Елена Товбаз - Студент поневоле

• Название: Студент поневоле
• Автор: Елена Товбаз
• Жанр: Фэнтези

Если ты вдруг угодил в измерение обратного времени — немедленно уноси оттуда ноги. Тебе всего лишь надо выбраться живым из Зачарованного леса, пройти испытание в университете Мистериума, пережить череду волшебных превращений и т. д. и т. п… В двух словах не расскажешь. Так в этом-то вся и прелесть! Главное не забудь подружиться с сомнительными личностями и разобраться с пророчествами. И окунувшись в события полные тайн и приключений, захочешь ли ты вернуться домой?

---

А я огляделся. Наверное, в этом мире точны, по крайней мере, три постулата: все дороги ведут в королевский город, все волшебные ноги растут из Фегля, и все библиотеки страны похожи друг на дружку, как близнецы-сёстры. Так или иначе, а я обрадовался этому миру, как старому знакомому и готов был целовать пол библиотеки. Вот что значит — «всё познаётся в сравнении».

— Сейчас, — проговорил Верен. — Значит так. Здесь никого нет. Мы первые, и у нас есть шанс достигнуть пергаментного зала.

— А у меня есть карта, — внезапно вспомнил я.

— Чего ж ты молчал? Давай сюда.

Мы расстелили карту прямо на мозаичном полу и, улёгшись тут же, принялись внимательно изучать хитрорасположение залов, холлов, коридоров и комнат.

— Мы находимся тут, — говорил Верен, водя пальцем по карте. — В левом крыле. Довольно далеко от пергаментного зала.

— Он помечен крестиком, — подсказал я.

— Я и так знаю, — ответил вундеркинд. — Умею читать карты… Ага, понял. Написать вот это, изменить так, и стереть здесь, и пергаментный зал будет непосредственно за этой дверью. Изменим расстояния и направления. А потом всё сотрём, и станет, как было.

— Мы можем и так дойти, — предложил я.

— Опасно. Мало ли что ждёт нас за дверью. Вдруг снова мистерии.

И он принялся за работу, поглядывая на карты и сосредоточенно заполняя словами сразу два пергамента под копирку. Не прошло и получаса, как он вручил мне мой пергамент.

— Держи и пошли. Перед дверью он вдруг остановился и сказал:

— Надо по очереди, сразу вдвоём нельзя. Я иду первым, а ты за мной, через несколько секунд после того, как я закрою дверь. Я согласно кивнул. На пороге он обернулся и сказал:

— Прости, Даффи. Ты войдёшь, но позже. Ты умный, поймёшь…

Я не успел ничего ответить, как он взялся за ручку и быстро скользнул за приоткрытую дверь. И дверь за ним бесшумно затворилась. Я подождал пару секунд и почему-то с бьющимся сердцем дёрнул ручку на себя… Передо мной выросла каменная кладка. Глухая стена? Или я рано?

Я несколько раз открыл и закрыл дверь. Всё то же самое. Теперь для меня стал очевиден смысл слов Верена. Он что-то написал такое, чтобы я не вошёл вслед за ним. Но зачем? Почему? Я спросил у Зеркала, показав ему стену за дверью.

— Полагаю, он хотел выиграть для себя время, чтобы прийти туда первым, — уверенно ответило Зеркало.

— Но зачем?

— Какая уже разница? Главное, что он чётко дал тебе понять, что ты тоже войдёшь, если подумаешь.

— Что я должен думать?

— Глянь в текст, дубина! А то умный, умный, а тупишь не по детски.

Я развернул пергамент, и почему-то у меня дрожали руки, от злости или от обиды. Это ли не предательство?

— Что там может быть? Он писал под копирку.

— А ты следил?

Действительно. Разве я смотрел, что он там пишет. Ходил по библиотеке, глазел на стеллажи.

— Читай. Я прочитал очень внимательно, обходя стёртые места, и был разочарован.

— Ничего.

— Не может быть. Этот мальчишка — «написатель», и, по всей видимости, умелый. Вся его сила в этом пергаменте.

— Но нет ничего такого! Вот послушай. Коридор совместился с…

— Дело не в содержании текста, — бесцеремонно перебило меня Зеркало. — Сдаётся мне, тут какой-то код, тайнопись, ребус, шарада..

— Ребус говоришь? — я принялся внимательно изучать каждую букву. — Шарада, значит?

— Да, в тексте настоящего «написателя» может быть сокрыто много тайных значений, контекстов, дополнительных смыслов.

— Он всего лишь первокурсник, — простонал я.

— Вспомни, что он тебе говорил об учителе. На что угодно держу пари, что это был кто-то из прежних магистров.

— А если на щелбан? — хмыкнул я.

— А мне всё равно, я его не получу.

— Ладно, посмотрим.

Я не говорил, что в детстве был специалистом по ребусам и шарадам? Выигрывал разные школьные конкурсы. Учительница меня хвалила и на олимпиады отправляла.

— Есть! — я заметил, что в третьей строчке одна буква отличается нажимом и наклоном, словно её нарочно обвели. Дальше в каждом предложении я нашёл ещё по букве и показал Зеркалу.

