Чарльз Диккенс - Очерки Лондона

• Название: Очерки Лондона
• Автор: Чарльз Диккенс
• Издательство: Современникъ.- Т. 33, No 6.
• Жанр: Публицистика
• Год: 1852

Нравоописательные очерки Ч. Диккенса.

Переводчик неизвестен (1852).

---

Около этого времени, до дня, отправляющіеся вверхъ по Темзѣ, начали привозить на Шотландскій дворъ городскіе слухи, что будто бы лордъ-мэръ грозилъ срыть до основанія старый лондонскій мостъ и выстроить новый. Слухи эти приняты были съ самаго начала за простыя городскія сплетни, не имѣющія ни какого основанія, потому что на Шотландскомъ дворѣ никто не сомнѣвался, что если лордъ-мэръ дѣйствительно задумалъ подобный планъ, то, прежде чѣмъ приступитъ къ исполенію, его посадятъ въ Товеръ и будутъ судить военнымъ судомъ, какъ государственнаго измѣнника.

Между тѣмъ слухи распространялись быстрѣе и быстрѣе и принимали видъ правдоподобія. Наконецъ одна лодка, нагруженная лучшимъ валсэндскимъ углемъ, привезла утвердительныя свѣдѣнія, что уже нѣсколько сводовъ стараго лондонскаго моста закрыто, и что сдѣланы уже обширныя приготовленія для постройки новаго моста. О! какое волненіе произвела эта новость въ посѣтителяхъ старинной комнаты на Шотландскомъ дворѣ! Каждый членъ собранія, блѣдный отъ изумленія и страха, смотрѣлъ въ лицо своего собесѣдника и читалъ на немъ отголосокъ грустныхъ ощущеній, которыя тѣснили его собственную грудь. Самый старшій угольщикъ, для утѣшенія себя и своихъ товарищей, старался доказать, что въ ту минуту, какъ только разрушатъ перемычки и своды стараго моста, вся вода изъ Темзы выбѣжитъ и оставитъ сухое дно. Что тогда будетъ съ угольными лодками? что станетъ съ торговлей Шотландскаго двора и его народонаселеніемъ? Портной печальнѣе прежняго качалъ головой, уныло посматривалъ на дно портерной кружки и говорилъ: "подождите немного…. вы увидите, что изъ этого будетъ…. Не будь я портной Шотландскаго двора, если военный судъ не приговоритъ лорда-мэра; къ смертной казни."

Угольщики ждали. Лодка за лодкой являлись на Шотландскій дворъ, а о приговорѣ военнаго суда не было и помину. Вотъ, уже положенъ и основный камень, и положенъ герцогомъ, роднымъ братомъ короля. Прошли годы, и мостъ былъ открытъ самимъ королемъ. Вслѣдъ за тѣмъ перемычки и старый мостъ были срыты до основанія; и изумленіе обитателей Шотландскаго двора было безпредѣльно, когда они, проснувшись на другое утро съ полнымъ убѣжденіемъ, что пройдутъ къ пловучей пристани не замочивъ подошвы башмаковъ, увидѣли, что вода по прежнему находилась въ своемъ мѣстѣ.

Результатъ этого перваго нововведенія, хоти ни въ какомъ отношеніи не согласный съ ожиданіями обитателей Шотландскаго двора, произвелъ, однако же, надъ ними полное свое дѣйствіе. Одинъ изъ содержателей съѣстной давки началъ придерживаться общему народному мнѣнію и искать себѣ посѣтителей между новымъ классомъ народа. Онъ разостлалъ на своихъ маленькихъ столахъ чистыя скатерти и пригласилъ городского маляра сдѣлать нѣкоторыя измѣненія въ вывѣскѣ и кромѣ того написать на окнахъ красными буквами объявленіе, что горячія блюда можно видѣть въ его лавкѣ отъ двѣнадцати до двухъ часовъ. Улучшенія всякаго рода и нововведенія быстрыми шагами распространялись по Лондону и подступали къ самому порогу Шотландскаго двора. На Гуегерфордской пристани открылся новый рывокъ, и въ Вайтъ-Голлѣ учредилась Контора Полицейскихъ Коммиссіонеровъ. Торговля на Шотландскомъ дворѣ увеличилась. Къ числу членовъ Нижняго Парламента прибавлено еще нѣсколько человѣкъ. Провинціяльные депутаты нашли, что Шотландскій дворъ можетъ служить къ сокращенію дороги; примѣру же ихъ послѣдовали и многіе другіе пѣшеходы.

Мы замѣчали развитіе цивилизаціи и смотрѣли на него съ глубокимъ сожалѣніемъ. Содержатель съѣстной лавки, который мужественно сопротвлялся введенію салфетокъ и скатертей, терялъ свое мѣсто съ каждымъ днемъ, между тѣмъ какъ его противникъ выигрывалъ, и вслѣдствіе этого между обѣими сторонами родилась смертельная вражда. Угольщики новаго поколѣнія не хотѣли пить портера въ трактирѣ Шотландскаго двора, но отправлялись наслаждаться грогомъ въ Парламентскую улицу. Пирожникъ все еще продолжалъ посѣщать старинную комнату, но полюбилъ сигары, началъ именоваться кандитеромъ и читать газеты. Старые угольщики по прежнему собиралась, къ знакомому камину, но бесѣда ихъ сдѣлалась печальна, и уже громкіе крики и веселыя пѣсни не оглашали болѣе окрестностей Шотландскаго двора.

