Агния Барто - Найти человека

• Название: Найти человека
• Автор: Агния Барто
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1968

«Найти человека» — книга о тех, кого вой-ка разлучила с близкими, разметала по свету, о тех, кто после стольких лет разлуки все еще не потерял надежду обнять друг друга.

История этой книги необычна, она возникла из самой жизни и из поэзии (поэма «Звенигород»). Известная писательница Агния Барто рассказывает о новом, найденном ею принципе поисков и о том, как участвуют в розысках тысячи советских людей бесчисленные «добровольцы всех возрастов, от студентов до пенсионеров».

Свободно и своеобразно построена книга: повествование о мужестве и испытаниях нашего народа, о поисках разлученных семей перемежается в ней с дневниковыми записями, полными ассоциативных отступлений; размышления писателя о судьбах людей, о современной нравственности чередуются с его жизненными наблюдениями.

***

Художник В. В. Медведев

---

ТРЕТЬЯ ИСТОРИЯ В ПИСЬМАХ

Из письма Виты Полищук, Днепродзержинск

«… Большое горе принесла война и мне. Я потеряла родного отца, мать, меньшую сестру и брата. По паспорту я числюсь 1939 года рождения, это так в детском доме установили врачи. Но точно я так и не знаю, сколько мне лет и где я родилась и жила. Но я хорошо знаю, что настоящее мое имя Бэла. Отца звали Александром (отчества я не знаю), мать Ириной, сестру Аллой. Самое трудное для розыска родных то, что я не знаю, в каком городе жила… Запомнился мне отец в галифе… Резко в памяти осталось то, что перед войной мать находилась в роддоме и родила братика. Я его так и не видела, но разговору о нем в квартире было очень много. Потом мы все собрались было проведать маму в роддоме, но так и не пошли. Моментально все в доме зашумели, засуетились, тетя Рая (она, наверно, была маме или папе сестра) собирала вещи и сильно плакала. Мы с сестрой тоже плакали. Ей тогда было примерно три-четыре года, она была меньше меня. Тетя Рая посадила нас на подводу с лошадьми. Там сидели одни дети, а сзади шли женщины. Мы ехали очень долго. На ночлег останавливались в каких-то хатах, А потом опять ехали. Не помню, при каких обстоятельствах тетя Рая исчезла. Мы с сестрой оказались в одной из комнат барачного дома. Сестра Алла стала болеть, и одна женщина забрала ее в другую комнату этого же барака… Она сказала мне, что Алла будет ее дочерью. Они куда-то уехали с ней, и с тех пор я сестру больше не видела. Потом я оказалась на каком-то вокзале, была там долго, там я и спала. Ко мне подошла женщина в военной форме — это была Носенко М. В. Она увезла меня к себе домой. У нее был сын Славик и бабушка. У нее была еще дочь Вита, но она умерла. И когда я стала жить у них, они стали все звать меня Витой. Это имя я ношу и сейчас. Потом они сдали меня в детский дом… Они меня часто приходили проведывать. Потом они уехали… Мне сейчас двадцать пять лет, я работаю сварщицей на строительстве Днепродзержинской гидроэлектростанции… Я часто задумываюсь, что не может быть, чтоб все погибли, ведь кто-то есть живой? Особенно мне хочется встретиться с моей сестрой Аллой, я: бы ее узнала, она похожа на меня. Вернее, мы с ней похожи на отца…

Хочется верить в радостное будущее…

С комсомольским приветом к вам Полищук Виктория Александровна — это моя послебрачная фамилия».

Из письма Аллы Егоровны Воробьевой, Днепропетровск

«.. Была передача, что одна молодая женщина ищет свою сестру, потерянную во время Великой Отечественной войны… Передачу слушал мой муж, но не всю, — что зовут сестру Аллой и что во время войны остались мы с тетей, то ли сестрой отца, то ли матери. Многое относится ко мне. Меня зовут Алла Воробьева (фамилия по мужу). Своей родной фамилии я не знаю, год рождения пишу 1939-й. Все, конечно, сейчас во мне не свое, только знаю, что меня все время звали Аллой… Лица папы и мамы помню смутно, но точно знаю, что у меня была родная сестра. В памяти осталось имя Бэла. Помню, как была сильная бомбежка, а нас посадили на длинные гарбы и куда-то везли, но уже и тогда люди, сидевшие рядом с нами, говорили про нас «бедные дети». Разумеется, папы и мамы у нас уже не было. Мы остались с родной теткой, не помню, как её зовут, И с ней мы попали в Германию, каким образом, не знаю. Здесь мы жили в длинных бараках, спали на деревянных двухэтажных кроватях, голодали. И здесь в Германии находилась чужая нам женщина, Касилюченко Таисия Дмитриевна. И она часто просила, чтобы моя тетка отдала меня ей. И вот настал день Победы. После этого людей в бараках становилось все меньше и меньше, люди отправлялись на Родину. Отправилась и моя тетка с сестрой, а меня оставили той женщине, Таисии Дмитриевне Касилюченко. И с ней я приехала в Днепропетровск… Прожила я с ней до пятого класса, а потом уже директор школы помог мне уйти в детский дом…

Теперь я квалифицированная швея, имею семью: мужа и трехлетнюю дочь Светлану, Ваша передача очень взволновала меня…»