— Я же говорил, — воображаемо приосанилось довольное Зеркало.

— Тихо, Норд, не мешай.

Он умолк, но мне это не помогло. Буквы не складывались в слова. Вернее складывались, но получалась абракадабра. Что же я упустил?

— Всё было бы слишком просто, — заметило Зеркало, не выдержав. — Здесь как-то иначе.

Я просмотрел строчки с самого начала. Ага. В первом слове изменённая буква третья от начала. Попробуем теперь в каждом последующем слове складывать и читать каждую третью букву. Ура! Получилось. У меня сложилось слово, и я уже знал, что будет дальше. Так, это слово заканчивалось последней выделенной третьей буквой, а ещё через строчку находилась другая изменённая буква, вторая с конца, и с неё начиталась следующее разумное слово. Вот так я и получил целую фразу, согласно которой, я должен был уткнуться носом в каменную стену. Зеркало ликовало.

— Старая школа! Это же методика величайшего прирождённого волшебника Веста! Подозреваю, что учителем этого юного дарования был один из лучших учеников Веста. Когда-то я знавал его…

— Вундеркинда?

— Волшебника! Мы были друзьями, почти братьями и вместе когда-то путешествовали в Фегль… Это приём называется «текстом в тексте» или «буквенный подтекст» или «двойной текст». Узнаю руку мастера. Нынче «написатели» пишут слишком буквально, без переносов, слоёв и подтекстов. А раньше…. Мастерам такое удавалось замаскировать в обычном непримечательном тексте. Нынешние разучились.

— А может быть теперь это не приветствуется или некому научить? — предположил я, рассуждая про себя: «Тексты-подтексты. Ребусы и ребусы. Ничего особенного».

— Теперь ты знаешь, в чём дело, — констатировало зеркало и поинтересовалось:

— Что будешь делать?

— Проще простого, — заулыбался я. — Сотру ключевые слова и заменю их синонимами. Думаю, пяти слов хватит, чтобы разрушить систему.

— А ты не так безнадёжен, — удивлённо протянуло зеркало. — Возможно, из тебя получился бы со временем неплохой «написатель».

— Готово! Век живи век учись, — весело объявил я через пару минут, с воодушевлением обдумывая описание своего эффектного возвращения домой на волшебном пергаменте. — Идём.

Я собрал разбросанные свитки, распихал их по карманам, туда же отправил карандаши, баронета, стёрку и Зеркало, и с замирающим сердцем приблизился к двери. И взялся за ручку. Приоткрыл, заглянул и широко распахнул. Навстречу мне хлынул золотой свет, и я шагнул…

Глава 8 — самая суматошная, в которой я неожиданно обнаруживаю, что волшебный пергамент жизненно необходим не только мне одному ОХОТА НА ПЕРГАМЕНТЫ

Я шагнул… в пергаментный зал. И в первый момент зажмурился, ослеплённый ярким светом ламп. Здесь всё было сделано из золота и вначале слилось для меня в единое неразборчивое сияние. Потом я пригляделся и увидел, что огромное круглое помещение по периметру состояло сплошь из глубоких встроенных полок с бортиками, заполненных всевозможными свитками. К верхним полкам кое-где были приставлены золотые лестницы с низенькими перильцами. Круговые полки прерывались несколькими дверями и двумя высокими окнами с вышитыми золотом портьерами. А прямо передо мной зияла арка, за которой виднелся тёмный коридор. Единственное чёрное пятно в этом вызывающем блеске…

Всё вокруг давило своей помпезностью, и я бы не заметил у окна скромный, хоть и золотой пюпитр, где в углублении покоилась золочёная туба… Если бы не услышал шорох и не обнаружил невзрачную фигурку испуганно обернувшегося … Верения.

— А, вот ты где?! — сердито воскликнул я, бросился к нему и чуть не упал, споткнувшись обо что-то на полу, точнее об кого-то.

Верений испуганно вскрикнул и шарахнулся от меня, а я обнаружил, что на полу перед пюпитром лежит человек. И осторожно наклонился. От него несло палёным, — волосы обгорели, и почерневшее лицо выглядело безжизненным… Труп! Теперь уж и я резво отпрыгнул от пюпитра.

— Ч-чего эт-то?!

— Почему ты здесь? — нахмурился в ответ Верений.

— Кт-то эт-то? Ч-чего он т-тут лежит?!

— Упал! Охотник за свитками. Хотел взять Пергамент…

Я покосился на золочёную тубу.

— В ней Пергамент. Он хотел взять. Дотронулся, скорчился и упал… И всё.

Мальчишка сказал это как-то спокойно и брезгливо. Я обозлился, скакнул через тело несчастного и, схватив Верения за шиворот, несколько раз встряхнул:

— Что это значит?! Говори, сопляк!

— Отпусти! — тонко завопил мальчишка, пытаясь вырваться. — Отстань! Тебя вообще здесь быть не должно…

Я отпустил, свирепо уставившись ему в глаза, но он не отвёл взгляд, лишь отступил от меня на всякий случай.