Владимир Зырянцев - Вернуться из Готана

• Название: Вернуться из Готана
• Автор: Владимир Зырянцев
• Издательство: «Издательство АЛЬФА-КНИГА», АРМАДА
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9922-0486-5

В горах королевства Готан есть зоны, которые местные жители обходят стороной. Те, кто осмелится нарушить запрет, исчезают бесследно; недавно в одном из заповедных районов пропала группа ученых. Жители королевства тщательно хранят тайну и никому не рассказывают легенды о трех демонах, стерегущих возникающие в джунглях Врата Ада. Однако земля слухами полнится, и год за годом отчаянные смельчаки стремятся проникнуть к Воротам. Одних влечет жажда сокровищ, других — стремление познать тайны Того и Этого Света, третьих — желание овладеть силами Зла и самому стать демоном. Участники международной научной экспедиции, решившие исследовать загадки «готанского треугольника», волею судьбы оказываются в центре страшных и таинственных событий…

---

Я зашел в столовую, там сказали, что госпожа Ричардсон у себя. Это означало, что Кэт следует искать в маленькой конторке, примыкавшей к складу.

Там я ее и нашел. Кэт сидела перед компьютером. На экране были открыты сразу три окошка, одно из которых она заполняла, торопливо барабаня по клавишам. На столе валялись распечатки и какие-то счета.

При виде меня Кэт улыбнулась, но ее ответный поцелуй показался мне не слишком горячим: видно было, что она озабочена.

— Говорят, будет создаваться какой-то филиал лагеря? — Ее вопрос примыкал к приветствию тесно, как вагон к локомотиву. — Шеф велел составить списки продуктов и всех необходимых вещей на восемнадцать человек. И сказал, что через час все должно быть готово. Что за спешка, не знаешь?

Я вкратце рассказал ей, о чем говорилось на совещании. Известие о создании филиала лагеря рядом с моей «зоной обморока» вызвало у нее горячее одобрение.

— Это здорово! — Кэт наконец отвела взгляд от экрана и повернулась ко мне. — Я за тебя ужасно рада. Они опишут какой-нибудь новый эффект и назовут его «эффектом Чернецки». Хотя «эффект Эндрю» звучало бы лучше! А что у тебя с шеей — вот здесь? Оцарапался?

Она осторожно тронула пальцами шрам, оставленный осколком стекла.

— Да нет, не оцарапался. Это в меня ночью стреляли, — сообщил я.

Она не поверила:

— Стреляли? Кто? Ты шутишь?

Настал черед второго рассказа. Она слушала как зачарованная; глаза ее округлились, правая рука, застывшая на клавиатуре, едва не оперлась на кнопку «delete», угрожая всей ее сегодняшней работе; пришлось осторожно снять ее оттуда. На ней были застиранные джинсы в обтяжку и просторная, отнюдь не вызывающая блузка, но мне и не нужно было ничего вызывающего. Несколько поцелуев поместились между первым и вторым выстрелами; проникновение убийцы в лабораторию сопровождалось объятиями, вполне уместными в такой ситуации; появление Латинка окутал аромат ее волос; вопросы Уокера прозвучали, когда она уже сидела у меня на коленях.

— Ты просто герой! — воскликнула она, когда я был близок к концу рассказа. — В тебя стреляют, ты вынужден носить оружие… А еще говорят, что наука — тихое, спокойное занятие! Но нет, Эндрю, милый, сюда могут войти в любую минуту, не сейчас… ты мог погибнуть в любую минуту, что же творится в этом лагере… нет, не сейчас!

Она вскочила, приводя в порядок одежду.

— Я тебя так люблю, поверь, но через час — нет, уже через полчаса я должна занести шефу готовый список, а у меня еще ничего не сделано! Зайди чуть позже, ладно? А может, мы вместе направимся в эту твою зону? Хотя нет, меня туда вряд ли пошлют, от меня требуются только списки. Но потом, когда соорудят вертолетную площадку, я все же надеюсь туда слетать и поглядеть на это место своими глазами. А сейчас мне надо работать. Давай увидимся вечером, часиков в десять, на западной опушке — ну где встретились в первый раз. Идет?

Получалось, что она мне назначила свидание — первое в наших отношениях. Отказаться от такого предложения я, конечно, не мог и покинул конторку в предвкушении встречи.

Однако хорошее настроение владело мной недолго, его хватило буквально на несколько шагов. Внезапно я почувствовал, что сердце сдавила резкая боль, а мир вокруг закружился. Кажется, я тоже решил попасть в число пациентов… Этого только не хватало! Нет, надо держаться! Мне бы где-нибудь сесть…

Я с трудом добрался до стены ближайшего домика и сполз на землю. Игла в сердце впивалась все глубже, все беспощадней, дневной день померк. В наступившей темноте откуда-то возникли и окружили меня образы, которые в обычной жизни я вспоминал редко — можно сказать, старался не вспоминать. Здесь был Костя, мой сын, рожденный в неудачном браке с Зоей, отношения с которым складывались у меня все хуже и наконец вовсе закончились — последние пять лет мы не виделись и даже не разговаривали по телефону. Понятия не имею, о чем с ним говорить — неприятный человек с отвратительным характером, домашний тиран… А ведь был таким милым мальчишкой, переживал, что люди животных мучают, что во дворе ветку сломали… Да, животные… Тут еще был Маркиз, единственный кот, с которым у меня не получилось дружбы. В процессе перевоспитания (разве животное перевоспитаешь?) я как-то вынес его на площадку, откуда он исчез. А позже я нашел возле мусорных баков обледенелое тощее тельце. Но Маркиз пусть — все же кот, но там была еще Таня, с которой все складывалось так замечательно, но беременность оказалась неудачной, а у меня, как назло, было много работы, был успех, и мне было не до нее… И теперь она, они все, и еще какие-то люди, которых я уже забыл, стояли вокруг и не отходили, и это было совершенно невыносимо.

