администрации города – мэра, его замов, крупных бизнесменов, главного редактора местной газеты – нарушена самым неожиданным образом. К ним является... покойник. Memento mori – напоминает он и сообщает, что за неделю уничтожит их всех. Что это? Чья-то глупая шутка или происки конкурентов? И кто он, этот призрак, – посланец с того света или человек, неведомо как оживший и пришедший расквитаться за свое унижение, разорение и заключение в тюрьму? А размышлять-то особо некогда – события развиваются с адской скоростью. Жизнь «отцов города» за эти роковые семь дней превращается в кошмар, в звериную борьбу за место под солнцем, за сохранение того, что они всегда считали главным, – власти и богатства. Семеро против одного. Один против семерых. Кто кого?..

---

– Смотрите!!! – крикнул хрипло Медведкин, указывая на часовню.

Кровь снова застыла у всех в жилах. Проем в часовне, расположенный на уровне метра от земли, слабо осветился. В нем стояла фигура в белых одеждах. Отгороженная решетками, она будто нависла над семеркой, казалась таинственной и недосягаемой. Это был Рощин. Его бледное лицо хорошо выделялось на фоне черноты. Зина завизжала, как поросенок под ножом. И она первая выстрелила в фигуру. Открылась пальба по часовне. Стреляли Сабельников, Фоменко, Ежов и Зина. Бражник бросился к неподвижному Хрусталеву:

– Дай пушку!

– На! – бросил оружие тот.

Пистолет упал, Бражник мигом нашел его, но тут на него навалился Медведкин:

– Не смей! Ким твой друг! Не делай этого!

Грубо оттолкнув приятеля так, что тот упал, Бражник прицелился и выстрелил несколько раз. Вдруг фигура повалилась навзничь, исчезнув из виду, и пальба прекратилась. Сабельников резюмировал, тяжело дыша:

– Так будет со всеми покойниками. Пошли в часовню?

Но, предложив это, не двинулся с места. Бражник и Фоменко взяли фонари и, держа наготове пистолеты, осторожно ступая, пошли к часовне. За ними крался Сабельников, потом Зина. Достигнув входа, Бражник и Фоменко высадили трухлявый щит, подняли фонари над головами и, набравшись смелости, все же переступили порог, оглядели маленькое помещение, заваленное мусором.

– Вот те раз... – протянул Фоменко в полной растерянности.

– Вот те два: где же он? – спросил за спиной Сабельников.

Рощина в часовне не оказалось. Это было еще одно сильное потрясение, которое подтвердило, что потусторонние силы существуют.

Глава 3 КТО ПОКОЙНИК?

1

Шел пятый час утра. В резиденции Сабельникова семерка в полном составе сидела в гробовой тишине уже часа два. Пили коньяк, мэр – виски, некоторые курили сигарету за сигаретой. Николай Ефремович, находясь в скверном состоянии после приключений на кладбище и выпитого спиртного, позволил чертям оседлать себя. Они забирались ему на плечи, голову, соскальзывали по переносице и плюхались на пол. Неужели никто этого не видел? Мэр косился на присутствующих, стараясь понять, почему те упорно не замечают целую дюжину чертей? Изредка он передергивал плечами, сбрасывая надоедливых нахалят, но те лезли на него снова, издавая кряхтенье и хрюканье. Кто-то подсказал вызвать Куликовского. Позвонили ему. В конце концов, милиция должна защищать граждан... Да, и от покойников тоже. Куликовский прибыл сонный и мрачный, умостил тучное тело в кресло и обвел взглядом семерых встревоженных господ. А господа будто в рот воды набрали – молчок. Мутные глаза Куликовского останавливались на каждом по очереди, но никто так и не начал излагать причину столь раннего вызова.

– Не понял, зачем вы меня позвали? – спросил он более чем удивленно.

– Мы не знаем, как объяснить, – глубоко затянулся сигаретой Бражник.

– Без затей, – подсказал Куликовский.

Нежданно-негаданно возник базар. Говорили все, перебивая друг друга, хором и нервно, размахивая руками, закатывая глаза к потолку. В свои пятьдесят шесть лет Куликовский видел всякое. Но чтобы вот так, все скопом, шумели гвалтом уважаемые люди, от которых обычно веет холодностью и степенностью, высокомерием и неприступностью, – такого не видел. Он, разумеется, абсолютно ничего не понял, поэтому поднял вверх руку, призывая всех к тишине. Тишина наступила так же внезапно. Куликовский почесал мизинцем в ухе, будто прочищал его, и сказал:

– Теперь еще раз, но по очереди.

– Мы сегодня ночью ходили на кладбище, – деловито начал Ежов.

– Да? – поразился Куликовский, немного повеселев. – А зачем?

Ежов усмотрел в вопросе откровенную насмешку. И ему это не понравилось. Он не любил, когда над ним насмехаются. Вспылив, что стало заметно по резко сжавшимся губам и раздувающимся ноздрям, Валентин Захарович сделал жест рукой: мол, пусть продолжает следующий, а я не желаю попадать в глупое положение.

– Нас пригласил туда Ким Рощин, – продолжил Сабельников.

Рощина хорошо знал и Куликовский. Само собой, он знал также, что тот умер, а посему, приподняв брови, недоуменно произнес:

– Не понял.