Из второго письма А. Е. Воробьевой

«…Никогда я не ожидала для себя таких радостных дней. Я уже даже было примирилась с тем, что у меня нет никого родных, хотя чувствовала, что где-то кто-нибудь остался жив. Когда я получила от вас телеграмму, то сомневалась, что это моя сестра, потому что хорошо знала, что мою сестру звали не Витой, а Бэлой. Но все же на следующее утро я поехала в Днепродзержинск, от меня электричкой сорок пять минут езды. Ехала без всякого волнения, просто думала: познаком-люсь с женщиной с похожей на мою судьбой! Но когда я приехала, дома ее не было, соседи сказали, что она на работе, а ее девочка недалеко в детсадике… В садике меня спросили: «Вы не Витина сестра?» Я ответила, что мою сестру звали не Витой. «А она не Вита, а Бэла», — сказала сразу сотрудница детского сада.

Тут уж не могло быть никаких сомнений. Я поняла, что я точно попала на след сваей сестры, и стала тревожно ждать ее появления. Я не могу вам описать нашей встречи. Мы узнали друг друга. Долго плакали, а потом стали вспоминать наше совместное детство. Вита удивилась, как я могла помнить столько, ведь я была меньше ее. Я не помнила имен мамы и папы, но все, что окружало нас, я сестре рассказала. Нет никаких сомнений, что это моя сестра. Мы очень похожи. Мы росли с сестрой порознь, но взгляд, голос, улыбка, даже как мы разводим руками — все одинаковое. Об этом говорили все, кто видел нас вместе… Я очень счастлива, я сейчас нахожусь не знаю в каком для меня новом мире… Мои родственники по мужу и я приглашаем вас к нам в гости…

С горячим приветом к вам

Алла Воробьева»

Из второго письма Виты (Бэлы)

«.. Я кричала, плакала, смеялась от радости… Мне хотелось рассказать всему миру о том, что вы разыскали мою сестру Аллу. Ведь не прошло еще и месяца, как я написала вам письмо, и вы передали по радио все, что я в нем изложила. После этого ко мне шли мои знакомые, товарищи по работе. Они от всей души желали мне разыскать хоть кого-нибудь из родных.

И вот первого июня, в праздничный День защиты детей, ко мне приехала с вашей телеграммой в руках моя родная сестра Алла. Эту дату мы теперь будем отмечать ежегодно.

Когда мне позвонили на работу, я была прямо сама не своя. А сестру пригласили до моего прихода в комнату врача. Там было очень много сотрудников сада, все уже с ней разговаривали, расспрашивали. А потом я явилась.

Мы бросились друг к другу и минут семь, обнявшись, плакали криком. Плакали все, кто видел эту встречу. Потом у нас пошли воспоминания. Я не могла поверить, что моя сестра так быстро нашлась и так близко жила возле меня, сорок минут езды поездом… Мне кажется, что это просто сон! В этот же день мы поехали к ней домой в Днепропетровск. Родня ее мужа приняла меня очень хорошо. Все со слезами радовались за нас обеих, и раздавались слова: «Как они похожи». Мы всю ночь с ней не спали, все вспоминали. Я вам писала о бараках, но я, хотя и старше ее, не знала, что это была Германия.

Алла, спрашивает: «Как же тебя теперь называть?»

А я говорю: «Называй так, как мама назвала».

Она зовет меня Бэлой. И в Днепропетровске все так зовут, а в Днепродзержинске для всех я Вита.

Это письмо мы пишем сообща, вместе. Обязательно вместе сфотографируемся и вышлем вам фото».

Радостна и удивительна встреча двух сестер. Радостна потому, что после такой долгой разлуки сестры нашли друг друга. Удивительна потому, что они друг друга нашли без всяких точных данных: «Своей родной фамилии я не знаю… все, конечно, сейчас во мне не свое…» (Алла). Но «точно я так и не знаю, сколько мне лет и где я родилась и жила» (Бэла). Что же все-таки привело к встрече сестер? То, что сверялись не анкетные данные, которых на этот раз не было, а только детские воспоминания. Они-то снова нам и помогли.

ИЗ ДНЕВНИКА ПОИСКОВ

Пришла домой — меня ждет женщина лет шестидесяти. Прилетела из Челябинска. Услышала передачу и решила лететь в Москву не откладывая.

И что же оказывается? Со своей старшей сестрой, которую она хочет найти, они расстались… в 1910 году.

— Но мы же ищем людей, разлученных войной, — стараюсь разъяснить я.

Женщина плачет.

— А сколько лет было бы сейчас вашей сестре? Женщина стала высчитывать, напрягая память. Сосчитала наконец: сестре сейчас восемьдесят восемь лет.

— Вот я всегда так: сначала лечу, потом думаю. Вы уж меня извините.

Один пожилой скептик спросил меня недоверчиво:

— Неужели столько людей не могут жить без своих родственников? Я, например, вполне могу без них обойтись.

— У вас их много? — поинтересовалась я.

— Вполне достаточно. Три сестры, два брата, четыре племянника.

— Значит, если бы кто-то из ваших сестер, братьев или племянников потерялся в дни войны, вы не стали бы никого из них разыскивать?

Тут скептик пожал плечами:

— Не знаю… Пожалуй, если бы потерялся, тогда другое дело.