Но посмотрите, что такое Шотландскій дворъ въ настоящее время. О! какъ замѣтно измѣнились его древніе обычаи! и куда дѣвалась прежняя простота нравовъ тамошнихъ обитателей! Старый, ветхій трактиръ обращенъ въ обширные и великолѣпные погреба. Листовое золото было употреблено въ значительномъ количествѣ для сооруженія буквъ, которыя украшали входъ въ эти погреба, а рука неизвѣстнаго поэта тутъ же начертала весьма привлекательные вакхическіе стансы. Портной выставилъ въ своемъ окнѣ образецъ моднаго коричневаго сюртука съ мѣховымъ воротникомъ, съ шолковыми пуговицами и мѣховыми обшлагами. Онъ носитъ штрипки на своихъ панталонахъ, и кромѣ того мы зам 23; тили, что его подмастерья (у него уже есть подмастерья!) занимались работой на широкомъ столѣ, также въ штрипкахъ; неизвѣстно только, дѣлалось ли это изъ подражанія своему хозяину, или изъ подражанія модѣ.

Въ другомъ концѣ небольшого ряда домиковъ поселился сапожникъ и выставилъ для продажи сапоги — настоящіе веллингтоновскія сапоги! — о которыхъ нѣсколько лѣтъ тому назадъ никто изъ обитателей Шотландскаго двора не только не имѣлъ понятія, но и никогда не слышалъ. Вслѣдъ за сапожникомъ появился дамскій портной; и въ то время, какъ мы полагали, что стремленіе къ нововведенію не можетъ произвесть болѣе никакихъ измѣненій, вдругъ появился ювелиръ, и, не довольствуясь тѣмъ, что выставилъ въ своемъ окнѣ огромнѣйшій запасъ золоченыхъ колецъ и бронзовыхъ браслетокъ, онъ еще привѣсилъ объявленіе, которое и теперь можно увидать въ его окнѣ, что "въ его мастерской промыкаются дамскія уши". Дамскій портной нанимаетъ молодую лэди, которая носитъ передникъ съ карманами; а портной извѣщаетъ почтеннѣйшую публику, что джентльмены могутъ дѣлать у него заказы изъ своихъ матеріаловъ.

Среди всѣхъ этихъ перемѣнъ, среди всѣхъ улучшеній и нововведеній существуетъ на Шотландскомъ дворѣ одинъ только старикъ, который, по видимому, оплакиваетъ паденіе этого древняго мѣста. Онъ ни съ кѣмъ не говоритъ, но, обыкновенно, сидитъ на деревянной скамейкѣ, подлѣ стѣны, обращенной къ Вайтъ-Голлу, и любуется ласками и прыжками тучныхъ породистыхъ собакъ. Его можно назвать господствующимъ духовъ Шотландскаго двора. Годы и годы промчались надъ его головой; но въ хорошую погоду и въ дурную, въ теплую и холодную, въ мокрую и сухую, въ снѣгъ, градъ и дождь старикъ всегда сидитъ на одномъ и томъ же мѣстѣ. Нищета и страданія сдѣлали сильный отпечатокъ на его лицѣ; уже станъ его согнулся отъ старости; уже голова его убѣлилась сѣдиною отъ тяжкихъ испытаній, но онъ не покидаетъ своего мѣста и съ грустью вспоминаетъ о прошедшемъ. Онъ не перестанетъ влачить туда дряхлыхъ своихъ членовъ, пока глаза его не закроются на вѣки не только для Шотландскаго двора, но и для цѣлаго міра.

Пройдутъ годы, и антикварій новѣйшаго поколѣнія, взглянувъ въ какую нибудь заплѣсневѣлую рукопись о борьбѣ и страстяхъ, волновавшихъ міръ въ эти времена, быть можетъ, заглянетъ и на страницы, которыя мы только что написали. Но, несмотря на его обширныя свѣдѣнія въ исторіи прошедшихъ вѣковъ, несмотря на всю его книжную премудрость, на искусство собирать драгоцѣнныя книги, на сухія занятія въ теченіе продолжительной жизни, на фоліанты, которые покрыты слоями полу-вѣковой пыли, и которые стоили ему огромнѣйшаго капитала, ему не отъискать того мѣста, гдѣ находился Шотландскій дворъ, — не отъискать даже по примѣтамъ, которыя мы выставили въ этомъ описаніи.

V. СЕМЬ УГЛОВЪ

Мы всегда такого мнѣнія, что если бы никто изъ поэтовъ не обезсмертилъ Семи Угловъ, то Семь Угловъ сами непремѣнно пріобрѣтутъ себѣ безсмертіе. Семь Угловъ! Это — страна музыки и поэзіи, страна первыхъ изліяній пламеннаго сердца и замѣчательныхъ предсмертныхъ изрѣченій, страна, освѣщенная именами Катнака и Питтовъ, тѣсно связанными съ яблочниками и шарманками, въ ту пору, когда дешевые литературные журналы наполнялись аршинными балладами, и когда, къ смягченію наказаній за уголовныя преступленія, не предпринималось въ Парламентѣ никакихъ рѣшительныхъ мѣръ.

Взгляните на устройство этого мѣста. Вы на каждомъ шагу встрѣчаете здѣсь гордіевъ узелъ, встрѣчаете лабиринтъ Гамптонъ-Корта, лабиринтъ Бюла-Спа;[1] встрѣчаете узлы бѣлаго шейнаго платка, трудность завязать которые можно сравнить только съ очевидною невозможностью развязать. Вообще говоря, какая путаница можетъ сравниться съ путаницей Семи Угловъ? гдѣ вы найдете другой подобный лабиринтъ улицъ, дворовъ, переулковъ и аллей? гдѣ вы найдете такое скопище англичанъ и ирландцевъ, какое встрѣчается въ этой запутанной части Лондона.