Александра Маринина - Чужая маска

• Название: Чужая маска
• Автор: Александра Маринина
• Жанр: Полицейский детектив
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-05084-1

Сотрудница уголовного розыска Анастасия Каменская занимается расследованием загадочной смерти известного писателя. Жена осужденного за умышленное убийство бизнесмена просит частного детектива Стасова доказать невиновность ее мужа… Неожиданные повороты и новые обстоятельства, открывающиеся в этих делах, таинственным образом связаны между собой, приводят к неожиданной развязке.

---

Тяжело переставляя ноги, Галина Ивановна Параскевич шла домой из магазина. Сумки с продуктами были неподъемными, и она все пыталась взять в толк, для чего она столько накупила. По привычке, наверное. Двадцать семь лет они в семье справляли Новый год торжественно, обязательно с елкой и подарками под ней, приглашали друзей и родственников. Потом, когда Ленечка подрос, на Новый год приходили его друзья, потом и девушки. А уж когда женился, то и Светочкины родители и подружки. В доме Параскевичей этот праздник любили, готовились к нему загодя и отмечали шумно и весело. А теперь Ленечки нет больше… Две недели как схоронили. И зачем она тащит домой все эти продукты? Какой теперь праздник? Горе, одно безысходное, нескончаемое горе.

В декабре темнеет рано, еще только семь часов, а кажется, будто ночь. Галина Ивановна свернула в проход между домами, там фонари не горели, но зато путь к дому был короче.

– Мама, – послышался тихий и какой-то неземной голос.

Галина Ивановна замерла, руки сами собой разжались, и сумки упали на снег.

– Ленечка, – прошептала она. – Ленечка, сынок.

– Мама… – Голос, казалось, куда-то удалялся, делался все тише и тише, но никому другому он принадлежать не мог. Только Леониду. – Мама, теперь ты довольна? Теперь все, как ты хотела.

– Леня!!! – закричала Галина Ивановна во весь голос и тут же опомнилась.

Какой Леня? Леня на кладбище, в колумбарии. А вот душа его, невинно загубленная, до сих пор успокоения не найдет, потому и мерещится ей его голос. В который раз уже мерещится. Никогда он ей не простит, что Светлану невзлюбила с первого дня. Хоть и делала вид, что хорошо относится к невестке, а все равно нет-нет да и проскользнет недовольство. Ленечка чуткий был, настроение матери понимал с полувздоха. Иногда в порыве говорил ей:

– Ты была бы счастлива, если бы Светка в твоем доме не появлялась. И почему ты ее так не любишь? Но имей в виду, пока она моя жена, она будет приходить сюда вместе со мной.

Конечно, он был прав, что и говорить. Галина Ивановна Светлану не просто не любила – видеть ее не могла. И дело здесь было не в Светлане как таковой, а в том, что она – жена сына, она теперь его хозяйка, она видит его чаще и проводит с ним больше времени, чем мать. И сын думает о ней больше, чем о матери. И скучает без нее сильнее, чем без матери. Что же, выходит, она его растила, одевала, кормила, учила, лечила, а все для того, чтобы потом этот сильный, красивый, образованный парень достался уже готовеньким какой-то там… И все, и мать побоку. Галина Ивановна изо всех сил старалась найти в невестке явные и тайные недостатки, чтобы оправдать свою ненависть к ней, и не понимала, что, будь она даже ангелом во плоти, ничего бы не изменилось. Все равно не любила бы, все равно ненавидела бы и со свету сживала. Как говорилось в старой шутке, кого бы там себе ни выбрал, она мне уже не нравится.

Вот теперь, после Ленечкиной смерти, и мерещится Галине Ивановне его голос. Упрекает ее сын, простить не может. Конечно, теперь Светлана вроде как уже и не член их семьи, живет отдельно, к ним в дом ходить не будет. Ну и ладно. Век бы ее не видеть.

Подняв валяющиеся в снегу сумки, Галина Ивановна поплелась домой.

* * *

Чтобы не замерзнуть, Настя надела на себя три свитера – один тонкий, типа водолазки, с высоким воротом, другой – потолще, а третий совсем свободный, толстой вязки и длиной до колен. Обмотав шею пушистым шарфом, она натянула сверху пуховик и подумала, что теперь, пожалуй, сможет выдержать ритуальную прогулку с Иваном Алексеевичем.

Заточный ждал ее, как обычно, на платформе метро «Измайловская», невысокий, худощавый, в куртке, накинутой поверх спортивного костюма, и с непокрытой головой.

– На вас смотреть холодно, – улыбнулась Настя, подходя к нему. – Как бы мне научиться не мерзнуть? А где Максим?

– Наверху, по киоскам бегает, ищет подарок для своей девушки к Новому году.

Сын генерала заканчивал школу и собирался поступать в тот самый Московский юридический институт, о бедах и проблемах которого так хорошо был осведомлен Заточный. Иван Алексеевич всерьез занялся спортивной подготовкой Максима, потому что нормативы для поступления в институт были довольно суровыми.

Они вышли на улицу и не спеша пошли в сторону парка. Вскоре их догнал запыхавшийся Максим.

– Здрасте, теть Насть, – бросил он на бегу и помчался вперед.

– Чудно как-то, когда меня называют тетей, – сказала Настя. – Сразу начинаю чувствовать себя старухой. Пусть ваш сын называет меня просто по имени, ладно?