– Мы, – начал веско Фоменко и для пущей важности свел брови к переносице, – встретились с Рощиным на кладбище по его просьбе... то есть требованию. До этого он к каждому из нас приходил или сообщал о себе другими способами. На кладбище Рощин сказал, что уничтожит нас за семь дней. Он показался нам в проеме часовни, мы ворвались в часовню, а его там не оказалось. Все.

Куликовский выслушал его с выражением человека, которого огрели по голове рессорой, – человек покуда не упал, но вот-вот это произойдет. Он застыл с выражением тоски и боли. Да, ему, хронически недосыпавшему последнюю неделю по долгу службы, семь человек причинили сейчас боль. «Поднять меня в такую рань! – страдал он про себя. – И я притащился... чтобы услышать эту ахинею! Кто они после этого? Правильно их народ не любит». Куликовский славился сдержанностью. Не уронил себя и в данный момент, хотя позыв послать подальше чокнутую семерку по-милицейски прямо был. Тем не менее он обернул все в шутку:

– Друзья мои, а сколько вы выпили?

Что тут началось! Будто бензина в огонь плеснул.

Ежов с пеной на губах:

– Вы не смеете не верить и обвинять нас в пьянстве! Мы бы не обратились к вам, если б сами могли это объяснить. Всем сразу не могло померещиться!

Одновременно с ним Зина:

– Если бы вы там были! Это было ужасно, ужасно...

Сабельников ворчал, легкими движениями пальцев сбрасывая чертей с коленей:

– Конечно, в такое трудно поверить, но мы на самом деле его видели. Он угрожал нам и исчез, когда я... мы... хотели его схватить. Был в часовне, мы – туда, а его там нет.

Медведкин уверял, не обращаясь ни к кому:

– Это был Ким, клянусь. Без сомнения, это был он, поверьте.

– А у меня экспертиза! – рычал Фоменко. – Экспертиза у меня!

– Я, извините, вообще хожу с трезвой головой, – бурчал Бражник, – не то что некоторые, и могу подтвердить сказанное. Нас слишком много, чтобы у всех чердаки протекли одновременно. Вас это не наводит на мысль, что то, что мы говорим, – правда?

А Хрусталев невнятно бормотал под нос, затравленно поглядывая на товарищей по несчастью. Он не смог удержаться, чтобы не пропустить двести граммов от стресса и не выкурить полпачки сигарет за раз. Теперь ныла печень, селезенка и поджелудочная железа, стреляло в поясницу – почки забарахлили. После посещения кладбища он и первые признаки аритмии ощутил. Только все эти болячки ничто в сравнении с постигшим несчастьем. Да, на них обрушилось страшное, невозможное, однако близкое несчастье. Им отпущено семь дней. И кем?!! Человеком, который умер! Мало того, что покойника застрелили, так он еще делся куда-то! Тут впору свихнуться. Так что мысли Хрусталева блуждали в проблемах, он думал лишь о спасении.

Тем временем Куликовский, почесывая короткую бородку, спросил:

– Значит, вы утверждаете, что Рощин жив?

– Нет!!! – завопили члены семерки раздраженно. – Он умер!

– Так, – прозвучало почти ласково через паузу, и только богу известно, какие страсти кипели внутри Куликовского. – Значит, умер. Угу, это я понял. Умер – доступно пониманию. Но чего же вы от меня хотите?

– Ты должен найти его! Потому что он грозился убить нас, – высказал наконец Сабельников, зачем вызван Куликовский ни свет ни заря. – Он так и сказал: уничтожу за семь дней.

– Кто сказал? – ну никак не врубался тот.

– Рощин! – выдохнул фатальную фамилию Фоменко. – Найдите его и посадите в тюрьму, чтоб не смел угрожать.

Впечатление, которое произвел ответ на Куликовского, было неизгладимым. У него не то что челюсть отвисла и глаз остановился. Некоторое время он вынужден был укрощать свои порывы, дабы не врезать по уважаемым рожам, вздумавшим так грубо его дурачить. Но решил вступить в игру, которую бездарно начали семь человек. Куликовский через силу улыбнулся – впрочем, в его улыбке проскользнула издевка – и, сохраняя внешнее спокойствие, изрек:

– Так ведь его нет.

Ежов подскочил и хотел бросить что-то гневное в лицо тупому милиционеру, которого раньше уважал. Но в данный момент важны не амбиции, а то, чтобы этот боров поставил на уши город и помог выявить привидение. Только поэтому Валентин Захарович в сердцах махнул рукой и отступил к окну. Куликовский же продолжил говорить – как умный круглым дуракам:

– Друзья мои, я не могу искать труп. По всем данным, он покоится в могиле. Я лично свидетельствую, что Ким Рощин лежит на кладбище...

– Но он живой! – закричал, не выдержав, Ежов. – Понимаете, жи-вой!

– Труп живой? Где-то я такое слышал. Но все равно так не бывает.

– Позвольте мне, – поднял руку Медведкин.

И он обстоятельно рассказал о визитах Рощина и приключениях на кладбище. Стараясь никого не обидеть, пропустил эпизоды с полой пиджака и выстрелами, воздержался от комментариев, то есть мнение по поводу чертовщины не высказал. Куликовский слушал с повышенным вниманием, бывало, кое-что уточнял, а в общем, внешне остался к факту существования пришельца с того света равнодушным. Лишь по окончании рассказа пообещал: