Алескендер Рамазанов - Зачем мы вернулись, братишка?

• Название: Зачем мы вернулись, братишка?
• Автор: Алескендер Рамазанов
• Жанр: О войне
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-37643-8

Военный корреспондент майор Акбар Аллахвердиев прошел всю афганскую кампанию до конца. Казалось бы, война окончена, и больше ничто, кроме воспоминаний, не должно связывать его с этой пропахшей порохом землей. Но неожиданно Акбару вновь пришлось объявиться в Афгане – на этот раз с колонной спецов, выполняющих сверхсекретное задание. Он и не мог подозревать, что в мирное время попадет в такую переделку, что даже минувшая война покажется ему увлекательным развлечением...

---

– Акбар, на каком языке хозяйку развеселил и чем?

– На благородном фарси, Гриша. Она – таджичка. А сказал, что если замерзнем, то греться к ней придем втроем.

– Никак собрался?

– Нет. Таджички доверчивы и привязчивы. Страдать потом будет.

В номере было не просто холодно: от стены к стене гулял ледяной ветерок. Расположились, попытались полотенцами и старыми газетами законопатить огромное окно, потом бросили эту затею, поскольку был более приемлемый вариант. На свет явилась литровая бутыль, копченое сало, яйца, кольцо домашней колбасы и буханка черного хлеба, посыпанного тмином. Головку чеснока, подбросив на ладони, капитан с видимым сожалением отложил:

– Общаться завтра. Будем благоухать. Не поймут.

– Здесь это не грех, – заметил майор. – Да и колбаса с чесноком. Если пахнет чесноком, значит, мясо ел – богатый человек!

– А сало? Почему мусульмане и евреи сало не едят?

– Гриша, если бы они сало ели поголовно, то что бы нам осталось? – майор поднял в правой руке стакан с янтарной влагой, а левой приблизил ко рту кусок колбасы, облитой смальцем. – Ну, с прибытием нас!

Офицеры выпили, словно выстрелили – залпом, а Павел, отхлебнув слегка, отставил посуду.

– Я, братцы, лягу. Не в жилу, устал.

Лег, не раздеваясь, укрывшись добротной меховой курткой.

Майор и капитан выпили по второй, не сговариваясь, встали молча на поминальный «третий тост» и завершили ужин четвертым стаканом: «Чтобы третий подольше за нас не пили». Потом поверх одеял расстелили шинели, на головы натянули шапки с опущенными ушами и легли, установив стрелки одинаковых аккуратных будильников: майор на шесть часов, капитан – на семь.

Ну и пусть спят, под тиканье квадратных аккуратных часиков. Самое время объяснить: кто, откуда и зачем? И про будильники тоже.

ПОСЛАНЦЫ «МАТЕРИ…»

В середине февраля 1989 года завершался вывод советских войск из Афганистана. Последние части 40-й общевойсковой армии пересекали границу под Термезом и Кушкой. И назначенный на 15 февраля торжественный акт расплаты по интернациональному долгу привлек внимание, как тогда было принято говорить, «прогрессивной общественности».

Не сбросишь со счетов полмиллиона молодых людей, хлебнувших прелестей борьбы с мусульманскими партизанами, вшами и гепатитом. Они смотрят телевизор, читают, как Родина оценивает их подвиг, поднимают бокалы и боевой дух. Разумеется, партийные чины присутствуют на месте действия: где люди, там и партия. Не ровен час, чего удумают в толпе. Неравнодушны и военные генералы – куда девать в трясущейся от перестройки стране боевую армию? Прищурились политики, западные, конечно, точно ли выведут Советы оккупационный корпус или придумают еще что-то необычнее ввода войск в 1979 году? Заполошились журналисты – эти уж совсем понятно, почему.

Не остался в стороне и комсомол. Напомним, так ласково и сокращенно именовали резерв партии – Коммунистический Ленинский Союз молодежи. Психологическое воздействие на воинов-интернационалистов (отслуживших, действующих и будущих) возлагалось во многом на него. Залитые кровью комсомольские билеты стали гордостью музеев, а уж если пулей пробит – святыня. Правда, на надгробиях запрещалось в ту пору писать, что погиб комсомолец в Афганистане. Так решили еще в самом начале, в далеком 1981 году. И точка зрения Политбюро ЦК КПСС была единой: «не совсем правильно» (Суслов), «рановато» (Андропов), «нецелесообразно» (Кириленко). А кто же тогда, спрашивается, вопрос о памятниках поднимал? Конечно, добрейший Тихонов. В процессе заседания он, осознав преждевременность своей записки, произнес бессмертную фразу: «Вообще, конечно, хоронить нужно, другое дело, следует ли делать надписи».

И стали в феврале 1989-го Богом забытые Термез и Кушка – Меккой и Мединой интернационализма. Особенно Термез, поскольку именно здесь намечался торжественный финал: шествие по мосту Дружбы от афганского берега к советскому командующего 40-й армией генерал-лейтенанта, Героя Советского Союза Бориса Громова. «Снимет обувь, землю поцелует и пойдет босиком». И ведь пока не прошел, как нормальный человек, можно было и поверить. Сам первый Президент, Михаил Горбачев, и не в таких спектаклях участие принимал, да еще со словами мудреными. А так Термез был известен народу как «полюс жары» в великой стране (у нее все свое было, и не только «полюса»). И еще здесь привыкали к светлому будущему слоны и прочие экзотические животные, в акклиматизационном зоопарке. Именно слоны страшно беспокоились в эти дни февраля. Ну да, «афганец», и эти странные события. Ломая перегородки, они вытягивали хоботы в сторону Индии и непрестанно трубили…

Месяца за два до окончания вывода, а «процесс пошел» с мая 1988 года, стало известно, что командующий 40-й армией генерал-лейтенант Борис Громов возглавит Киевский военный округ, после того как «последний советский солдат покинет афганскую землю».

Не то чтобы Громова не любили на украинской земле, но в политический расклад он явно не вписывался: больно популярен. А впереди – выборы в Верховный Совет СССР. И Громов – кандидат, как и положено, ибо все командующие округами по традиции – члены Верховного Совета СССР. И еще штабным было ясно: в их тихую заводь Громов свою команду приведет – молодую, злую и голодную. Хоть Киев и «мать», да Москве наплевать. Разумеется, по тем временам.

Итак, посланцы. Павел Рожко – функционер ЦК ЛКСМ Украины. На деньги этого ЦК организована поездка (авиабилеты, суточные, гостиница, подарки воинам-интернационалистам – вон они, будильники в коробках, заводные, на шестнадцати камнях). Нормальный мужик – в самые горячие дни в Чернобыле отработал и не только речами. На вид крепок, а есть нехорошая желтизна в лице, устает быстро. Григорий Клубный – капитан, начальник отдела комсомольской жизни окружной газеты, молодой человек вида гусарского. И тоже чернобыльский стаж за плечами. А куда денешься? Пошли войска – пошли и военные газетчики. Третий – майор Акбар Акбарович Аллахвердиев. На данный момент – подчиненный капитана Клубного. И тут есть вопросы.

Во-первых, Аллахвердиеву – около сорока. В партии с восемнадцати лет. Какой тут комсомол?

Во-вторых, по данным личного дела, он пять лет отслужил в Афганистане, имеет три ордена и при этом трижды уходил с полковничьих должностей на майорские, а тут и вовсе согласился на капитанскую, хотя по срокам – подполковник «на выданье». О возрасте речи нет, из запаса призывался лейтенантом, в двадцать семь лет от роду. Карьерист, однако!

В-третьих… Да хоть до ста считай странности лысого «комсомольца», который к тому же не отказался бегать по этажам в качестве выпускающего. А этот случай, когда Аллахвердиев сцепился с десантником, двухметровым детиной, хваставшим на попойке, что ударом кулака убил пленного «духа». Или как третий орден ему вручали, Красной Звезды. Вызвали в штаб округа: «Распишитесь». Редактор на собрании предложил рассказать: за что такая высокая награда? И что же в ответ услышал? «Не знаю. Наградной лист командующий подписывал. Наверное, за информацию своевременную». И все. Хотя орденок-то вечером обмыл не скупясь. Кстати, не бывать Акбару в посланцах, если бы в тот самый момент, когда решалось, кому представлять округ на выводе войск, он не предъявил редактору восьмушку плотного глянцевого картона, на которой красным и черным по белому значилось:

«Удостоверение. Тов. Аллахвердиев Акбар Акбарович зарегистрирован доверенным лицом кандидата в народные депутаты СССР тов. Громова Б.В.». Далее шли подписи серьезных людей, скрепленные большой черной печатью, и дата 31 января 1989 года. И молчал ведь!

По причине убытия делегации в далекие края в отделе информации прошло традиционное мероприятие, на котором майор Мироник, военный Бахус во плоти, борясь с непослушным языком, сказал «золотое» слово: «Вы – пос-лацы… Пос-ла-ны-цы… Матери. Понятно, да? Сейчас… Посланцы матери городов! Батькивщины русской!» Акбар с уважением относился к Миронику. Пьян, да умен! Водил дружбу с самим Мелитоном Кантария, и даже что-то о нем написал.

ПРАХ ВЕЧНОСТИ (ОКПП «Термез». 14 февраля 1989 года)

– Чертова пыль. Едкая, в горло лезет.

– Дыши. Прах вечности в твоей гортани.

– Это образно? Прах?

– Натурально… Может быть, от Македонского молекулу вдохнул сейчас или от Чингисхана. Так что не отплевывайся, Заратустра не велел, особенно у воды. Он тоже неподалеку родился, в Балхе, кажется.

– Ага! Прах вечен – точно, как битая посуда.

Клубный и Аллахвердиев вяло переговаривались, пытаясь укрыться от пронизывающего ветра. Они стояли у пограничного знака при въезде на мост, оттиснутые толпой гражданских журналистов к стальной опоре. Внизу, метрах в десяти, бурлила мутная Амударья.

– Джейхун… Она же Оксу… Она же Аму и Пяндж.

– Как? Джейхун? Оксу, Пяндж – слышал…

– Бесноватая – Джейхун. Сменит русло, и конец городам и кишлакам. Песком заносит.