– Нет, не ладно, вы – человек, с которым я дружу, стало быть, вы стоите на одной доске со мной. Между ним и вами дистанция должна быть такой же, как между ним и мной. Понятно?

– Понятно, – вздохнула она. – В угоду вашим педагогическим принципам я должна не только истязать себя ранним вставанием, но и постареть лет на пятнадцать. Кстати, Иван Алексеевич, хочу задать вам вопрос, который, наверное, надо было бы задать намного раньше. Вы живете вдвоем с сыном?

Генерал помолчал, потом посмотрел на Настю в упор и коротко ответил:

– Да.

Ей стало неудобно расспрашивать, но ведь ответа на свой вопрос она, по большому счету, так и не получила. С Иваном Алексеевичем Заточным Настя познакомилась меньше года назад, в марте, когда занималась убийством, совершенным в «Совинцентре». Одним из подозреваемых оказался подполковник Платонов, работавший в главке у Заточного. Подружились они как-то на удивление быстро, и Настя еще долго недоумевала: отчего ей так нравится этот невысокий лысеющий человек, причем нравится до такой степени, что это уже граничило с влюбленностью. Именно тогда, весной, они и стали два раза в месяц по воскресеньям гулять в Измайловском парке. Бродили по аллеям и разговаривали ни о чем или просто молчали, а Максим или бегал взад-вперед, готовясь к кроссу, или занимался на турнике. Иногда Насте приходилось звонить генералу домой, но ни разу к телефону не подошла женщина. Более того, за столько месяцев знакомства Заточный ни разу не упомянул ни о матери Максима, ни о своей жене, поэтому Насте оставалось только теряться в догадках: женат ли Иван Алексеевич и если женат, то на ком – на матери своего сына или уже на другой женщине. Женат? Разведен? Вдовец? Холостяк, усыновивший чужого ребенка? Ей никогда не приходило в голову спросить об этом. А если судить по краткости ответа, то генерал не был расположен обсуждать тему.

– Анастасия, вас подключили к делу Параскевича? – спросил Заточный.

– Сразу же, – кивнула она. – Только я не понимаю зачем. По-моему, в округе прекрасно справились бы и без нас. Он же не банкир и не рэкетир. Организованная преступность, которую вы так любите, там не пляшет ни под какую музыку.

– Расскажите подробнее, – попросил генерал.

– Параскевич Леонид Владимирович, двадцати восьми лет от роду, был убит при выходе из лифта в своем собственном доме. Застрелен из пистолета с глушителем. Труп обнаружила жена Параскевича Светлана. Она ждала его, но не особенно волновалась, потому что Параскевич был в гостях у приятеля. Около часа ночи она подошла к окну, чтобы задернуть шторы, и увидела внизу, на улице, машину мужа. Машина стояла как раз под фонарем и была прекрасно видна. Светлана заметила, что машина странно поблескивает, а через секунду догадалась, что ее уже успел припорошить снежок, стало быть, стоит она здесь не пять минут. Она выскочила из квартиры и увидела мужа, лежащего у лифта. Вот, собственно, и вся прелюдия. С точки зрения криминалистики ситуация абсолютно дохлая.

– Почему?

– Дело в том, что Параскевичи незадолго до несчастья переехали в новый дом. Дом, конечно, роскошный, но пока еще не телефонизированный. Это первое. Второе – в этом доме, как и в очень многих других, квартиры, лифтовая шахта и лестница отделены друг от друга дверьми. Более того, лестница на уровне каждого этажа имеет выход на балкон. Третье: дом, как я уже сказала, только начал заселяться, жильцы друг друга совсем не знают и своего от чужого отличить не могут. И вот представьте себе, выходит Светлана Параскевич из своей квартиры, открывает дверь, отделяющую отсек с квартирами от коридора с лифтами, и видит лежащего на полу мужа, не подающего признаков жизни. Что она делает, как вы думаете?

– Кричит, наверное, – предположил Заточный. – Или падает без сознания.

– Кричит, – подтвердила Настя. – На ее крик долго никто не выходит, потому что на том этаже, где живут Параскевичи, заселено только три квартиры из десяти, соседи друг с другом еще незнакомы и, естественно, боятся. А на других этажах крик не слышен, хоть оборись. Наконец выполз сосед, увидел лежащего Параскевича и обезумевшую Светлану и сообразил, что нужно звонить в милицию. Он вообще оказался мужиком расторопным и неглупым, подумал даже о том, что Светлане самой нужно оказать медицинскую помощь. Короче говоря, побежал он по этажам и принялся звонить во все квартиры подряд с двумя вопросами: нет ли у хозяев сотового телефона и нет ли среди них врача? Дом, как я вам напоминаю, не телефонизированный. Врач, к счастью, нашелся, и телефон сотовой связи тоже, так что милицию хоть и не сразу, но вызвать удалось. Вы же понимаете, когда во втором часу ночи звонят в квартиру, должно пройти немало времени, пока с вами начнут хотя бы через запертую дверь разговаривать, не говоря уж о том, чтобы ее открыть. В доме двадцать два этажа, Параскевичи живут на третьем, а телефон нашелся только у жильцов семнадцатого этажа. Прикиньте, сколько времени наш расторопный сосед мотался по дому.