Чингиз Абдуллаев - Симфония тьмы

• Название: Симфония тьмы
• Автор: Чингиз Абдуллаев
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-055306-8, 978-5-271-22404-1,978-5-17-055305-1

Наемный убийца Ястреб, бежавший из тюрьмы, недолго остается без работы – ему поручают убрать известного композитора Джорджа Осинского, гастролирующего по Европе. Осинским пристально интересуются израильская и американская разведки. Известный криминалист-аналитик Дронго пытается предотвратить покушение на композитора. Пути Ястреба и Дронго пересекаются.

---

Именно поэтому Дронго настоял на вызове другого автомобиля и решил подстраховаться, оставив Хуана в самом «Ритце». Он лично обошел отель, просмотрел дворик, отгороженный от стоявшего рядом здания Министерства юстиции высокой стеной. Теперь ему не казался безопасным даже такой хорошо охраняемый отель. При входе, с правой стороны, находились лифты, куда можно было попасть, поднявшись на площадку на несколько ступенек. При этом в «Ритце» была своеобразная система лифтов: когда вы садитесь внизу, на первом этаже, входите в лифт с правой стороны, а выходите на этажах с левой. Но это был современный лифт, с автоматически открывающимися и закрывающимися дверями. В противоположном конце этажа находился другой лифт, соответствующий самому стилю отеля, более архаичный, напоминающий об «эре Гэтсби». Лифт напоминал большую, идеально выполненную колонну, в которой раздвигались две ее сферы, открывающиеся вручную.

Дронго добросовестно изучал все ходы и выходы, обратив внимание на триста первый и триста второй номера, где находились личные апартаменты Коко Шанель и Сезара Ритца, ставшие бесценными реликвиями самого отеля. Дронго даже побывал в баре Хемингуэя, где преобладал красный цвет и стоял большой бюст знаменитого американского писателя.

Отель был невелик. Кроме королевских апартаментов, где жил Осинский, в нем было сорок пять сюитов и сто сорок два номера, благодаря чему охрана отеля могла запомнить каждого приходившего гостя практически в лицо.

Уже в машине, когда они направлялись на прием, Якобсон, озабоченно наклонившись, спросил у Дронго:

– У вас есть какие-нибудь предварительные представления о том, что вы будете делать?

– Ловить Ястреба, – угрюмо ответил Дронго, – мы же не можем сидеть и ждать, когда он снова попытается нанести удар.

– Это я понимаю, – кивнул Якобсон, – но каким образом?

– Для этого мы пока еще слишком мало знаем, – уклонился от прямого ответа Дронго.

Барбара, сидевшая напротив, рядом с Осинским, была в строгом элегантном платье изумрудного цвета. Дронго оценил своеобразие платья, купленного у Донны Каран. Очевидно, женщина отдавала предпочтение американским дизайнерам, подбирая под тон платья косметику, драгоценности и обувь.

На самом приеме было не менее трехсот гостей, восторженно приветствовавших вошедшего Осинского. Композитор был в этот вечер главным украшением приема. Дронго отметил несколько знакомых лиц, известных по газетам и телевизионным выступлениям. Все говорили о триумфе оперы Осинского, рассказывая о посещении оперы премьером Великобритании и президентом Франции.

Здесь появиться Шварцман не мог. И не только потому, что Ротшильды приглашали на свой прием известных и хорошо знакомых им людей. Здесь был другой круг общения, тот самый недоступный уровень, куда многие, снедаемые честолюбием, пытаются попасть всю жизнь. Но Дронго после полученного письма хорошо понимал и другое: бывший профессиональный убийца, сумевший к тому же выжить в аду бразильских тюрем и горевший жаждой мщения, Альфред Шварцман был не просто опасен. Он уподобился раненой змее, озлобленной тигрице, сочетающей в себе осторожность змеи и ярость тигра. Он стал сильнее и жестче, потерял всякие остатки человечности, если они в нем и были когда-нибудь, и превратился в идеального исполнителя для такого рода преступлений.

Остановить такую адскую машину смерти могла только смерть. И Дронго не хотел оставлять никаких шансов Альфреду Шварцману. Заметив, что Барбара осталась одна, он подошел.

– Когда закончится этот прием?

Она чуть улыбнулась.

– Кажется, вам он совсем не нравится.

– Наоборот. Это единственное место, где трудно появиться убийце. Однако, учитывая вчерашнее происшествие, я все-таки хотел бы, чтобы мистер Осинский меньше участвовал в подобных шумных мероприятиях.

– Это невозможно, – возразила Барбара, – он слишком известен.

– Вы давно с ним работаете?

– Около года.

– А мистер Якобсон?

Он уловил в ее глазах удивление.

– Спросите об этом лучше у него сами, – ответила она, – во всяком случае, мне иногда кажется, что он был рядом с Джорджем с момента его рождения.

– Он его так любит? – пошутил Дронго.

И снова получил в ответ чуть заметную улыбку.