…Я очнулся от резкого, неприятного запаха. Тошнота отступила, и голова уже не так кружилась, и сердце не отзывалось болью на каждый вдох. Я раскрыл глаза и сквозь разноцветные круги увидел потолок незнакомой комнаты, полураскрытый шкаф с чужой одеждой, какие-то портреты на стенах. Возле кровати стояла доктор Шанкар. В одной руке она держала вату, в другой — пустой шприц. Видимо, она только что сделала мне укол. Я отметил, что ее лицо осунулось. Я видел, как шевелятся ее губы. Потом дошли и слова:

— Вы меня слышите? Как вы себя чувствуете? Вам лучше?

— Да, спасибо, доктор, вроде ничего. — Я постарался улыбнуться. — Где это я?

— Вы упали возле домика доктора Латинка. Хорошо, что он в это время как раз возвращался, увидел вас и вызвал меня. Мы решили перенести вас к нему.

— А что со мной было?

— Сразу целый букет. Спазм сосудов, сердечная недостаточность, нарушение кровообращения…

— Но у меня никогда ничего такого не было! Почему сейчас?

— У коллеги Прунцля тоже не было, по крайней мере в такой форме. И у доктора Видовича тоже.

— Ах да, ведь Прелог мне уже говорил! Прунцль, Видович, Латинк…

— Это еще не все. За последний час к ним прибавились еще пятеро. У Химмельсберга то же самое, что и у вас, — сердечная недостаточность. У Эрландера — общий болевой шок, очень сильный. Два человека из охраны жалуются на тошноту и боли в желудке. А у Фраскатти, нашего повара, отказали почки.

— Но это же не может быть совпадением!

— Конечно, не может. Доктор Латинк считает, что все это связано с усилением магнитных колебаний.

— Вот как? Колебания усилились?

— Кажется, да. Резко усилились. Но точно это знает только Латинк.

— А где он сам? Он же вроде тоже… ему было плохо?

— Доктор, как только почувствовал себя лучше, тут же заменил Прунцля возле приборов. Он держится просто молодцом! Никогда бы не подумала: при нашем знакомстве он вовсе не казался богатырем.

— А как остальные? — продолжал допытываться я. — Те, кого вы не назвали? Как я понимаю, не все вышли из строя?

— Да, эти колебания действуют почему-то избирательно, — подтвердила Шанкар. — Капитан держится так, словно ничего особенного не происходит. И мужественная мисс Буйонэ не жалуется. А ваш сосед господин Персон вообще решил заняться тяжелой работой: вместе с группой крестьян — их вызвал господин Дрнди — пошел доставать тела погибших из ущелья.

— А вы сами? Вам с Прелогом сейчас тоже приходится нелегко…

— Я, к счастью, оказалась нечувствительной, — усмехнулась она. — И коллега Прелог тоже. Он сейчас у Эрландера. А мне надо бы навестить нашего руководителя. Так что, если вам уже лучше…

— Да-да, конечно! Может, я тоже пойду? А то неудобно…

— Нет, вам еще пару часов надо полежать, — строго заявила психолог. — Позже вас навестит Прелог, он и скажет, можно ли вставать. Все же он настоящий врач, не то что я.

Она ушла, а я остался лежать, разглядывая комнату математика. Никогда бы не подумал, что окажусь в такой ситуации. Нет, два часа я тут валяться не буду, уж извините. Сколько, кстати, времени?

Часы я обнаружил на стене слева. Рядом висели несколько больших фотопортретов. Некоторые фотографии выглядели вполне современно, некоторые же были сделаны, видимо, со старинных гравюр — на них были люди в париках и камзолах. Я не узнал ни одного. Учитывая специальность хозяина комнаты, следовало полагать, что это все знаменитые математики — ну Пуанкаре, Лейбниц… Невежество, может, и не порок, но большое свинство. Вот Линнея я на портрете узнаю, а Лейбница — нет. Узкая специализация — это…

Мои размышления прервал стук в дверь. Не зная, что делать в такой странной ситуации, я неуверенно ответил: «Войдите…» Дверь отворилась, и в комнату вошел господин Дрнди.

— Я слышал, что вам стало плохо, вас поместили здесь, и пришел… — начал он и замялся.

— Очень любезно с вашей стороны, — ответил я, полагая, что речь идет о выражении сочувствия.

— Надеюсь, вам уже лучше? — продолжал готанец. — У меня к вам один вопрос, но если вам нездоровится…

— Нет-нет, все в порядке, спрашивайте, — ответил я, недоумевая, что за вопрос ко мне может быть у представителя министра безопасности.