– Может быть. Хотя мне иногда кажется, что Якобсон решил заменить Осинскому его родителей, жену, детей и всех друзей. Он возится с ним как с ребенком.

– У композитора плохой характер?

– Как и у всякого творческого человека. С нервными срывами. Депрессиями, сомнениями. В общем, все как обычно.

– А как он относится к красивым женщинам?

На этот раз она удивилась:

– На этот вопрос я тоже должна отвечать?

– Мне просто хочется знать о нем как можно больше.

– Он любит красивых женщин, – кивнула Барбара.

– У него есть постоянная подружка?

Она чуть покраснела. Дронго это заметил.

– Нет, – не совсем решительно сказала она и сразу отошла от собеседника.

К нему подошел Якобсон.

– Как вам нравится Барбара? – восхищенно спросил Якобсон. – Изумительный экземпляр самки. И очень умна, между прочим.

– Это я уже успел понять. Вы давно ее знаете?

– Только не надо ее подозревать, – сразу сказал Якобсон, – надеюсь, вы не считаете, что она может помогать Ястребу?

– Я пока еще ни в чем не уверен, – сухо ответил Дронго. – Вы нашли ее в Америке? Кто взял ее на работу? Вы или сам Осинский?

– Вообще-то всегда решения принимаю я сам, – честно признался Якобсон, – но в этом случае право выбора было за Осинским. Он сам выбрал Барбару и настоял на том, чтобы она его сопровождала повсюду.

– У них близкие отношения? – не поверил Дронго.

– Даже чересчур. Осинский, правда, немного младше ее. Но ему и нужна была такая – сильная, уверенная в себе, красивая, самостоятельная женщина. Чтобы передать ему часть своей силы. По-настоящему сильным мужчину делает женщина, которая рядом с ним. И трусом мужчину, к сожалению, тоже делает женщина.

– Она его любовница?

– Иногда они спят вместе, – признался Якобсон, – но это скорее профилактическая помощь, чем подлинное чувство. Надеюсь, вы понимаете меня правильно. Осинский слишком не уверен в себе, слишком часто подвержен капризам, чтобы быть настоящим мужчиной в полном смысле этого слова. Он до сих пор большой ребенок.

– А она его мама, – мрачно процедил Дронго, представив себе Осинского с его разбросанными конечностями и упругую, сильную Барбару в постели.

– Вам это не нравится? – понял Якобсон.

– Это просто не мое дело, – пожал плечами Дронго, не захотев признаваться, что ему не очень приятно слышать подобное. В другом конце зала мелькала всклокоченная седовато-рыжая шевелюра Осинского. Он о чем-то оживленно рассказывал.

– Кажется, наш друг уже забыл о вчерашнем происшествии, – заметил Дронго.

– Он всегда такой. Покричит, а потом отойдет.

– Я начинаю жалеть Барбару, – сказал Дронго.

Якобсон, ничего не ответив, уже отходил от него, улыбаясь известному телеведущему, спешившему к нему с бокалом шампанского. Больше за весь вечер Дронго не разговаривал ни с кем. Ближе к полуночи гости начали разъезжаться.

Они сели в поданный «Роллс-Ройс», когда Осинский досадливо поморщился:

– Я забыл там книгу. Мне ее подарила Китти. Она еще написала там такое трогательное посвящение.

– Я сейчас принесу, – открыл дверь автомобиля Брет, тяжело вылезая из «Роллс-Ройса».

– Мартин, – позвал Дронго сидевшего за рулем охранника, – верни мой пистолет. И достань свой.

– Что-нибудь случилось? – встревожился Якобсон.

– На всякий случай, – ответил Дронго. На Барбару он старался не смотреть. Видимо, она поняла, что Якобсон рассказал ему о ее отношениях с Осинским, и поэтому тоже отводила глаза.

Через минуту вернулся Брет, подал книгу.

– Кто такая Китти? – спросил Дронго.

– Это известный французский прозаик Кэтрин Муленже. Говорят, что ее скоро изберут в академию «бессмертных». Она очень популярна в Европе, – сказал Якобсон.

Осинский, откинув голову на сиденье, дремал. Видимо, он несколько перебрал шампанского, так сильно ударившего теперь в голову. Мартин мягко тронул автомобиль, выруливая со стоянки. «Мерседес» отеля, в котором сидели люди Якобсона, ехал следом.

– В отель? – спросил Мартин, оборачиваясь назад.

Все посмотрели на Осинского, который сидел, закрыв глаза.

– Да, – ответила за него Барбара, – поедем в отель.

Оба автомобиля свернули в сторону, к Сене, чтобы проехать мимо Лувра и въехать на Вандомскую площадь. Машины шли по набережной. Ничто не предвещало неожиданностей. Дронго тем не менее смотрел по сторонам, словно опасаясь внезапного нападения. Когда автомобили подъезжали к светофору, они услышали глухой удар, словно кто-то тяжелым молотком стукнул по «Роллс-Ройсу». Мартин резко затормозил. Осинский и Барбара упали на Якобсона и Дронго. Брет ударился головой о стекло.